История сословной структуры Московского царства и имперской России исследована лишь в малой степени, возможно, из-за еще советской политизированности этой темы. Очень мало работ, в которых сословная структура исследовалась бы как целое. Н.А. Иванова и В.П. Желтова, авторы одного из немногих исследований такого рода, пишут: «.отечественная и зарубежная литература в большинстве своем посвящена отдельным сословиям и классам, различным, нередко довольно узким хронологическим периодам, многим частным, хотя и значимым вопросам» [Иванова, Желтова. 2004]. Между современными историками нет согласия ни по поводу принципов сословного устройства, ни по поводу эмпирической реализации этих принципов. Грегори Фриз пишет: «Допетровская Россия не знала ни этого термина (сословие. - С. К.), ни какого-либо его эквивалента, так как ее общественная структура включала множество групп. В одном из терминологических словарей, посвященных лексике того периода, зафиксировано около пятисот отдельных социальных категорий, обозначавших различные ранги и статусы. Современное понимание термина «сословие» возникло только в начале XIX века. Сословная система была динамичной и продолжала активно развиваться (а не распадаться) в XIX столетии.» [Freeze. 1986]. Согласно концепции Б.Н. Миронова, «Московское государство являлось государством бессословным: большая или меньшая имущественная состоятельность, виды имущества и занятия служили наиболее важными отличительными признаками социальных групп, которые были открыты на входе и выходе. Основные категории населения не являлись сословиями в европейском смысле этого понятия, но они также не вполне соответствовали современному понятию «класс», так как происхождение играло важную, а в случае с элитой решающую роль для социальной идентификации. .К концу XVIII в. в России. сформировались сословия, которые обладали основными признаками истинного сословия: (1) их сословные права были закреплены в законе; (2) права являлись наследственными и безусловными; (3) они имели свои сословные организации (дворянские собрания, городские думы, купеческие, мещанские, ремесленные, крестьянские общества и другие) и сословный, не зависимый от коронной администрации суд; (4) пользовались правом самоуправления; (5) обладали сословным самосознанием и менталитетом; (6) имели внешние признаки сословной принадлежности. Формирование сословий в России. происходило под западноевропейским влиянием. .Это обстоятельство послужило важной причиной того, что сословный строй, сложившийся в России к концу XVIII в., был похож на сословный строй европейских государств XVIII в., где он уже разрушался, а не на западный сословный строй в момент его расцвета в XIII-XV вв. .Важные реформы, происшедшие в конце XIX - начале XX в., такие как отмена подушной подати и круговой поруки среди сельских обывателей, включение дворянства в число налогоплательщиков, отмена паспортного режима, отмена выкупных платежей за землю, получение права на выход из общины в 1907 г., наконец, введение представительного учреждения и обретение гражданских и политических прав всем населением в 1905 г., привели к тому, что к 1917 г. все сословия юридически утратили свои специфические сословные права. К 1917 г. .сословная парадигма, упраздненная юридически, не была окончательно ликвидирована фактически и психологически.» [Миронов. 1999]. В то же время Н.А. Иванова и В.П. Желтова пишут: «.общий подход Б.Н. Миронова к исследованию сословий оказался для нас неприемлемым. Автор считает, что Россия развивалась тем же путем, что и западноевропейские страны, но лишь с некоторым опозданием. На наш взгляд, изучение сословного строя в Российской империи, как и процессов классообразования, правомернее вести, исходя из имманентного развития общества в самой стране.» [Иванова, Желтова. 2004]. Ресурсная основа сословного устройства не входит в круг интересов историков. Исследования Ольги Бессоновой [Бессонова. 1997] показывают, что экономика страны в историческое время не была рыночной и что она была сформирована отношениями сдач-раздач (распределения ресурсов и их отчуждения), которые доминировали и в Московском царстве, и в имперской России, и в СССР. Эти отношения как раз характерны для сословной структуры, которую О. Бессонова специально не анализирует. Я склонен согласиться с Н.А. Ивановой и В.П. Желтовой в том, что социальное развитие в Европе и в России шло по-разному. Сословная структура европейских государств с развитием рынков теряла доминирующие позиции и замещалась классовой, в то время как в России в катаклизмах XIX, ХХ, а теперь и XXI веков происходили делегитимация старых сословий, формирование новых и замещение в социальной структуре «старых» сословий «новыми». При этом рынки и сопутствующее им изобилие товаров и услуг, возникавшие на исторически короткое время при распаде сословных систем распределения, элиминировались в ходе социальных революций и замещались новыми послереволюционными распределениями ресурсов по сословной - социальной справедливости с непременным их рационированием и дефицитом - как следствием рационирования. Революции можно, в частности, рассматривать и как массовый протест разночинцев (появлявшихся в результате распада традиционных сословий) против неравенства в уровне потребления и социальной несправедливости - неизбежных следствий первоначального накопления капитала. После завершения революций создавалось новое сословное общество с новыми сословиями, устанавливалась со циальная однородность (путем ликвидации старых сословий и классов) и вводилась новая социальная справедливость (посословное распределение ресурсов). Так, после Великой Октябрьской социалистической революции были сформированы классы-сословия советских рабочих, крестьян и служащих, участвовавших в распределении общенародных ресурсов, не имеющие ничего общего с классами современных им капиталистических обществ.