<<
>>

ПРОЦЕСС РАЗВИТИЯ И ПСИХОПАТОЛОГИЯ

Ребенок, живущий в обстановке насилия, испытывает непреодолимые проблемы, связанные с адаптацией. Он пытается сохранить чувство веры в людей, которым нельзя доверять, стремится к безопасности в опасной ситуации.
Он должен контролировать совершенно непредсказуемую ситуацию и сохранить силу духа тогда, когда он беспомощен.

Herman, 1992, стр. 98

Это высказывание выдающегося клинициста и исследователя Джудит Герман отражает сущность мировосприятия детей и подростков, подвергающихся жестокому обращению. Насилие и отсутствие родительской заботы вызывают у ребенка чувства, которые представляют собой не просто физическую боль и страхи переходного возраста. Жестокое обращение угрожает безопасности и благополучию детей и самым негативным образом отражается на их мировоззрении и самооценке. Мы вернемся к случаю Розиты, чтобы проиллюстрировать это негативное влияние:

Розита: Ребенок, оказавшийся в ловушке

В возрасте 6 лет Розита совершила две попытки суицида, после чего ее поместили в больницу В кемпинге она обмотала веревку вокруг шеи, а ее приемная мать схватила ее и отвязала. Казалось, девочка не испытывала боли, она сидела и плакала долгое время, пока приемная мать успокаивала ее.

«Розиту больше всего интересуют темы смерти и суицида. Они постоянно возникают в ее рисунках, школьных сочинениях и даже в разговорах со сверстниками, — объяснил ее учитель. — Ей сложно заводить подруг, потому что она ведет себя глупо, когда пытается принять участие в их играх. Она не раз просила других детей дотронуться до ее вагины и пыталась засунуть палец в вагину одной девочки. Конечно, это встревожило других родителей и учителей. Но она такая несча стная. У Розиты бывают вспышки гнева, когда она проявляет неприязнь к собеседнику. Это состояние резко меняется, она становится более доброжелательной, в некоторых случаях даже навязчивой».

Жизнь Розиты стала более размеренной, и к 9 годам ее успеваемость в школе заметно улучшилась. Однако к 15 годам ее психологическое состояние вновь начало ухудшаться. Она предпринимала попытки суицида, пыталась порезать себе руку стеклом и другими острыми предметами. Я встретился с нею после ее выхода из больницы. Она была в подавленном состоянии, чувствовала себя нелюбимой и покинутой. Розита страдала от тяжелой депрессии, в ее словах проявлялась тревожность: «Я вздрагиваю и пугаюсь без всякой причины. Я просто хочу куда-нибудь уйти и спрятаться от людей, — объяснила она. — Я никому не верю, кроме моей подруги Мэри, но даже она думает что я странная, когда я себя так веду Мне кажется, будто меня поймали в ловушку или схватили, и я не могу выбраться». Я продолжил интервью, чтобы выяснить, какие у Розиты были проблемы со сном, и почему она постоянно плакала и грустила. Розита не забывала о насилии, пережитом в детстве, и порой у нее возникали навязчивые воспоминания о том, что случилось. «Я чувствую себя завязанной в узел. Как будто я схожу с ума или что-то в этом роде. Именно в такие моменты я начинаю резать себе руку чтобы просто почувствовать, что я не сплю, что я настоящая». Порой она даже обвиняла себя в том, что потеряла семью несколько лет назад: «Неважно, насколько это было плохо, я бы хотела, чтобы об этом никто никогда не узнал, потому что это не стоило всей перенесенной мной боли».

У Розиты низкая самооценка, а ее взгляды на будущее пессимистичны. Она очень уязвима и сама провоцирует издевательства, которые усугубляются из-за ее недостатка самоуважения и ограниченных навыков самозащиты. Она тяжело переживает разлуку с семьей и испытывает к ней амбивалентные чувства. Порой Розита обвиняет себя за то, что рассказала о насилии, она жалеет, что о нем узнали посторонние люди. Хотя она словоохотливая и сообразительная девушка, ее часто одолевают тревоги, беспокойство и страх, связанные с ее депрессивным состоянием.

Нарушение адаптации

Как происходит развитие детей, которые подверглись насилию или были лишены родительской заботы? В главе 1 мы говорили о том, что нормальное развитие осуществляется по предсказуемому и определенному пути.

Сначала ребенок овладевает физиологической регуляцией (еда, сон), а затем более сложными навыками, включая коммуникацию и установление отношений со сверстниками. Тем не менее в нетипичных и неблагоприятных обстоятельствах, особенно если над детьми совершается насилие или если они оказываются лишенными родительской заботы, предсказуемость и определенность исчезают, что приводит к нарушению развития и появлению проблем, связанных с адаптацией.

Детям, страдающим от жестокого обращения, приходится не только сталкиваться с острыми и непредсказуемыми вспышками гнева или раздражения родителей или с их предательством, но и адаптироваться к обстоятельствам окружающей среды, которые создают препятствия в развитии. К таким неблагоприятным обстоятельствам относится супружеское насилие, разлука с членами семьи, напряженные отношения в семье, отсутствие возможностей для учебы и неупорядоченный образ жизни. Дети, подвергающиеся сексуальному насилию, имеют неадекватные представления о самих себе и окружающем их мире, что приводит к значительным эмоциональным и поведенческим изменениям, свидетельствующим о попытках детей справиться с неблагоприятными обстоятельствами. Поскольку источник стресса и страха сосредоточен в семье, детям, испытывающим жестокое обращение, приходится регулярно искать способы адаптации, чтобы не подвергаться опасности, защищаться и иметь возможность расти.

Жестокое обращение с детьми, как и другие неблагоприятные факторы, например тяжелые травмы, вызывают непредсказуемые последствия. Тяжесть последствий жестокого обращения зависит не только от серьезности и периодичности самих событий, но и от индивидуальных и семейных характеристик. В результате воздействия стресса, без надлежащей поддержки и помощи семьи, маленькие дети, которые могли бы развиваться вполне нормально, могут проявлять признаки значительного регресса (E. A. Carlson et al., 1999; F?rber & Egeland, 1987)

. У таких детей возникают многочисленные проблемы, связанные с эмоциями, задержкой речи, и антисоциальным поведением.

Частично ослабить воздействие жестокого обращения может кто-то из близких людей, к кому ребенок испытывает доверие (Kendall-Tackett et al., 1993; Национальный Совет по исследованиям, 1993).

