<<
>>

Национальная стратегия как выбор и как судьба

Подобает царствующему держати сие с великим опасением...

Филофей

Что же можно сказать о положении России в обретающем плоть и кровь Новом мире? О ее метаниях в поисках когда-то утраченной, да так и не обретенной идентичности? Какую линию поведения для страны, какой вектор развития для ее хозяйства следовало бы счесть оптимальными в новой мировой ситуации? И наконец, какой могла бы стать суть российского социально-экономического проекта в условиях геоэкономического переустройства планеты?

Время для серьезного разговора на эту тему давно приспело.

А между тем приходится констатировать, что на пороге третьего тысячелетия государство российское оказалось втянутым в водоворот рефлекторной политики, голой прагматики, эклектичной риторики, так и не определив свои «высокие горизонты», подменив понятие национальной стратегии банальным набором макроэкономических прописей и «действенных политических технологий».

Между тем кризис, охвативший Россию, носит непростой характер, являясь выражением долгой болезни, утраты народом целей исторического пути. «Большое пространство» православной цивилизации споткнулось и «вывихнуло сустав». Поэтому кажется маловероятным, чтобы меры чисто экономического свойства (как в прошлом меры мобилизационные) сами по себе принесли устойчивый успех. Нынешнее состояние социального организма — не что иное, как момент истины, отражающий серьезный внутренний недуг.

В связи с этим возникает образ чернобыльской трагедии, в которой, как в некоем грозном символе, сосредоточилось то, что произошло с Россией и всем «постсоветским пространством» в после

дующие годы: безответственный, плохо продуманный эксперимент, нацеленный на повышение эффективности объекта, но на деле приведший к развитию аварийной ситуации; ввод в действие систем безопасности, теоретически предназначенных для торможения процесса, однако на практике сыгравших роль его ускорителя; взрыв энергоблока с далеко идущими последствиями, «содружество беды» Украины, Беларуси и России; участие военных в ликвидации очагов поражения; массы беженцев и вынужденных переселенцев; шлейф многочисленных трагедий и преждевременных смертей...

Россия сейчас остро, быть может как никогда, нуждается именно в стратегии, т.е. осмысленном и долгосрочном целеполагании, в устойчивом векторе развития общества и государства. Однако стратегический проект редко возникает на пустом месте, из «ничего». Он инициируется, осмысляется, воплощается не за короткий срок и не совсем произвольным образом — за ним, как правило, стоит определенная мысль, «идея», метафизическая позиция. Имея глубокие культурные основания, подобный проект постепенно обособляется от круговорота стереотипов, текущей идеологической шелухи, равно как и от экзотических новаций, чтобы в какой-то момент быть воспринятым обществом как реальная перспектива. Будучи же избран и приведен в действие, стратегический замысел начинает двигать тектонические пласты общества, сгущая смыслы и формы бытия, очерчивая новый строй социальной и экономической организации. Так, скажем, кредитный замысел в значительной мере определил облик мировой экономики, да и всего мироустройства XX в. А идея обеспечения глобальной безопасности и управления рисками, кажется, претендует стать системообразующим началом ХХ1-го.

Россия — органичная часть мира, российский народ — интегральная часть человечества. Апостасийный вектор, дробящий цивилизацию, равно поразил и ее. При этом уродливость кризиса «нового материализма» проявилась в России, пожалуй, даже отчетливее в своей негативной полноте. Сейчас, не особенно таясь, проступают и нищета новых ориентиров, и многочисленные мерзости, и откровенный цинизм бездуховного бытия. Мир теней, обретших земную силу и самостоятельное существование, не только не отошел в прошлое вместе с диктатурой материалистической идеологии, но, сменив кожу, правит бал, демонстрируя степень порушенности человека и коррупции общества. Отсюда в конечном счете проистекают и явные огрехи политического текста страны, и узость, туманность ее стратегических горизонтов. Или, рассуждая в более привычных категориях, отсутствие долгосрочной внешней и внутренней политики, целостной концепции современного мироустройства.

Наконец, здесь кроются причины удивительной для России нищеты элит, кадрового голода на талантливых, ответственных государственных деятелей, отсутствия «национальной корпорации».

