<<
>>

Установка» на ситуацию

Функции социального производства образуют объективные границы любого субъективного определения ситуации. Оно, в свою очередь, состоит в прочно закрепленной мыслительной и эмоциональной «установке»: произведенное в соответствии с определенным «пониманием», упрощенное и заостренное ограничение ситуации, которое актор «возлагает на себя» как бесспорно верный мир представлений, но которое при определенных обстоятельствах снова можно поставить под вопрос, «проинтерпретировать» и обдумать.

Идея непременно ограничивающего определения ситуации как предпосылки любого порядка действия и социальных отношений — одна из основных доктрин социологических теорий действия. Наиболее отчетливо она видна в «волюнтаристской теории действия» Тол кота Парсонса. В ней Парсонс подчеркивает значение нормативной ориентации как такой части единичного действия, которая только и может сообщить всем другим элементам — целям, условиям и средствам — необходимый порядок. Эта мысль была определяющей также и для феноменологической и интерпретативной социологии: каждому действию предшествует интерпретирующее включение его в фоновое знание. Этнометодология Гарфинкеля — *это та же мысль, но наоборот: с нарушением обычно считающегося стабильным окружения сразу же разбивается видимость порядка в окружающем мире. Неслучайно теорема Томаса стала ведущей доктриной интерпретативной социологии. Между тем, идея обрамления посредством утверждения обязательной точки отсчета находит все большее распространение в определенных сферах экономической теории, в особенности после обнаружения вышеописанных отклонений от простой теории субъективно ожидаемой полезности. Особенно влиятельными оказались исследования Канемана и Тверски, посвященные обрамлению ситуации принятия решения. Когнитивная психология представляет аналогичные данные: люди отбирают «ментальные модели» и определенные стратегии обработки информации.

Ментальные модели и те или иные выбранные стратегии определяют потом все остальное — ожидания и оценки последствий, а также взвешивание альтернатив. Таким образом могут быть объяснены феномены изменения предпочтений, интранзитивность суждений, неконтролируемого переживания эмоций и упрямого продолжения рутинной деятельности и в особенности смены более простых и более комплексных стратегий обработки информации.

Обрамляющая «установка» на ситуацию затрагивает два аспекта, которые эмпирически связаны между собой, но которые следует различать в теории: активизация содержательно определенной, мыслительной модели ситуации и степень «возложенности» (обязательности) этой модели как формально определенного модуса переработки информации в ситуации после активизации модели.

В (социально-)психологической литературе понятие модели ситуации и понятие модуса обработки информации имеют разные обозначения. Что называется моделью в этой статье, там называется имиджем, прототипом, ментальной моделью или аттитюдом. А что здесь называется модусом, там носит название эвристики или стратегии. Но эти значения сравнимы: модель — это культурно закрепленный, сохраненный в виде «установки» и связанный с символами «образ» «типичной» ситуации. Сюда относятся типизированные представления о неких высших целях, типичных средствах и «траекториях» дальнейших процессов, а также о типичных и ожидаемых эмоциональных состояниях и, не в последнюю очередь, также о собственном «имидже»: об идентичности Я в ситуации. Активизируется ли «установка» и если да, то каким образом, зависит от двух обстоятельств: «прототипный» образ ситуации должен быть сохранен в памяти актора и объекты ситуации должны хорошо согласовываться с прототипом. В качестве модуса обработки информации известны очень разнообразные стратегии: рефлекторные автоматические процессы, поэтапное упрощение ситуации с помощью стратегии исключения аспектов или так называемая лексикографическая эвристика — вплоть до «рационального» проникновения в ситуацию согласно правилам теории субъективно ожидаемой полезности.

Модусы обладают интересной особенностью: чем они «рациональнее», тем скорее можно ожидать улучшения решения, но тем больше затрат они требуют. К этим затратам относятся не в последнюю очередь временные затраты на расчет. Таким образом, более затратные модусы «оправданы» только тогда, когда ожидается повышенная прибыль, которая превышает затраты и когда существует достаточно возможностей для целесообразной рефлексии в отношении вещей (см. [21 —23]).

Концепция отбора по-разному «рациональных» определений ситуации разработана Расселом Фацио в так называемой МСЮЕ-модели интегрирующего объяснения [24]. МОЭЕ-модель основана на идее о том, что сила активизации модели определяет и модус: чем сильнее и беспрепятственнее активизация, тем менее «рационален» модус обработки информации, тем «принудительнее» «обрамление» ситуации (ср. об этом размышления в [25] или в [26]).