В случаях сексуального насилия над детьми это, как правило, мать (Alessandri & Lewis, 1996). Но близкий человек, к которому ребенок испытывает доверие, может плохо обращаться с ним, хотя зачастую дети этого не осознают. Тем не менее дети не думают о своих родителях как о жестоких людях, чаще они адаптируются, насколько это бывает возможно, к своим собственным переживаниям. Лояльность по отношению к родителям помогает ребенку сохранить связь с ними. Дети уверены, что, несмотря на свою жестокость, родители могут проявлять к ним внимание, заботу и любовь (Wekerle & Wolfe, 1996). Кроме того, смягчить последствия жестокого обращения позволяют в некоторых случаях позитивная самооценка и самосознание ребенка (Cicchetti & Rogosch, 1997).

Даже испытывая недостаток любви и заботы, дети не имеют выбора, поэтому чаще всего они искажают собственные представления о родителях и стараются думать о них позитивно. Им легче адаптироваться к обстоятельствам, концентрируя внимание на положительных, а не на отрицательных моментах взаимоотношений с родителями, что позволяет детям формировать нормальную самооценку. Эту особенность очень важно учитывать при проведении вмешательства, поскольку отрыв ребенка от семьи может стать дополнительным негативным фактором, вызывающим нежелательные побочные последствия (Melton, 1990).

Последствия нарушений развития

Жестокое обращение задерживает или нарушает основные процессы развития, и прежде всего формирование ранней привязанности и регуляцию эмоций. Это приводит к нарушению саморегуляции и возникновению проблем, связанных с социальным взаимодействием.

Ранняя привязанность и регуляция эмоций. Постоянные или эпизодические случаи насилия над детьми, вызывающие дискомфорт у ребенка, негативно влияют на формирование привязанности и затрудняют саморегуляцию физиологических и эмоциональных процессов. У детей, испытывающих жестокое обращение, чаще, по сравнению с другими детьми, отсутствует стратегия формирования привязанности (Finzi, Cohen, Sapir & Weizman, 2000; Main & Solomon, 1990).

Лишенные комфорта, стимуляции и родительского участия младенцы и маленькие дети, подверженные жестокому обращению, испытывают серьезные трудности в формировании устойчивых связей с близкими людьми.

Вместо этого у них возникает так называемая неустойчиво дезорганизованная привязанность, для которой характерно сочетание привязанности, избежания, беспомощности, страха и общей дезориентации (Barnett, Ganiban & Cicchetti, 1999)

. Отсутствие устойчивой привязанности повы-

Маленький Джейсон никогда не расстается с оружием. Схватив свой пластмассовый пистолет и резиновый нож, он говорит своей матери: «Если папа придет, я смогу остановить его» («Жизнь с врагом», фото @ Donna Ferrato) шает риск отставания в социальном и когнитивном развитии, что приводит к возникновению проблем, связанных с регуляцией эмоций и поведения (Sroufe, Carlson, Levy & Egeland, 1999).

Привязанность между ребенком и родителями, а также психологический климат в семье оказывают значительное воздействие на регуляцию эмоций и играют особо важную роль в раннем развитии. Регуляция эмоций (Emotion r?gulation) — это способность изменять или контролировать интенсивность импульсов и выражение чувств, особенно сильных, с целью адаптации (Cicchetti, Ganiban & Barnett, 1990). Эмоции необходимы для оценки благоприятных или опасных событий, они позволяют осуществлять внутренний контроль и обеспечивают мотивацию действий.

Эмоции связаны с сигналами внутреннего и внешнего мира, поэтому дети должны знать, как соответствующим образом интерпретировать эмоции и реагировать на них. Большинство детей учатся этому естественным путем, выражая собственные эмоции, и получая необходимую информацию при общении с близкими людьми. Дети, испытывающие жестокое обращение, живут в мире эмоционального смятения и крайностей, что значительно затрудняет регуляцию внутреннего состояния (Shipman, Zeman, Penza & Champion, 2000). Выражение эмоций, например: плач или сильное огорчение, могут вызвать у окружающих неодобрение, избежание или проявление насилия, поэтому дети, испытывающие жестокое обращение, стараются подавлять выражение эмоций и процессы регуляции (Pollak, Cicchetti, Hornung & Reed, 2000). Таким детям не помогают успокаивающие улыбки и уверения близких людей в тех ситуациях, когда столкновение с незнакомым человеком, взрослым или сверстником, вызывает у них сильную эмоциональную реакцию.

По мере взросления, при общении со сверстниками и взрослыми людьми, регуляция эмоций все более и более затрудняется, что приводит к появлению нетипичных и саморазрушительных форм поведения, таких, например, как попытки суицида у Рози- ты.

Со временем эта неспособность регулировать эмоции может вызывать депрессию и страх, либо враждебность, агрессивность и различные формы устойчивых негативных реакций.

Формирование представлений о себе и других людях. По мере взросления саморегуляция эмоций и поведения ребенка, сохраняющего нормальное развитие, становится все менее зависимой от воспитателя и все более автономной (родители часто пользуются расхожим выражением «ужасные два года»). Развитие саморегуляции у малышей теперь зависит от применения усвоенных навыков в новых ситуациях, что еще больше стимулирует процесс формирования представлений о себе и окружающих.

Очень важно, что в течение этого периода у детей появляются комплексные ментальные репрезентации людей, взаимоотношений и мира в целом. Формирование взглядов о себе и своем окружении происходит под влиянием родительского воспитания и контроля, благодаря которым дети начинают проявлять благожелательное отношение к другим людям. Поскольку дети, испытывающие жестокое обращение, лишены поддержки родителей, их эмоциональные и поведенческие проблемы чаще всего возникают как следствие негативной оценки окружающих и негативной самооценки.

Репрезентативные и саморепрезентативные модели имеют очень большое значение, потому что определяют переживания, знания и ожидания, которые дети переносят на новые ситуации. (Cicchetti & Lynch, 1995). Например, вера ребенка в то, что мать всегда придет на помощь, когда в этом будет необходимость, или убежденность в том, что он любим и достоин любви, формирует базовые представления о себе и других людях, связи с окружающим миром и вызывает чувство благополучия (Bretherton, 1990). Детям, испытавшим насилие, часто недостает таких базовых позитивных представлений о самих себе и окружающем мире (Hartman & Burgess, 1989; Weinfield, Sroufe & Egeland, 2000). Вместо этого под воздействием чувства собственной неполноценности, самообвинений, стыда и озлобленности у них могут формироваться негативные репрезентативные модели, что еще больше ослабляет их способность регулировать свои эмоциональные реакции (M. Lewis, 1992).

