<<
>>

Платон и Аристотель

Первым последователем Парменида стал Платон. Пармени-довская требовательность заранее осуждает любое научное усилие, любую атрибутивную или релятивную мысль. О самом Едином нельзя ничего сказать, так как это значило бы лишить его единства; утверждать, например, что «Единое существует, — равносильно тому, чтобы полагать, что оно одновременно

551

Роже Каротини

«Единое» и «Сущее», следовательно, имеет «два» определения; несомненно, можно говорить о том, что не является Единым, но это было бы напрасно, так как множество относится к не-бытию, и дорога, которая к ней ведет, — ложная.

Мысль не может быть более, чем молчание. Однако Платон не может склониться к подобному отказу от речи; он хочет основать мировую науку, отдать отчет о множестве и об изменчивости, что приводит к его «отцеубийству» — отказу от учения Парменида. От элеатов Платон сохранил суждение о том, что истина может обнаруживаться лишь в глобальном едином видении реальности: обо всех «кругах», которые можно наблюдать в повседневном опыте, в памяти остается лишь Окружность; идеал Платона совпадает с ньютоновским правилом сводить все к простому уравнению. Последнее позволяет предположить, что реальность можно рассматривать как математику и ее можно обдумывать, то есть что Бытие рационально. «Миф о Пещере» в лирической форме воспевает это превращение, которое переводит воспринимаемые «призраки» в знания «о вещах наверху»: поиск Бытия соответствует потребности в метафизической безопасности. Он влечет за собой превышение чувственного опыта и внутреннего порядка моего сознания, и он ведет меня в «страну», в которой, говоря словами Сартра в его пьесе «Мухи», «мое сознание имеет основание».

Аристотель еще больше содействовал отрицанию идей элеатов. Он не математик, как Платон, а физик, натуралист, и то, что он стремился понять, — это изменение во всех его проявлениях.

Он допускает как первую истину сущность вещи, или, если использовать терминологию Хайдеггера, «Dasein» (бытие как явление); в таком случае фундаментальной проблемой становится понимание становления этого Dasein. Пытаясь решить эту проблему, Аристотель создает теорию о форме и материи, дублированную теорией о возможности и действительности. Материя — полная неопределенность, которая включает в себя любые сущности. В качестве примера Аристотель берет медь, которая может стать статуей, денежной монетой, щитом. Сущность предстает как возможность стать действительностью, когда форма (определенность) вступает в единство с материей. Таким образом, тело живой сущности имеет жизнь как возможность; душа вкладывает в него жизнь (она является первой действительностью, или первой энтелехией), осуществление жиз

552

Метафизика

ненных функций. По сравнению с первой энтелехией энтелехия действительности является более высокой. Итак, все сущности представляют собой единство формы и материи; изменчивость выступает как переход возможности в действительность и сводится к отдельным видам движения (механизмам). Таким образом, Dasein понимается как иерархия постоянно изменяющихся и находящихся в движении вещей, завершающаяся Перводвигателем, который будет отождествлен схоластами с теолого-метафизической точки зрения с Богом Авраама, создателем Неба и Земли, сотворившим человека по образу и подобию Своему.

Однако, читая «Метафизику» Аристотеля, остаешься философски неудовлетворенным: наука о бытии как существовании здесь хорошо определена, но не развита. Стагирит размышляет о Едином и о множестве, о возможности и действительности, об изменении какого-либо явления, о видах причин, о случайности, но он не предлагает теорию о бытии как существовании: все происходит так, словно парменидовский запрет снова дал о себе знать. Фактически, по мнению философов XVII в., Аристотелю недоставало настоящей теории о субстанции. Для него, действительно, субстанция — это не абстрактная и универсальная реальность, а конкретная личность: Сократ или подобный отдельный субъект, являются субстанцией (ousia) или, точнее, первичной субстанцией; логические классы, к которым принадлежат эти личности (роды, виды), являются вторичными субстанциями.

Установленная таким образом аристотелевская субстанция — это субъект в любой детерминации: так, отдельный человек может быть блондином или брюнетом, горячим или холодным и т. п., одиноким или семейным и т. п. Познание соответствует требованиям формальной логики и теории силлогизма: оно не онтологическое. Понадобились интерпретации святого Фомы, чтобы Декарт и Лейбниц в своих теориях выявили различие. Для них субстанция (substantia) имеет два свойства: она существует (subsistit) и поддерживает (substat). Первая — онтологическая: субстанция существует, то есть содержит существование в себе самой, не нуждаясь для существования ни в чем другом (если только речь не идет о Божественном Творении); второе свойство обосновывает атрибутивную мысль: в качестве субъекта она служит опорой для отдельных определений, утверждает случайность, которая содержится «в

553

Роже Каротини

отличной от нее вещи» (in alio), иначе говоря, соответствует субъекту (блондин, умный, смертный и т. п.). Случайность в меньшей мере является субстанцией, поскольку существует только в ней: однако в той мере, в какой она ее выражает, она придает ей свойство, которое ее обогащает и реализует: парадоксально, но она имеет некоторое превосходство в бытийно-сти.

<< | >>
Источник: Каратини Р. Введение в философию. — М.: Изд-во Эксмо, 2003. — 736 с. 2003

Еще по теме Платон и Аристотель:

  1. III. Платон и Аристотель
  2. Аристотель
  3. Аристотель и перипатетики
  4. Политические взгляды Аристотеля
  5. Аристотель о душе
  6. Понятие души у Аристотеля
  7. Метафизические произведения Аристотеля
  8. Антидемократизм Платона
  9. «Диалоги» Платона
  10. Псевдо-Аристотель
  11. Платон и мировая культура
  12. КОММЕНТАРИЙ К КНИГЕ АРИСТОТЕЛЯ «ПОЛИТИКА»
  13. Религия Платона
  14. §287. Маймонид: между Аристотелем и Торой