Согласно модели, основной процесс «установки» на ситуацию и отбор определенного действия состоит из шести этапов: за столкновением с ситуацией следует изучение «объективно» данных объектов ситуации. И тут наступает решающий этап: если (хотя бы) с одним из объектов в ситуации связана сохраненная в памяти внутренняя установка, то происходит активизация аттитюда. Активизированная установка определяет все остальное: выборочное восприятие остальных объектов в ситуации и определение ситуации, которое затем устраняет «мешающие» элементы и при необходимости направляется определенными нормами. На этой основе в конечном итоге происходит абсолютно «автоматический» отбор направления и природы поведения\24, р. 84].

При беспрепятственной активизации для описанного процесса верно следующее: «Вся эта последовательность необязательно включает сознательную рефлексию или логическое размышление. Поведение просто отталкивается от определения события, на которое оказал влияние автоматически активизированный аттитюд. Ни активизация аттитюда в памяти, ни компонент выборочного восприятия не требуют сознательного усилия, намерения, контроля со стороны индивида.

В действительности именно в ходе этой абсолютно автоматической последовательности активизация аттитюда и процесс отбора берут на себя необходимую роль, если аттитюд должен оказать какое-либо влияние на поведение» [24, р. 84—85].

Кратко это можно выразить так: однажды активизированная установка направляет восприятие, определение ситуации и действия абсолютно автоматически. Это как раз тот случай, который имели в виду основатели теории установки Вильям Томас и Флориан Знанецкий, а также Гордон Олпорт. Их концепция основывалась на так называемой постоянной предпосылке взаимосвязи познания, эмоций и поведения, и основное предположение состояло в том, что существует тесная и нерефлективная связь между установкой и поведением.

Сохраненные модели ситуации в своей «постоянной доступности атти- тюда» отражают в некоторой мере «эволюционно» успешные и поэтому га- битуализированные процессы решения проблем в прошлом или же «важные для жизни» обстоятельства решения насущных проблем: сжатый кулак совершенно недвусмысленно указывает на модель «борись или беги». И кто в этой ситуации слишком долго раздумывает, имеет проблемы. Именно отсюда обрамления — со всеми их иррациональностями и эмоциями на поверхности реакций на ситуацию — черпают свою принуждающую власть и свою «экологическую» разумность. И тогда, если нет нарушений обычных обстоятельств, отказ от всякой последующей рефлексии вовсе не является неразумным: для рыцаря, как пишет Норберт Элиас, всякое промедление и размышление в борьбе может быть смертельным, но совсем иначе дело обстоит в придворном обществе, в котором тщательный контроль всех аффектов был средством выживания в мире интриг

Консистентная модель однозначных отношений между установкой и поведением продолжительное время не вызывала никаких сомнений (обзор см. в [27; 28; 29, глава 4; 30]. Первые голоса критики — например, Ричарда Т. ЛаПьера в его знаменитом эксперименте с китайской супружеской па- рой — не принимались всерьез. И только благодаря блестящей статье Алана В.

Викера (1969 г.) об очень слабой корреляции установки и поведения снова и снова возникающая проблема наконец стала известной: связь между установками и поведением никоим образом не является автоматической.

После признания того, что отношение между установкой и поведением не является само собой разумеющимся, начались многочисленные исследо- вания условий, при которых это отношение разрывается. Наиболее важными ситуационными условиями являются, по-видимому, специфические для ситуации затраты, «капиталовложения», ясность ситуационных «сигналов», нормативные условия и в особенности влияния референтной группы. Из свойств установки наиболее значимыми являются, вероятно, сила ее закрепленности в сознании, ее стабильность во времени и степень ее структурированности.

В целом выяснилось, что степень связи между установкой и поведением возрастает в том случае, если речь идет о специфических установках по отношению к специфическому действию. Общие установки могут предсказать только целые классы действий. Из этих наблюдений возникла вторая модель теории установки, которая однозначно принимает рефлектирующий «разрыв» взаимосвязи между установкой и поведением: теория установки Мартина Фишбейна и Айзека Адзена [31 ].

Речь здесь идет о варианте теории субъективно ожидаемой полезности — вплоть до деталей формализации: установки акторов образуются из ожиданий определенных результатов действия и оценок результатов. Из образованных таким образом установок актор затем формирует специфическое намерение. Он рассчитывает, в соответствии с теорией обоснованного действия, сумму результатов для ожиданий и оценок двух установок: для установки на специфическое поведение и для конформности по отношению к значимым другим. Позднее, в теории запланированного действия (ср. [31]), в качестве третьего элемента намерения добавилось еще ожидание контроля над соответствующим действием. Оно отражает «ограничение бюджета» актора. Соответственно, намерение — это не что иное, как вес субъективно ожидаемой полезности для соответствующего действия, образованный из двух или трех сочленов, каждый из которых представляет собой умножение ценности на ожидание.