Один мужчина, переживший в детстве сексуальное насилие, объясняет свое чувство неполноценности следующим образом: «Я не мог представить, что кто-то меня любит. Я не мог представить, что я кому-то нравлюсь или что кто-то хочет быть со мной. Общаясь с людьми, я не чувствовал себя компетентным даже в тех вопросах, в которых хорошо разбирался» (Lisak, 1994, стр. 542).

Ощущение беспомощности и переживания измены, возникшее в детстве, оказывает решающее воздействие на самооценку (Finkelhor & Browne, 1988). Когда ребенок ощущает свою беспомощность, его воля оказывается парализованной, а вера в собственные силы подорванной, что зачастую приводит к появлению страхов, беспокойства и депрессии. «Мне кажется, что весь мир — это зло, которое хочет поглотить меня, и я почти ничего не могу сделать, чтобы защититься от него», так передает свое мировосприятие мужчина, переживший в детстве насилие (Lisak, 1994, стр. 533).

Вера в себя может быть подорвана физическим насилием, вербальной агрессией или отсутствием родительской заботы, которые обесценивают ребенка как личность. Переживание предательства может также ослаблять веру в себя, подорванную человеком, от которого зависел ребенок. Последствия насилия могут проявиться лишь долгие годы спустя, когда человек достигает возраста, в котором детские переживания трансформируются в самообвинения и ощущение беспомощности (L. M. Williams, 1994).

Ниже мы приводим типичные переживания людей, испытавших в детстве сексуальное насилие. Они описывают то, как были подорваны их чувства безопасности и уверенности в себе (Sas et al., 1993, стр. 63):

«Я боялся, что отец убьет мою мать, если узнает о том, что мы с матерью рассказали о его насилии другим людям».

«В детстве меня развратил один мужчина. Меня это смущало и очень тревожило, особенно когда я был мальчиком. Я опасался, что люди подумают, будто я голубой, и был уверен, что мои родители мне не поверят».

Эмоциональные реакции, вызванные грубым наказанием или сексуальной эксплуатацией, заставляют ребенка искать ответ на вопрос: «Почему это случилось со мной?» Размышляя об этом, он может брать на себя ответственность и испытывать чувство вины за случившееся. Приведенные цитаты иллюстрируют то, как дети, подвергающиеся сексуальным оскорблениям, чувствуют себя ответственными за неспособность понять причины насилия, не хотят в нем участвовать и опасаются реакции родителей в случае разоблачения. Им не удается избегать насилия или контролировать ситуацию, поэтому они оказываются беззащитными. Вместо того чтобы признать вину за родителями или другими людьми, совершившими насилие, некоторые дети могут приписывать насильнику благие намерения, пытаясь связать возникшие в семье проблемы и разрыв отношений с другими людьми. Возлагая вину на себя или приписывая ее ситуативным факторам, дети оправдывают родителей, придумывая более «приемлемое» объяснение (McGee, Wolfe & Olson, in press). Иллюстрацией этому могут служить самообвинения мужчины, пережившего в детстве насилие: «Мне пришлось искать смысл в том, что происходило. Я пришел к выводу, что я не очень хороший человек. Со мной было что-то не так, и я отличался от других людей» (Lisak, 1994, стр. 541).

Девочки и мальчики, как правило, по-разному переживают насилие и жестокое обращение: девочки испытывают чувство вины и стыд (Alessandri & Lewis, 1996; Hazzard, Celano, Gould, Lawry & Webb, 1995; D. A. Wolfe, Sas & Wekerle, 1994); мальчики чаще проявляют повышенную вербальную и физическую агрессивность (S. J. Kaplan, Pelkovitz & Labruna, 1999; Scerbo & Kolko, 1995).

Проблемы школьной адаптации и взаимодействия со сверстниками. Неудивительно, что общаясь со сверстниками и учителями, дети, подвергающиеся жестокому обращению, реализуют те модели поведения, которые отражают наиболее значимые для них принципы взаимоотношений (Cicchetti & Lynch, 1995). При взаимодействии со сверстниками они не проявляют самостоятельности и самоуважения, а склонны попеременно играть роли агрессора и жертвы (Dodge, Pettit & Bates, 1994a). Их стратегия адаптации, связанная с чрезмерной бдительностью и страхом, обусловливает высокую реактивность в случае угрозы или опасности. Подобные стратегии, однако, противоречат школьным требованиям и вызывают проблемы при взаимодействии со сверстниками. В результате некоторые дети, испытывающие жестокое обращение, особенно те, которые оказались лишены родительской заботы или подверглись насилию, концентрируют внимание на агрессивных стимулах и неправильно интерпретируют намерения своих сверстников и учителей, как более враждебные, чем они являются в действительности (Dodge et al., 1994a).

Развитие навыков распознавания чужих эмоций в дошкольный период (так называемая социальная чувствительность) — необходимое условие для налаживания хороших взаимоотношений со сверстниками. Дети, подвергающиеся физическому насилию и лишенные родительской заботы, плохо распознают дистресс у других людей и неадекватно на него реагируют, поскольку не имеют опыта сопереживания (Smetana et al., 1999). Вот как 2-летний мальчик, перенесший физическое насилие со стороны родителей, отреагировал на плачущего ребенка:

Увидев плачущую девочку мальчик отвернулся от нее и, глядя в землю, стал восклицать с нарастающей громкостью: «Брось! Брось! Брось!» Затем он начал похлопывать девочку по спине, но когда это похлопывание стало ее беспокоить, отошел в сторону нашептывая что-то и скаля зубы. Чуть переждав, мальчик снова принялся хлопать плачущего ребенка по спине, но на этот раз его похлопывание превратилось в битье. Он продолжал бить маленькую девочку несмотря на ее крики (Main & Goldwyn, 1984, стр. 207).

Годовалый Томас, подвергшийся насилию, проявляет признаки чрезмерного страха, когда он слышит, как где-то поблизости плачет ребенок:

Внезапно Томас вздрогнул и испугался. Улыбка застыла на его лице, спина выпрямилась, а рука неподвижно замерла в воздухе. Раздававшийся неподалеку детский плач словно бы заколдовал его и превратил в статую. Вскоре плач затих, и Томас как будто ожил. Он что-то забормотал себе под нос и вновь принялся играть в песочнице (Main & George, 1985, стр. 410).

