В большинстве стран с преобладанием анклавной экономики в силу относительной слабости буржуазии внутренний рынок находился в зачаточном состоянии. Среди многочисленных вариантов подобной экономики только в двух случаях речь идет о необходимости расширения внутреннего рынка, то есть об индустриализации. В первом случае в ряде стран, как, например, в Чили, внешний сектор сформировался, когда уже существовал устойчивый торгово-финансовый сектор и, соответственно, средний [140] класс, способный добиваться укрепления национальных основ экономического развития. В другом случае (как в Мексике и Венесуэле) средние слои добились доступа к государственной власти революционным путем, а затем использовали госаппарат для создания национальной экономики. В обоих вариантах повсеместная динамизация внутренней экономики сопровождалось давлением средних слоев, связанных с уже существовавшим капиталистическим буржуазным сектором, с городскими народными либо с крестьянскими слоями, либо с теми и другими одновременно. С другой стороны, важно отметить, что в этих странах мировой экономический кризис непосредственно затронул современный (то есть анклавный) сектор экономики и ни в коей мере не подорвал основ олигархического господства в поместьях, составлявших его экономическую базу. В целом сворачивание анклавного сектора не смогло компенсироваться, как это произошло в странах с национальными производителями, применением политики «сохранения уровня занятости» и внутренней капитализацией. Напротив, безработица, спровоцированная мировым экономическим кризисом, навязала еще более жесткие условия, в которых разворачивалось политическое противостояние. 30-е годы характеризуются усилением социального давления, ростом забастовочного движения, проведением более радикальной политики, олицетворением которой были JIacapo Карденас в Мексике, Народный фронт с участием радикалов, социалистов и коммунистов в Чили, апризм на революционном этапе своего развития (восстание Трухильо), образование партии Демократическое действие в Венесуэле, крестьянское восстание в Сальвадоре, вовлечение широких крестьянских масс в движение под руководством А. С. Сандино, «социалистические» эксперименты в Боливии и Эквадоре. [141] В ответ на выступления народных масс, направлявшихся незначительной частью средних городских слоев, господствующая олигархия и анклавный сектор ответили авторитарными методами, т. е. использовали вооруженные силы. В подобных условиях стало очевидно, что предложениям по формированию внутреннего рынка должны были предшествовать политические изменения, как это произошло, например, в Чили, Мексике, Венесуэле и затем в Перу. Экономические последствия этого «перехода», то есть доступа средних слоев к власти, а в отдельных случаях и преобразование наиболее привилегированной их части в зарождающуюся буржуазию не сопровождались, как в странах с национальной экспорториентированной экономикой, феноменами, объяснявшимися мировым экономическим кризисом. Предварительным и абсолютно ясным требованием в этом случае было банкротство или хотя бы ослабление сектора, связанного с олигархией и с анклавной экономикой, что было необходимо для использования государства, уже контролировавшегося (по крайней мере частично) другими силами, для запуска механизмов накопления и инвестиций, способных создать внутренний рынок, который в свою очередь станет опорой для проведения новой политики. Тем не менее было бы ошибочным считать, что с этого момента история этих стран будет повторять циклы, описанные в предыдущем разделе. Десаррольистский популизм уже не имел под собой каких-либо основ, а формирование промышленной буржуазии зависело в большей или меньшей степени от государства. Кроме того, благодаря участию государства и частично благодаря финансам, полученным в результате политики более широкого участия государства в доходах, производимых анклавным сектором, восходящий средний класс и национальная буржуазия [142] (которая либо возникла недавно, либо имела более давнюю историю как, например, в Чили и в меньшей степени в Перу) пытаются изменить стратегию развития, укрепляя городской индустриальный сектор. В этих странах, за исключением Чили, указанные процессы приходятся на период после второй мировой войны. Внешняя зависимость, как будет показано в последующих главах, приобретает совершенно иные формы. Начиная примерно с 50-х годов иностранные капиталовложения будут направляться в сферу производства, ориентированного на внутренний рынок, что откроет новые возможности и одновременно придаст новые ограничения национальному развитию. [143]