И поскольку другие альтернативы не оцениваются эксплицитно, как то или иное рассматриваемое действие, Фишбейн и Адзен делают — правда, в таком виде недопустимое — предположение: других альтернатив нет или их вес равен нулю. Однако это явно ошибка, вызванная стремлением приукрасить свою теорию «обдуманного» или «запланированного» поведения.

Фишбейн и Адзен и сами указывают, что в своей теории исходят из рациональности актора и из того, что люди рефлексируют по поводу последствий своего поведения: «Вообще говоря, теория основана на допущении, что люди обычно действуют достаточно рационально и систематически используют доступную им информацию. lt;...gt; Мы утверждаем, что люди обдумывают значение своих поступков до того, как они решают вести или не вести себя данным образом. По этой причине мы называем наш подход “теорией обоснованного действия”» (курсив мой — Х.Э.)[31, р. 5].

При расчете намерения существует разрыв простого отношения между установкой и поведением. С помощью своей измененной таким образом модели действия установок Фишбейн и Адзен могут объяснить многие поступки, которые невозможно было объяснить с помощью простой консистентной модели. Но это не означает, что не существует поведения абсолютно независимого от прочно «навязанных» установок. В действительности люди действуют как спонтанно и нерефлективно, так и обдуманно и расчетливо, как «направляемые теорией», так и «направляемые фактами», как по образцу «стимул—реакция», так и по образцу «стимул — О — реакция — рефлексия». Короче говоря, существует по крайней мере два модуса действия в ситуации — модус автоматического функционирования и модус «рационального» размышления. И тогда вопрос только в следующем: при каких условиях и по какому правилу акторы запускают в действие тот или иной модус?

Именно на этот вопрос должна ответить МОЭЕ-модель. Рассел Фацио указывает на три основных переменных: мотивацию применить стратегию, связанную с большими затратами — усилиями, но ведущую к большей выгоде, и возможность это сделать.

Мотивация к отказу от автоматического, «управляемого теорией» модуса возникает из-за растущих возможных убытков от неправильного решения. Фацио говорит об «ожидаемой убыточности ошибочного решения» и о «боязни необоснованности», которые приводят к тому, что акторы «скорее более тщательно обдумывают всю доступную информацию, релевантную для решения, которое им необходимо принять, чем полагаются на более удобный, менее затратный укороченный вариант или эвристику» [24, р. 92]. Таким образом, автоматическое, слепо следующее общим фреймам и установкам действие скорее возможно в ситуациях с низкими убытками, чем в таких ситуациях, в которых действие становится действительно важным. Сходным образом Норберт Элиас объяснял, почему в процессе цивилизации происходит движение ко все большему контролю над аффектами: как он говорит, с удлинением цепочек взаимозависимостей возрастает риск и возможные убытки от слишком необдуманных спонтанных реакций. Но отбор рефлектирующего, «управляемого фактами» модуса должен не только вознаграждать за дополнительные усилия, он также должен быть возможным. Именно это Фацио понимает под переменной возможности: более затратные эвристики требуют времени и отсутствия нарушений. Но и время, и отсутствие нарушений не всегда имеются. Поэтому высокая мотивация при нехватке времени и нарушениях рефлексии хотя и приводит к усилению когнитивной деятельности, но не приводит к отбору «собственно» подходящей «более рациональной» эвристики. При сильной нехватке времени и при высокой мотивации к более точному анализу акторы сначала обращаются к другим, менее затратным эвристикам, которыми они владеют в данное время, и в конце концов, с усилением цейтнота, приходят к наименее эффективной из всех эвристик: к случайному выбору (ср. [22, р. 546 и далее, р. 550 и далее]). Но это все происходит только в том случае, если нарушения произошли уже при отборе модели ситуации: если ситуация абсолютно подходит какой-либо хорошо закрепленной модели, то тогда не происходит — даже при высокой мотивации и сильной нехватке времени — лихорадочного обдумывания или реакции случайного выбора: ведь автоматическое действие очень экономит время. Короче говоря, «рациональный» модус возможен и действительно «запускается в действие» только тогда, когда модель не совсем подходит к ситуации, когда мотивация достаточно высока, чтобы компенсировать дополнительные затраты и когда акторам дана возможность рефлексии.