Эти цитаты иллюстрируют недостаточную социальную чувствительность и неадекватную, возникающую по модели «жертва—палач» реакцию на дистресс у сверстников. Как показано на рис. 14.2, дети, не подвергающиеся насилию, в процессе исследований проявляли сочувствие и пытались утешить сверстника, находящегося в состоянии дистресса. Но ни один из детей, испытывающих жестокое обращение, не проявил сочувствия к плачущему ребенку. Более того, дистресс у сверстника вызывал у таких детей во многих случаях страх, физическую агрессию и озлобленность. Нетрудно заметить, что подобные реакции связаны с негативным опытом детей, испытывающих жестокое обращение.

При взаимодействии со сверстниками у детей, испытывающих жестокое обращение, наблюдаются два типа поведенческих паттернов (Cicchetti & Lynch, 1995). Во-первых, для таких детей характерна физическая и вербальная агрессивность по отношению к своим сверстникам (S. J. Kaplan et al., 1999; R. S. Feldman et al., 1995). Дружеские проявления сверстников или признаки дистресса у других детей часто вызывают у них агрессивные и озлобленные реакции (Shields & Cicchetti, 1998). Понятно, что такие дети менее популярны, их социальные отношения нетипичны и отмечены агрессивностью и склонностью концентрировать внимание на негативных аспектах действительности; следует отметить, что эти качества со временем усиливаются (Haskett & Kistner, 1991). Дети, подвергшиеся насилию и лишенные родительской заботы, имеют тенденцию приписывать другим людям враждебные намерения. Кроме того, они испытывают недостаток навыков распознавания чужих эмоций и навыков социального взаимодействия. Неудивительно, что такие дети отвергаются сверстниками.

Второй тип поведенческих паттернов выражается в том, что испытывающие жестокое обращение дети, особенно те из них, которые лишены родительской заботы, отвергают взаимоотношения со сверстниками или избегают их (Dodge et al., 1994; Hoffman-Plotkin & Twentyman, 1984). Лишенные родительской заботы дети дошкольного и школьного возраста, как правило, остаются в изоляции и пассивно ведут себя, когда у них возникает возможность поиграть с другими детьми (Crittenden, 1992). Они редко открыто проявляют чувства или затевают игру со своими матерями или сверстниками (Haskett & Kistner, 1991; Milan & Pinderhughes,

2000).

У детей, лишенных родительской заботы, возникает много серьезных проблем в школе. Они хуже выполняют задания по чтению, языку и математике, по сравнению с детьми, страдающими от других типов жестокого обращения (Eckenrode, Laird & Doris, 1993; Kurtz, Gaudin, Wodarski & Howing, 1993)

. Учителя, не знающие, в какой среде они воспитывались, отзываются о них, как о детях, которым недостает зрелости и академических навыков. Кроме того, описания учителей свидетельствуют о том, что у них возникают проблемы с выполнением школьных заданий; для них также характерны отсутствие инициативы, слишком сильная зависимость от помощи учителей, агрессивность по отношению к сверстникам и нежелание общаться с ними (Erikson et al., 1989) Низкий уровень адаптации может сохраняться, что приводит к повышенному риску появления личностных расстройств в возрасте 20-25 лет (J. J. Johnson, Smailes, Cohen, Brown & Bernstein, 2000).

Дети, подвергшиеся сексуальному насилию, также испытывают проблемы школьной адаптации и взаимодействия со сверстниками, хотя данные проблемы могут иметь различные формы проявления. Учителя, не подозревающие о том, что произошло с этими детьми, описывают их как более тревожных, невнимательных, непопулярных и сохраняющих меньше независимости и самоконтроля при выполнении школьной работы по сравнению с другими учениками (Erikson et al., 1989). Дети, испытавшие сексуальное насилие, плохо справляются с выполнением школьных заданий и не могут сосредоточиться на них, они начинают часто прогуливать школу, учителя считают их застенчивыми и тревожными (Trickett, McBride-Chang & Putnam, 1994).

Психопатология и последствия, возникающие в зрелом возрасте

Тело довольно быстро поправляется.

Израненная душа излечивается дольше всего.

Из высказываний взрослого человека, пережившего в детстве сексуальное насилие

Нарушения и ухудшения в развитии, возникающие в результате насилия и отсутствия родительской заботы, значительно увеличивают вероятность низкого уровня адаптации и появления различных проблем в будущем. Как мы уже выяснили, не у всех детей, испытывающих жестокое обращение и сталкивающихся с трудностями в развитии, появляются патологические изменения в психике, и далеко не всегда патологические изменения в психике соответствуют определенным типам жестокого обращения, однако такие дети подвержены повышенному риску эмоциональных расстройств и появлению проблем, связанных с адаптацией (Cicchetti, Toth & Maughan,

2000).

Подростки и взрослые, страдавшие в детстве от физического насилия, часто сами становятся агрессивными или совершают насилие (Malinosky- Rummell & Hansen, 1993). Такая взаимосвязь нашла отражение в гипотезе цикла насилия, предполагающей, что жертвы насилия становятся его виновниками (Widom, 1989b).

У детей, испытавших сексуальное насилие, часто возникает низкая самооценка и негативная я-кон- цепция, для них характерно ухудшение эмоциональной и поведенческой саморегуляции, что может приводить к посттравматическому стрессовому расстройству, депрессии или вызывать диссоциативные состояния32 (Putnam & Trickett, 1993). Со временем нарушения развития, возникшие у детей, испыты-

Малыши, подвергшиеся насилию

^ Сочувствие, печаль

,—, Интерес, рассматривание,

| | «механические»

успокаивающие жесты

^ Страх

| Угрозы,озлобленность,

™ физическая агрессия вавших жестокое обращение, могут вызывать глубокие хронические психические расстройства, в том числе тревожные и панические расстройства, депрессии, расстройства, связанные с приемом пищи, сексуальные проблемы и расстройства личности (J. Brown, Cohen, Johnson & Smailes, 1999; Flisher et al., 1997; Kendler et al., 2000).

Последствия, вызванные жестоким обращением с детьми, можно разделить на четыре группы, каждую из которых мы рассмотрим отдельно: нарушения настроения и эмоциональных реакций; проблемы, связанные с посттравматическим стрессом; нарушения сексуальной адаптации; криминальное и антисоциальное поведение. Там, где это будет уместно, мы отметим сходства и различия между этими группами последствий, каждая из которых соответствует отдельным типам жестокого обращения.