Тут хотелось бы сделать небольшое отступление. Кажется, знаменитая формула российской идентичности: «Москва — третий Рим, а четвертому не бывать» толкуется в настоящее время несколько превратным образом. Она мало-помалу превращается в своего рода заклинание, отрицающее возможность гибели России, утверждающее незыблемость ее существования несмотря ни на что и даже гарантирующее величие, высокий духовный статус при всех поворотах судьбы. Думаю, что смысл непростой тезы все же иной. Отнюдь не предначертывая будущее (вспомним историю Ионы), эта формула, скорее, предупреждает: если падет православная Россия, то мир погрузится в какое-то иное бытие и мировая ситуация будет иметь совсем другой смысл. Иначе говоря, вполне возможный и реально выстраиваемый сейчас на планете «четвертый Рим» не станет, однако, «четвертым» в определенном ряду, а будет, скорее всего, миром постхристианским, т.е. знаменующим возрождение прежних, нехристианских ценностей и смыслов.

И светская историография, и библейская историософия равно свидетельствуют: неисполнение долга, отказ от высокой миссии возможны как привилегия свободы, но они всегда сурово карались как земными царями, так и Царем Небесным. Избранничество же (а что чаще всего подразумевает нынешнее тяготение к вышеприведенной формуле, как не претензию на избранничество?) — тяжелейший крест: кому многое дается, с того и спрошено будет многое. Вспомним ветхозаветную историю: отступление не раз и не два наказывалось в ней отпадением, отсечением сухой лозы и передачей дара, благодати, но также и задач, и тягот земных, связанных с ее разрешением. Другое дело, что передавать это обетование, этот груз некому, наследника, «четвертого», не будет. Так что если мир находится на краю истории, то и Россия нависла над глубоким обрывом.

Утративши смысл бытия, российской душе трудно, непривычно (и даже неприлично) истово заботиться о нуждах тела.

Трудно обустраивать мир, в котором есть глубины, но нет «горних далей». Отсюда, по-видимому, и парадоксальная на первый взгляд мелкость обсуждавшихся в конце XX в. тем и замыслов, почти сплошь экономических, или, вернее, экономистических, ибо их показной экономизм — симулякр, скрывающий нищету и растерянность голого прагматизма. Отсюда, скорее всего, вытекает и поверхностный, мнимый характер большинства предлагаемых ответов на обозначенные временем роковые вопросы.

В мире экономических горизонтов кто-то по-прежнему считает, что «золотой ключик» России — это ее богатейшие природные ископаемые, кто-то подчеркивает значение ресурсов экологических, все

го биосферного потенциала, кто-то указывает на уникальное положение государства на стыке цивилизаций, а соответственно и на редкостные транспортно-коммуникационные возможности. Все эти точки зрения, конечно же, имеют свои резоны... Однако чем дотошнее, скрупулезнее анализ, тем яснее становится, что даже по своим собственным меркам они не выдерживают «заданные параметры игры» и не указывают на выход из геоэкономического лабиринта.

<< | >>
Источник: А.И.Неклесса. Глобальное сообщество : Картография постсовременного мира. 1999

Еще по теме Национальная стратегия как выбор и как судьба:

  1. Как планировать стратегию кампани
  2. ВЫБОРЫ: КАК ОШЕЛОМЛЯЮЩИЕ, ТАК И ИНЫЕ
  3. 3.2. Содержание функциональных стратегий и их выбор
  4. Рациональный выбор как универсальная (вневременная) теория
  5. 2.3.1. Стадии и факторы выбора стратегии
  6. Выбор средств как определение образа рекламы
  7. 11. НАЦИОНАЛЬНОЕ КАК ФАКТОР ХУДОЖЕСТВЕННОСТИ В ЛИТЕРАТУРЕ
  8. Тема 5.4. Выборы как институт воспроизводства и обновления государственной власти
  9. 4.4. Выбор стратегии
  10. Склонность и подлинная свобода выбора как нереализованная возможность
  11. 4.1.2. Ситуация «Выбор стратегии управления персоналом»
  12. 16.3. Республика Татарстан как национальное государство татарского народа
  13. 4.1. Национальная идентичность как фактор преобразования гражданского общества.
  14. 5.5. Национальная общность как интегральная социокультурная система
  15. КАЧЕСТВО ЛИЧНОСТИ КАК НОВАЯ ИДЕОЛОГЕМА И НАЦИОНАЛЬНЫЙ ПРИОРИТЕТ
  16. 14.2. История этногенеза и развития русских как национальной общности
  17. 2.3. Национальное право как фактор, ограничивающий применение МСФО
  18. 14.5. Этатизм и анархизм как взаимосвязанные свойства национального характера и сознания русских