Но все зависит от того, насколько сильно модель ситуации одновременно с наблюдением объектов «навязывается» актору. Центральная переменная здесь — это сила связи между ситуацией и сохраненной в памяти моделью, или «постоянная доступность аттитюда»: «Согласно модели, вероятность активации аттитюда по сравнению с простым наблюдением объекта аттитю- да зависит от постоянной доступности аттитюда. Аттитюд рассматривается как имеющаяся в памяти связь (ассоциация) между данным объектом и оценкой этого объекта индивидом. Это определение предполагает, что сила аттитюда, как и любого другого образования, основанного на ассоциативном обучении, может варьироваться. Считается, что именно эта сила связи (ассоциации) определяет постоянную доступность аттитюда и, следовательно, вероятность того, что аттитюд будет автоматически активирован, если индивид столкнется с объектом аттитюда. Только если он сильно связан с объектом, существует вероятность, что оценка будет активирована спонтанно, независимо от наблюдения объекта аттитюда» [24, р. 81 ].

Но иногда нарушения ассоциации происходят и без достаточно высокой мотивации к рефлектирующему проникновению в ситуацию. Тогда акторы, недолго думая, для «интерпретации» ситуации обращаются к аспектам, находящимся на первом плане. Это вид несистематического автоматического модуса: результат очень похож на случайную реакцию. Это тот самый феномен, который доставляет столько хлопот когнитивным (социальным) психологам: в экспериментах искусственность ситуации уже приводит к сильным нарушениям, и зачастую мотивация испытуемых недостаточно высока, чтобы все-таки привести их к систематическому выбору стратегии.

Рассел Фацио с помощью MQDE-модели представил проект интегрирующего объяснения отбора как модели ситуации, так и модуса последующей обработки информации.

Модель во многих своих частностях соответствует и другим подходам к объяснению переключения с форм автоматической обработки информации на большую рефлексию в той или иной ситуации — например, теории образа Ли Роя Бича и Теренса Р. Митчелла (ср. [33—35]. У Альфреда Шютца в его теории повседневного действия была похожая мысль: люди, недолго думая, обращаются к рутинному знанию, если ситуация в своей «структуре релевантности» соответствует ожиданиям. Только если есть нарушения привычных процессов, они начинают размышлять и искать новые пути (см., например, [36, S. 28 и далее]).

Основные идеи MODE-модели образуют базис для последующего уточнения правил, по которым происходит обрамление, субъективное определение ситуации как отбор модели и модуса, т. к. эксплицитные правила для отбора модели и модуса отсутствуют в MODE-модели, как и в других работах по когнитивной (социальной) психологии.

Обрамление: субъективное определение ситуации

Обрамление — это стратегия упрощения и заострения ситуации. Это означает концентрацию на господствующей надо всем остальным высшей цели, управляемую посредством — явно упрощенного благодаря символам — узнавания сохраненной в памяти модели ситуации и знания о том, при каких условиях являются релевантными, имеют смысл и действуют именно эти рамки. Обрамление «определяет» ситуацию двойным образом: посредством заостренного отбора доминирующих рамок и посредством закрепления за актором этих рамок благодаря тому, что рамки субъективно представляются актору чем-то само собой разумеющимся. Обрамление — это разумный ответ человеческого организма на проблему ограниченной рациональности. Но по каким правилам происходит тот или иной ответ? 

<< | >>
Источник: В.В. Козловский, Э. Ланге, X. Харбах. СОВРЕМЕННАЯ НЕМЕЦКАЯ СОЦИОЛОГИЯ: 1990-е годы / СПб.: Социологическое общество им. М.М. Ковалевского. — 704 с.. 2002

Еще по теме Установка» на ситуацию:

  1. Установка (attitude). Этнические установки
  2. Установка ладов и порожков. Изготовление и установка панциря и подставки
  3. 3.2.4. Ситуация «Делегирование функций» Описание ситуации и постановка задачи
  4. 8.6.3. Ситуация «Роль руководителя в ситуации конфликта»
  5. К ДИФФЕРЕНЦИАЛЬНОЙ ТЕОРИИ УСТАНОВКИ
  6. Счет 07 "Оборудование к установке"
  7. РАБОТА И ЭКСПЛУАТАЦИЯ УСТАНОВКИ
  8. Целевые установки журналистики
  9. Основные психотерапевтические установки
  10. Установка двери
  11. ЭКСПЛУАТАЦИЯ УСТАНОВКИ
  12. Изготовление и установка порожков и панциря
  13. Приложение. Внутренние установки человека
  14. ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ УСТАНОВКИ ПОВЕЛЕНИЯ «ЧЕТВЕРТЫХ»
  15. Особенности работы с различиями во взглядах и установках супругов