Нарушения настроения и эмоциональных реакций. Ниже приводится комментарий взрослого, пережившего сексуальное насилие:

Я верил ему поэтому наверное, меня смутило то, что он делал со мной. Повзрослев, я уже испытывал не столько смущение, сколько страх. Я действительно боялся. Я действительно не хотел, чтобы он подходил ко мне близко. Я пытался избегать этих ситуаций и притворялся, что сплю, чтобы он не заходил в комнату но это не помогало. Я чувствовал себя беспомощным и в конце концов впал в отчаяние ^и7ик1, 1994).

Некоторые говорят, что жестокое обращение калечит душу каждого ребенка, оставляя в его памяти неизгладимый след. Вероятно, именно поэтому симптомы депрессии, эмоционального дистресса и мысли о самоубийстве чаще всего встречаются у детей, ставших жертвами физического, эмоционального и сексуального насилия (Koverola, Pound, Heger & Lytle, 1993). Однако этих последствий можно иногда избежать, если детям помогают члены семьи, не совершающие насилие, либо им предоставляется социальная поддержка и возможности для нормального развития (Spacarelli & Fuchs, 1997).

Если симптомы депрессии и нарушения настроения остаются незамеченными, они чаще всего усиливаются в конце подросткового возраста и в зрелости, особенно у тех, кто перенес в детстве сексуальное и физическое насилие (Brown et al., 1999; Kolko, 1992)

. Более того, депрессия и нарушения настроения могут привести к угрожающим жизни попыткам суицида и саморазрушающему поведению (S. J. Kaplan, Pelkovitz, Salzinger, Mandel & Weiner, 1997).

Аналогично этому, тинейджеры, страдавшие от жестокого обращения, подвержены высокому риску злоупотребления наркотиками (Kilpatrick et al., 2000)

, что, в свою очередь, может вызывать проблемы, связанные с адаптацией. Испытывая постоянную эмоциональную боль, некоторые тинейджеры и взрослые пытаются справиться с неприятными воспоминаниями, злоупотребляя алкоголем и наркотиками, в бесполезной попытке временно ослабить дистресс или избавиться от него. Злоупотребление наркотиками может лишь ненадолго повысить их самооценку и ослабить чувство изоляции (Bensley, Eenwyk & Simmons, 2000; Kendler et al., 2000).

Проблемы, связанные с посттравматическим синдромом

Целия: Я не знала, что это называется насилием

«В конце концов я перестала испытывать физические ощущения — я не чувствовала боли, и у меня не возникало никаких эмоций. Тогда, в пять лет, я не знала, что это называется насилием. У нас в доме висели обои, на которых изображались балерины. Улыбаясь, они застыли в бесконечном танце. Мне запрещали дотрагиваться до них. И вот, чтобы не чувствовать боли, я представляла себя такой балериной. Мне казалось, что если я превращусь в одну из танцующих девушек, нарисованных на обоях, до меня тоже нельзя будет дотрагиваться, и я ничего не почувствую, потому что я — просто изображение на стене» (Suzuki, 1994).

Многие мужчины и женщины, подвергшиеся в детстве серьезному физическому или сексуальному насилию, в зрелом возрасте страдают от длительных, связанных со стрессом расстройств. Об этих расстройствах мы уже говорили в главе 7. Их преследуют деструктивные мысли или они чувствуют, как и Розита, что попали в ловушку, либо, как Целия, испытывают отчуждение и становятся бесчувственными, как в детстве, когда они стремились избежать боли и страха.

Как мы отмечали в главе 13, насилие, испытанное ребенком, позже может вызвать у него расстройства приема пищи, например анорексию или булимию.

От 25 до 50% детей и подростков, перенесших жестокое обращение, в том числе сексуальное насилие отдельно или в сочетании с физическим насилием, проявляют симптомы посттравматического стрессового расстройства (McCloskey & Walker, 2000; D. A. Wolfe et al., 1994). Распространенность такого расстройства среди взрослых вызывает тревогу: около трети людей, в детстве перенесших сексуальное насилие, физическое насилие или лишенных родительской заботы, в дальнейшем в течение всей жизни страдают от посттравматического стрессового расстройства (Widom, 1999).

Это расстройство может возникнуть в детстве, когда у ребенка появляется специфический страх перед насилием, который выражается в том, что ребенок боится оставаться один или опасается мужчин, ребенок может испытывать идиосинкратический страх перед определенным событием, связанным с насилием, например боится ложиться спать (Terr, 1991; V. V. Wolfe, Gentile & Wolfe, 1989). Симптомы посттравма- тического стрессового расстройства возникают чаще в тех случаях, когда насилие, совершавшееся над ребенком, носило хронический характер, либо преступник применял принуждения или ухищрения, чтобы заставить жертву подчиниться (Rodriguez, Ryan, Vande-Kemp & Foy, 1997; D. A. Wolfe et al., 1994).

Эмоциональная и физическая боль, появляющаяся после перенесенного насилия, может вызывать у ребенка измененное состояние сознания, известное как диссоциация (dissotiation). Это адаптивное состояние, которое может возникать, когда ребенок не имеет возможности сопротивляться или избежать опасности. (Herman, 1992). В таком состоянии жертва чувствует оторванность от тела или от собственного «я», и человеку кажется, что все происходящее в данный момент случается не наяву и не с ним. Почти все люди испытывают незначительные диссоциации, когда, например, фантазируют или мечтают. Однако жертвы насилия настолько часто используют эту форму психологического побега от действительности, что разрушают структуры памяти и свое собственное «я». Со временем переживание таких эпизодов и эмоциональных состояний может усиливаться, приводя к пограничному расстройству личности либо к другим личностным расстройствам (Briere & Runtz, 1991; Ogawa, Sroufe, Weinfield, Carlson & Egeland, 1997).

