<<
>>

1.Мужские и женские профессии: причины и формы половой сегрегации рынка труда

На примере рынка труда можно показать одновременность включения и отделения (сепарации). В последние десятилетия еще больше сравнялись типы поведения в сфере образования и профессиональной деятельности у мужчин и женщин [51, S.

488; 52, S. 213 и далее; 53]. Решающее изменение заключается прежде всего в том, что женщины, имеющие детей, все чаще работают (продолжают работать). В связи с этим Маргарет Маруани [54] говорит о «феминизации» рынка труда. Несмотря на это растущее включение, рынок труда по-прежнему в высокой степени дифференцирован по половому признаку. Это относится в первую очередь к профессиональной структуре. Разделение рынка труда на женские и мужские профессии — это чрезвычайно стабильный признак индустриальных стран [55; 56]. Оно разделяет оба пола физически и социально и переводит различие в неравенство: женские профессии менее защищенные с точки зрения конъюнктуры, они предлагают меньше возможностей карьеры и практически всегда менее оплачиваемые, чем аналогичные мужские профессии [57 — 60].

Швейцарский рынок труда, который составляет основу нашего эмпирического исследования (ср. часть 3), по сравнению с другими странами является особенно четко разделенным по половому признаку. Из 25 индустриальных стран, исследованных Марией Чарльз, Швейцария, наряду с Голландией и Люксембургом, демонстрирует второй по величине показатель сегрегации; Германия расположена в центре шкалы [61]. В 1960 г. 64 % женщин и мужчин должны были бы сменить профессию, чтобы было достигнуто равномерное (в процентном отношении) распределение по профессиям^ 1990 г. этот показатель все еще составлял 61 % [56]. Однако модель по существу такая же, как и в других странах: женщины концентрируются на меньшем диапазоне профессий (прежде всего в секторе услуг), чем мужчины [62]; они реже входят в постоянный штат предприятий и чаще работают в условиях низкой защищенности труда [63].

Правда, по сравнению с другими странами в Швейцарии доля женщин среди занятого населения — 57 % — относительно высока [64], но основная причина этого заключается в высокой доле частично занятых: более 50 % занятых женщин работают неполный рабочий день (неделю). Многие из них работают лишь незначительное количество времени, так что в конечном итоге только треть оплачиваемых часов работы приходится на женщин [57]. Также, как и в Германии и в Австрии, профессиональное обучение в системе образования ценится высоко. Это приводит к тому, что связь между образованием и профессией гораздо более сильная, чем в тех странах, в которых профессиональное образование осуществляется зачастую «на работе» («on the job») (например, США, Великобритания). По этой причине межпрофессиональная мобильность в Швейцарии несколько меньше, чем в англосаксонских странах. Это в первую очередь касается смены профессий с различными половыми маркерами [65; 66].

Сегрегация рынка труда по половому признаку — это отражение процесса половой дифференциации. Соответственно, возникает вопрос, какими факторами он вызван и как проводятся границы. Эмпирическую литературу о сегрегации рынка труда можно разделить по двум основным направлениям. В международных сравнительных исследованиях был приведен ряд макросоциальных факторов (отчасти действующих в противоположном направлении), которые влияют на развитие профессиональной сегрегации. В то время как экономическая модернизация (измеряемая уровнем развития третичного сектора экономики, сокращением числа частных предпринимателей и валовым общественным продуктом надушу населения) в принципе усиливает сегрегацию, нехватка рабочей силы и сильное женское движение выступают в качестве противодействующих сил. Женская занятость и уравнение возможностей образования, напротив, практически не влияют на уровень сегрегации [61; 68; 69]

Наряду с этим существует широкий спектр микросоциологических исследований, которые на примере конкретного случая изучают то, как проводятся и воспроизводятся границы.

Процессы проведения границ в большинстве своем происходят посредством артикулированной презентации пола. Здесь следует различать, прежде всего, две группы обстоятельств. С одной стороны, половое различение инсценируется там, где различие больше не обеспечивается с самого начала, т. е. в тех областях, где начинают пересекаться прежде гомосоциальные миры и формальные границы становятся неустойчивыми (ср. часть 1). Вместо формальных барьеров, которые не подпускали женщин к мужским профессиям, возводятся неформальные заграждения, которые, однако, не менее эффективны [70-73]. Социолог организации Роза- бет Мосс Кантер одной из первых показала на примере женщин, занятых в мужской профессии (менеджмент), при каких условиях и с какими последствиями создаются границы между полами внутри профессии [74; ср. также 75]. Опираясь на положения формальной социологии Зиммеля о взаимосвязи размера группы и формой обобществления [6, S. 63 и далее], она выделила три основополагающих группы факторов, которые отвечают за проблемы и парадоксальные действия, с которыми сталкиваются женщины «с девиантным профессиональным поведением» («berufsdeviant»), и объединила их в понятие «отличительнаязнаковость» (tokenism):

•              Видимость: Как численное меньшинство женщины в мужской профессии чрезвычайно заметны и благодаря этому постоянно привлекают к себе внимание: все, что они делают, регистрируется и комментируется. Это ведет, с одной стороны, к давлению успешности и стремлению к ней, сдругой стороны, к попытке вести себя незаметно и скрывать свои результаты и свое присутствие.