Сексуальное насилие над детьми вызывает у них чрезвычайно сильный стресс, что может приводить к изменениям развития мозга и его структур. Такие структурные нарушения могут быть связаны с некоторыми из симптомов психологической травмы. (Glaser, 2000). После прилива гормонов в мозг до и после стрессового эпизода у ребенка происходят изменения в гиппокампе (это часть мозга, отвечающая за оперативную память и, вероятно, за кодирование и восстановление информации в долгосрочной памяти). Гиппокамп особенно чувствителен к высокому уровню кортизола33 который сохраняется в течение нескольких часов или дней после стресса. Низкий уровень кортизола связан с отсутствием эмоций, а резкие повышения уровня кортизола совпадают с моментами мучительных воспоминаний (Heim et al., 2000)

. После длительного стресса уровень кортизола снижается, и системы обратной связи, контролирующие уровни гормонов в мозге, перестают функционировать. Стресс воздействует на мозг за счет повышения уровня кортизола в крови; мозг, в свою очередь, изменяет порог (активности), на котором начинает вырабатываться кортизол, так что в конце концов кортизол начинает вырабатываться при незначительном повышении активности мозга. Нейроэндокринная система становится очень чувствительной к стрессу, такие же симптомы проявляются и у людей, перенесших посттравматическое стрессовое расстройство (De Bellis, Burke, Trickett & Putnam, 1996; De Bellis, Keshavan, Spencer & Hall, 2000).

Сексуальная адаптация. Сексуальное насилие может привести к травматической сексуализации (traumatic sexualization), когда сексуальный опыт детей не соответствует уровню развития, а их поведение становится неприемлемым. Около 35% дошкольников, подвергшихся сексуальному насилию, проявляют признаки повышенной сексуальности, они целуются с открытым ртом, мастурбируют у всех на виду или обнажают свои гениталии (Cosentino, Meyer-Bahlburg, Alpert, Weinberg & Gaines, 1995; Friedrich, Jaworski, Huxsahl & Bengston, 1997). Эти признаки травматической сек- суализации чаще возникают после ситуаций, когда взрослый провоцировал ребенка заниматься сексом, либо ребенка обманом или силой вынудили участвовать в половом акте (Finkelhor & browne, 1988).

Перенесенное насилие или ситуации, в которых преступник с помощью подарков, ласки и особого внимания вынуждал детей заниматься сексом, научили детей тому, что сексуальное поведение — средство к достижению цели. Поэтому такие дети открыто проявляют сексуальность в межличностных отношениях, они могут беспорядочно обнимать и целовать незнакомых взрослых и детей. Подобное поведение нетипично для детей, не подвергавшихся сексуальному насилию (Cosentino et al., 1995). У некоторых детей, перенесших насилие, секс начинает ассоциироваться с сильными эмоциями, такими как страх, отвращение, стыд и смятение. Эти ощущения переходят в искаженные представления о теле и сексуальности, и в некоторых случаях у ребенка в дальнейшем возникают проблемы с весом, расстройства приема пищи, ребенок, взрослея, перестает заботиться о своем физическом здоровье и ведет физически деструктивный образ жизни (Springs & Friedrich, 1992).

Хотя сексуализированное поведение больше распространено среди маленьких детей, подвергшихся насилию, оно иногда вновь проявляется в подростковом возрасте в форме половой распущенности и проституции, сексуальной агрессии и издевательств над другими людьми (Beitchman et al., 1992; Kendall- Tackett, Williams & Finkelhor, 1993). Любые виды насилия над мальчиками являются значительными факторами риска неприемлемого сексуального поведения отчуждения и социальной некомпетентности в подростковом возрасте (Haviland, Sonne & Woods, 1995; D. A. Wolfe, Scott, Wekerle & Pittman, 2001). У женщин, подвергшихся в детстве сексуальному насилию, очень часто возникают трудности, связанные с сексуальной адаптацией, они редко достигают сексуального возбуждения, часто внезапно вспоминают о своем детстве, испытывают тревогу, чувство вины и низко оценивают себя и свою сексуальность (J. L. Davis & Petretic- Jackson, 2000; Meston & Heiman, 2000).

У детей, подвергшихся сексуальному насилию, нарушено нормальное развитие самосознания, они испытывают недостаток навыков и самозащиты. Повзрослев, они неадекватно оценивают рискованные

Этот вопрос можно задать профессиональным психологам, обществу, терапевтам, работникам образования, юристам, разбирающим уголовные дела. На него попыталась ответить Кэти Уидэм (1989а,1989Ь; 1996). Используя данные уголовных судов, она рассмотрела биографии более 900 детей, лишенных родительской заботы либо ставших жертвами физического или сексуального насилия в возрасте до 12 лет. Для сравнения была взята контрольная группа детей, не подвергавшихся жестокому обращению. За обеими группами наблюдали в подростковом возрасте и ранней зрелости, чтобы определить статистику преступности и делинквентного поведения.

В процессе наблюдения были получены следующие результаты: из людей, переживших любой тип жестокого обращения в детстве (физическое насилие, сексуальное насилие или лишенных родительской заботы), 27% арестовывались в подростковом возрасте, в сравнении с 17% сверстников, не подвергавшихся жестокому обращению. Схожий паттерн сохранялся и в зрелом возрасте: 42% людей, подвергшихся насилию в детстве или лишенных родительской заботы, арестовывались в зрелом возрасте (по сравнению с 33% преступников из контрольной группы). В подтверждение гипотезы цикла насилия люди, подвергавшиеся физическому насилию в детстве (21%), лишенные родительской заботы (20%), либо испытывавшие и то, и другое (16%) чаще арестовывались за жестокое преступление (МахЛе!с1 & М1с1от, 1996).

Вызывает тревогу то, что женщины, испытавшие в детстве насилие и лишенные родительской заботы, чаще, чем женщины из контрольной группы, арестовывались за совершение актов насилия (7 и 4% соответственно), а у мужчин это расхождение было несущественным (26% и 22% соответственно). Нужно отметить, что подростки и взрослые, пережившие в детстве сексуальное насилие, совершали не больше правонарушений, чем подростки и взрослые, испытавшие в детстве другие виды жестокого обращения.

Кроме того, исследование пыталось ответить на вопрос, действительно ли люди, испытавшие сексуальное насилие в детстве, чаще совершали сексуальные преступления, как мы могли бы предположить, на основании общих данных о сексуальных преступниках? Если рассматривать вместе все виды жестокого обращения с детьми, то вероятность ареста за сексуальное преступление будет в 2 раза выше для людей, с которыми жестоко обращались в детстве, чем для тех, кто не стал жертвой жестокого обращения. Тем не менее, когда преступников разделяли по типу насилия, перенесенного в детстве, только люди, подвергшиеся физическому насилию и лишенные родительской заботы, совершали больше сексуальных преступлений; люди, подвергшиеся сексуальному насилию, совершали сексуальные преступления не чаще других (эти пропорции сохранялись даже тогда, когда для сравнения брались только мужчины). Подвергшиеся в детстве сексуальному насилию, арестовывались за сексуальные преступления не чаще, чем испытуемые из контрольной группы; кроме того, они реже совершали этот тип преступления, чем жертвы физического насилия и те, кто был лишен родительской заботы (смотри приведенные ниже цифры).

Итак, хотя любой тип жестокого обращения с ребенком может привести к преступлению в подростковом и зрелом возрасте, люди, подвергшиеся в детстве сексуальному насилию, реже совершают сексуальные преступления, чем жертвы физического насилия или люди, лишенные родительской заботы, и не чаще, чем их совершают люди со схожими демографическими характеристиками.

14% ситуации и связи, не знают, как реагировать на нежелательное сексуальное заигрывание или внимание к их телу. Поэтому такие люди в зрелом возрасте могут с большой долей вероятности оказаться жертвой изнасилования или насилия в семье (Kendall-Tackett et al., 1993; Tyler, Hoyt & Whitbeck, 2000).

Преступное и антисоциальное поведение. Действительно ли жестокое обращение порождает насилие, как описывает гипотеза, о которой мы говорили выше? Хотя многие люди, осужденные за отвратительные преступления и жестокое обращение с детьми, зачастую сами в детстве подвергались насилию или были лишены родительской заботы, большинство изнасилованных детей не вырастает преступниками и не совершает преступлений. Как мы можем объяснить эту сложную, но все же очевидную взаимосвязь между жертвой и преступником?

Давайте обратимся к подростковому возрасту и посмотрим, какое значение он имеет для развития и формирования человека. Эта стадия играет решающую роль в процессе превращения жертвы насилия и жестокого обращения в детстве в насильника или, наоборот, жертву насилия в зрелом возрасте (D. A. Wolfe, Wekerle & Scott, 1997). Встречи с друзьями и подругами — излюбленное времяпрепровождение подростков, когда они могут проверить на практике свои знания и ожидания, связанные с социальным взаимодействием, и разыграть усвоенные роли. У подростков, выросших в обстановке семейного насилия и устрашения, не усвоивших альтернативные ролевые модели поведения, при взаимодействии часто возникают неприемлемые ожидания относительно своих сверстников. Действительно, подростки (как девочки, так и мальчики), испытывавшие дома жестокое обращение, — в особенности те, кто подвергался словесным оскорблениям и угрозам, — проявляют больше насилия в отношении своих партнеров и чаще оказываются жертвами насилия (D. A. Wolfe, Wekerle, Reitzel-Jaffe & Lefebvre, 1998; D. A. Wolfe et al., 2001). Жестокое обращение в семье в сочетании с насилием над сверстниками позволяет с большой долей вероятности прогнозировать проявление насилия в зрелом возрасте по отношению к интимному партнеру или супругу (O’Leary, Malone & Tyree, 1994). Итак, подростковый возраст — это промежуточная или начальная стадия в формировании динамики насилия в интимных взаимоотношениях.

Как мы говорили, многие дети, испытывавшие жестокое обращение, не становятся преступниками. Однако между насилием в детстве и последующим арестом подростка или взрослого наблюдается сильная взаимосвязь (Widom, 1989a). Такая же взаимосвязь наблюдается между насилием, пережитым в детстве, и участием в сексуальном и физическом насилии в возрасте 20-25 лет, особенно ярко эта зависимость проявляется среди мужчин (Feldman, 1997)

. Жестокое обращение в детстве ведет к ранним и частым правонарушениям, среди хронических правонарушителей тоже высок процент людей, подвергшихся насилию или жестокому обращению в детстве (Widom, 1989b). Во врезке 14.1 описывается исследование, в котором изучается взаимосвязь между насилием, пережитым в детстве, и совершением преступлений в зрелом возрасте.

Хотя большинство детей — жертв жестокого обращения сами в зрелости не совершают насилия, однако у 30% из них наблюдается паттерн жестокого поведения в подростковом возрасте и зрелости. (J. L. Kaufman & Zigler, 1989). Авторитарные и силовые методы воспитания, применяемые к ребенку (даже те, которые не приводят к физическим повреждениям и жестокости), негативно влияют на его социализацию и взаимоотношения с другими людьми. Даже обычная грубость взрослого, когда ребенка часто ударяют предметами или применяют физические наказания, зачастую приводит к делинквентному поведению в подростковом и зрелом возрасте (Straus & Donnelly, 1994).

ИТОГИ РАЗДЕЛА •

Жестокое обращение с ребенком нарушает нормальный процесс развития; поэтому дети, перенесшие жестокое обращение, сталкиваются с самыми различными психологическими проблемами в дальнейшем. •

Позитивные взаимоотношения хотя бы с одним авторитетным взрослым человеком, который оказывает ребенку поддержку, могут отчасти ослабить негативное воздействие жестокого обращения. •

Жестокое обращение с ребенком в раннем детстве может нарушить привязанность между младенцем и человеком, ухаживающим за ним. Жестокое обращение вызывает дискомфорт у ребенка и тормозит развитие навыков регуляции эмоций и поведения. •

Регуляция эмоций — это способность модулировать или контролировать интенсивность и экспрессию чувств и импульсов. •

Дети, подвергающиеся жестокому обращению, с раннего возраста проявляют недостаточную чуткость по отношению к другим, у них возникают проблемы, связанные с эмпатией, межличностным доверием и настроением. •

Ухудшения когнитивного и нравственного развития часто приводят к проблемам, связанным с социальной адаптацией, коммуникацией, школьной успеваемостью, самоконтролем и агрессивным отношением к сверстникам. •

Жестокое обращение с детьми может привести к серьезным негативным последствиям, сохраняющимся в зрелом возрасте; оно может стать причиной расстройства настроения, посттравматического стрессового расстройства, стать источником проблем сексуальной адаптации и привести к преступному и антисоциальному поведению.

ПРИЧИНЫ

Мой отец боялся матери. Я опасался отца, и вскоре, наверное, увижу, что и мои дети испытывают страх передо мной.