•              Поляризация. Реагируя на женщин-аутсайдеров, доминантное мужское большинство сплачивает свои ряды, подчеркивая посредством символов гомогенность собственной группы и одновременно делая акцент на ее отличии от меньшинства.

•              Ассимиляция: Носители отличительных знаков («tokens») воспринимаются и оцениваются не как индивиды с личными качествами и результатами, а в первую очередь как представители своей группы.

Все, что делают женщины в мужской профессии, оценивается как выражение их половой принадлежности: пол становится «основным статусом» [75], который ощущается во всех интеракциях и оценках,

Кантер разрабатывала свою концепцию «отличительной знаковости» на основе ситуации женщин в мужской сфере, однако результаты ее анализа относятся ко всем меньшинствам. С точки зрения Кантер, не пол является решающим фактором, а численное соотношение большинства и меньшинства. Однако между тем многие последующие исследования показали, что, во-первых, большая доля меньшинства ведет не к автоматическому увеличению принятия, но, напротив, к усиленному отвержению [70; 73; 76], и во-вторых, пол в действительности является релевантным фактором: мужчины — носители отличительных знаков (tokens) ни в коей мере не обладают тем же опытом, что и женщины [77—79]. Какподтвер- ждают различные эмпирические исследования, проведение границ между полами исходит прежде всего от мужчин (ср., например, [80—84]). Если по отношению к внешнему окружению различие акцентируется, то внутри, напротив, наблюдается тенденция к гомогенизации. В связи с этим Г.А. Кнапп [85] говорит о «табу на различие», которое подвергает жестким санкциям отклонения от идеала мужчины [86]. При этом отграничение может принимать различные формы и располагаться в диапазоне от пространственной сегрегации до социальной маркировки границ (ср. особенно впечатляющий пример в [87]). Предписания относительно одежды, неформальное разделение труда, образование кружков представ!те- лей одного пола и формирование половой культуры, которая презентиру- ет себя внешнему миру посредством специфического языка, собственных ритуалов и способов поведения, — примеры такого установления границ. Сексуальным символам и обозначениям здесь принадлежит особое значение [88].

Однако инсценировка различения — и это вторая группа условий — может быть также частью профессиональной деятельности: «делать гендер, делая работу» («doing gender while doing the job») [89].

Представления о подобающем женском или мужском поведении могут быть в качестве неформальной предпосылки встроены в работу (пример — уход за больными) или быть в некоторой степени формализованными и присутствовать в форме более или менее подробных предписаний, касающихся мимики, жестику- ляции, одежды и языка. Эта связь профессиональной деятельности с действиями, имеющими отношение к полу, представляет для «чужого» пола преграду, которую нельзя недооценивать. Работа по профессии, в которой «делание гендера» относится к обязательной программе, требует от другого пола таких форм поведения, которые при определенных условиях противоречат его собственной половой идентичности.

До сих пор гендерное исследование концентрировалось на феномене со- здания различия и пренебрегало возможными обратными процессами. Половая характеристика личности, возможно, и присутствует постоянно в качестве подспудного ожидания, но не в каждом контексте пол становится категорией социального порядка. Есть ситуации, в которых половая принадлежность перекрывается другими социальными признаками или же целенаправленно нейтрализуется [91, S. 676 и далее]. Другими словами, при использовании различения не обязательно подразумевается, что различие эксплицитно зафиксировано и становится социально значимым. Однако эмпирические исследования, которые уделяют внимание не активации, а нейтрализации полового различия, можно пересчитать по пальцам (ср. [67; 92; 93]. Конструктивистская теория пола, как правило, исходит из предположения, что пол присутствует и является релевантным во всех интеракциях [48]. Каждое действие, каждое решение исследуется на предмет его соответствия полу. При внимательном рассмотрении обнаружится, что это предположение о всепроницающей релевантности противоречит основным положениям эт- нометодологической теории пола, т.к. если фактически половая принадлежность есть «достижение» («achievement») [45, S. 116 и дал ее], то неделание гендера (undoinggender) [91] возможно хотя бы теоретически.