Джордж V (1865-1936)

Почему в некоторых семьях возникают конфликты, члены семьи страдают, и между ними нет поддержки и гармонии? Поскольку простого ответа на этот вопрос не существует, нам нужно одновременно учитывать теоретические предпосылки, результаты клинических наблюдений и эмпирические данные. Важно отметить тот факт, что физическое насилие и отсутствие родительской заботы являются расстройствами отношений (relational disorders). (Cicchetti et al., 1988)

. Эти формы жестокого обращения возникают чаще всего в периоды стрессового ролевого перехода у родителей, например в период послеродовой привязанности, в раннем детстве и в раннем отрочестве, когда возникает стремление к независимости, а также в периоды нестабильности и разрушения семейных отношений (Milner & Dopke, 1997). Основные признаки жестокого обращения с детьми выражаются в том, что родители или опекуны не занимаются воспитанием ребенка, не проявляют чуткости, не общаются с ним и не поддерживают ребенка в критические моменты.

Несмотря на то что главным виновником жестокого обращения с ребенком является взрослый человек, насилие и отсутствие родительской заботы редко возникают в результате воздействия какого-либо единственного фактора риска. Кроме того, даже при наличии существенных признаков риска очень трудно спрогнозировать, кто из взрослых будет совершать насилие, а кто не прибегнет к нему. Акт жестокого обращения с ребенком — это дискретное событие, а не проявление общего расстройства, следовательно, необходимо учитывать многочисленные причины, которые непредсказуемо взаимодействуют между собой. Подобно торнадо, зарождающемуся на открытых участках местности при необходимой силе ветра и атмосферного давления, жестокое обращение может возникнуть в любой семье, где существуют «необходимые» условия. Эти причинные условия появляются при взаимодействии индивидуальных, семейных и культурных факторов, но невозможно с точностью предсказать, где и когда это взаимодействие вызовет вспышку насилия (Cicchetti, Toth & Maughan, 2000; Spacarelli, 1994).

Стресс — явление человеческой природы и психики, и он преобразует статические условия в динамические, случайно взаимодействующие факторы. Например, случаи физического насилия и отсутствия родительской заботы возникают чаще всего в контексте социальной и экономической семейной депривации, когда предрасположенные к насилию родители становятся жестокими и невнимательными к своему ребенку. Чем выше уровень стресса в социальном окружении жестокого отца или матери, тем больше вероятность того, что насилие возникнет как попытка сохранить контроль или справиться с раздражающими, стрессовыми событиями. В случае отсутствия заботы стресс может быть так велик, что родители уходят от обязанностей по воспитанию ребенка.

Культурные нормы, семейные отношения и динамические стрессовые факторы определяют вероятность возникновения сексуального насилия. Тем не менее, в отличие от случаев физического насилия и отсутствия родительской заботы, сексуальное насилие — это чаще всего спланированный акт, в котором взрослый совершает намеренные целенаправленные действия. Такой человек тщательно продумывает, как преодолеть естественное сопротивление ребенка и разрушить его самозащиту, сохранив при этом контроль над ситуацией, чтобы избежать разоблачения. В следующих разделах мы обратимся к этим важным причинным факторам, когда будем обсуждать психологические, социальные и культурные характеристики.

Жестокое обращение с детьми редко бывает следствием психопатологии взрослого (D. A. Wolfe, 1985). Менее 10% родителей, жестоко обращающихся с детьми, страдают от психических заболеваний, таких как параноидная шизофрения или синдром Мюнхгаузена34 (см. врезку 14.2), которые могли вынудить их причинить ребенку вред. Тем не менее именно у таких родителей часто обнаруживается дефицит интеллектуальных навыков, нарушение способности к обучению или расстройства личности, мешающие им успешно справляться с воспитанием ребенка и возникающими стрессами (Совет по национальным исследованиям, 1993).

Преступники, совершающие сексуальное насилие над ребенком, часто страдают от некоторых личностных расстройств, в том числе связанных с незрелостью и недостаточной межличностной адаптацией (Falkenhain, Duckro, Hughes, Rossetti & Gfeller, 1999). Однако такие преступники не формируют гомогенный паттерн (L. M. Williams & Finkelhor, 1990). Мы раскроем всю сложную картину этого явления, если рассмотрим психологические факторы, обусловливающие такое поведение взрослых по отношению к детям.

<< | >>
Источник: Мэш Э., Вольф Д.. Детская патопсихология. Нарушения психики ребенка — СПб.: ПРАЙМ-ЕВРОЗНАК. — 384 с. (Проект «Психологическая энциклопедия»). 2003

Еще по теме ПРОЦЕСС РАЗВИТИЯ И ПСИХОПАТОЛОГИЯ:

  1. VI. Проблема типов в психопатологии
  2. Глава 2 ТЕОРИИ И ПРИЧИНЫ ДЕТСКОЙ ПСИХОПАТОЛОГИИ
  3. Процесс овладения знаниями и умственное развитие
  4. 13. Особенности процесса развития детства
  5. ВЗАИМОВЛИЯНИЕ РАЗВИТИЯ ТВОРЧЕСКОГО ПРОЦЕССА И РАЦИОНАЛИЗАЦИИ СОЦИАЛЬНОЙ СИСТЕМЫ
  6. Факторы риска в процессе развития
  7. Развитие производительных сил и технологические преобразования производственного процесса
  8. ИСТОРИЯ РАЗВИТИЯ ВСЕМИРНОГО ТВОРЧЕСКОГО ПРОЦЕССА И РАЦИОНАЛИЗАЦИИ СОЦИАЛЬНОЙ СИСТЕМЫ
  9. 9. ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ДИАГНОСТИКА РАЗВИТИЯ ДЕТЕЙ РАННЕГО ВОЗРАСТА В ОБРАЗОВАТЕЛЬНОМ ПРОЦЕССЕ
  10. Поступательное развитие, диффузный этап всемирного творческого процесса и рационализации
  11. РАЦИОНАЛЬНЫЙ ИДЕАЛ В КОНТЕКСТЕ УРОВНЯ РАЗВИТИЯ ТВОРЧЕСКОГО ПРОЦЕССА В ОБЩЕСТВЕ
  12. ВЛИЯНИЕ ОСАНКИ НА ПРОЦЕСС ДЫХАНИЯ В РАЗВИТИИ РЕЧЕВОГО ГОЛОСА
  13. Глава IV. ПРОЦЕСС РАЗВИТИЯ МУСУЛЬМАНСКИХ ОБЩИН КРАЯ
  14. 1.3. Стратегии развития предприятия и современные требования к процессам формирования системы управления персоналом