Не делание гендера при этом является такой же комплексной работой по презентации, как и инсценировка пола, и так же, как последняя, оно ни в коей мере не является нейтральным по отношению к полу. Если пересечение маскулинности и профессионализма мужчин в известной мере автоматически гарантирует половую нейтральность, то признание профессионализма женщин требует непростого уравновешивания делания и не делания гендера. Чтобы их признали «нормальными» сотрудницами — в некоторой степени «без уважения кполу», — женщиныдолжнызамаскироватьполовоеразличие, не допуская его полного исчезновения. Если воспринимать предположение о кон- текстуальности всерьез, то возникает вопрос, при каких условиях происходит актуализация или нейтрализация полового различия.

Однако границы между полами проводятся не только символически и в процессе взаимодействия; также устанавливаются институциональные регуляторы, которые хотя и не проводят никакой эксплицитной половой политики, но косвенно вполне могут действовать как факторы половой дифференциации (ср. часть 1). На «половую принадлежность» организационных структур в последнее время указывала, прежде всего, Джоан Аккер [80]. Если традиционная социология организаций исходит из идеального образа формальной организации, на которую не влияют индивидуальные характеристики ее членов, то современные исследования показывают, что организационные структуры также имеют «пол» [94; 95]. Сегрегация профессий по половому признаку осуществляется не только посредством дискриминационных практик или неравных предпосылок и предпочтений работодателей и работодательниц, но и через организационные структуры, которые подразумевают «бестелесного работника, выполняющего абстрактную работу» [80, Э. 170], а практически ориентированы на мужскую рабочую силу. Структурные регуляторы, такие, как, например, правила старшинства, которые устанавливают в качественормы непрерывные профессиональные карьеры, или нормы рабочего времени, которые исходят из доступности рабочей силы в полном объеме, хотя и кажутся нейтральными в отношении пола, но своим действием способствуют половой дифференциации. В отличие от описанного выше проведения границ в сфере интеракции, они все же направлены не напрямую против пола, а скорее против определенных биографических констелляций: против индивидов, чье профессиональное участие ограничено задачами индивидуального воспроизводства. С социологической точки зрения, в дальнейшем в отношении релевантности обобществленных структур следовало бы проводить различие не столько между двумя полами, сколько между различными семейными констелляцими. Ввиду доминирующего в большинстве семей разделения труда фактически именно женщинам прежде всего наносят ущерб нормы профессиональной системы и требования присутствия (требования быть в распоряжении) со стороны государственных институтов, например, школы). Если для мужчин семья представляет собой функционирующий параллельно с профессией «институт поддержки», для женщин семья — как «бесструктурная структурация» [96, Б. 201] их жизненного пути, расположенная «поперек» института рынка труда — осложняет формирование консистентной модели участия в обеих сферах.

•М; 

<< | >>
Источник: В.В. Козловский, Э. Ланге, X. Харбах. СОВРЕМЕННАЯ НЕМЕЦКАЯ СОЦИОЛОГИЯ: 1990-е годы / СПб.: Социологическое общество им. М.М. Ковалевского. — 704 с.. 2002

Еще по теме 1.Мужские и женские профессии: причины и формы половой сегрегации рынка труда:

  1. Мужской дискурс и женское говорение 1.1. Мужской дискурс
  2. Динамика числа сотрудников и оборота на женских и мужских предприятиях
  3. Дополнительные показатели успешности женских и мужских предприятий
  4. Шансы женских и мужских предприятий на стабильное существование и выживание
  5. Тема № 17. Преступления против половой неприкосновенности и половой свободы личности
  6. § 1. Понятие и виды преступлений против половой неприкосновенности и половой свободы личности
  7. ФОРМЫ И ФУНКЦИИ ОПЛАТЫ ТРУДА Различные формы оплаты труда
  8. Общие аспекты. Формы рынка
  9. Сегментация рынка труда
  10. 9.7. КРИТИЧЕСКАЯ ЗОНА РЫНКА ТРУДА
  11. III.Политика рынка труда в Германии и Нидерландах
  12. § 3. Посягательства на половую свободу, половую неприкосновенность, нравственное и физическое здоровье несовершеннолетних
  13. Глава 26 ПРЕСТУПЛЕНИЯ ПРОТИВ ПОЛОВОЙ НЕПРИКОСНОВЕННОСТИ И ПОЛОВОЙ СВОБОДЫ ЛИЧНОСТИ
  14. § 2. Насильственные посягательства на половую свободу и половую неприкосновенность личности