<<
>>

Глава девятая ЭЛЕМЕНТЫ СОСТАВА ПРЕСТУПЛЕНИЯ И ОБОСНОВАНИЕ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ

Как было развито выше и неоднократно будет отмечено в дальнейшем, единственным основанием уголовной ответственности является состав преступления. Наличие состава преступления предполагает наличие всех без исключения образующих его элементов.
Это положение сомнений вызывать не может, но оно не исключает учета — в общем плане обоснования уголовной ответственности — особого значения некоторых элементов состава, как не исключает признание объектом преступлений общественных отношений учета особого значения объекта для построения системы Особенной части уголовных кодексов. Конкретно это положение находит выражение в том, что два взаимно весьма связанных элемента состава преступления — вина и причинная связь — имеют значение для обоснования в рамках состава уголовной ответственности. В системе социалистического правосудия, допускающего уголовную ответственность лишь при виновном причинении преступного результата, это положение приобретает особо важное значение. В речи на XI съезде РКП (б) В. И. Ленин говорил: «...пролетарский суд сумеет наказать, а чтобы наказать — надо найти виновных...»113 В письме к Д. И. Курскому В. И. Ленин писал: «Нужно научиться притягивать и примерно сурово наказывать как раз ответственных виновников этих “организационных дефектов”, а не каких-то других лиц»114. В ряде норм Особенной части Уголовного кодекса в качестве элементов состава конкретных преступлений указаны умысел и неосторожность (ст. 136, 139, 142, 143, 175 УК РСФСР и др.). Однако и это имеет огромное значение, советское законодательство в Общей части с четкостью и конкретностью, не известными буржуазному праву, выдвигает общее положение: согласно ст. 10 УК РСФСР уголовной ответственности подлежат лишь те, кто действовал виновно — умышленно или неосторожно. И судебная практика, в полной мере учитывая то значение, которое законодатель придает вине, подчеркивает важность, наряду с прочими элементами состава, вины для обоснования уголовной ответственности.
Так, в определении от 30 апреля 1955 г. по делу М. Судебная коллегия указала: «Обвиняемый может нести уголовную ответственность за наступившие последствия своих действий только в том случае, если они являлись результатом его винъц умышленной или неосторожной». Без вины в социалистическом уголовном праве нет преступления, нет наказания. Но вина — лишь один из элементов состава преступления, служащих для обоснования уголовной ответственности. Диалектическое изучение общественных явлений выражается в исследовании их сложности и разносторонности. В сфере уголовного правосудия этот метод выражается в отказе отрывать субъективное от объективного, субъекта от действия, преступника от преступления. Социалистическое правосудие покоится на диалектическом сочетании оценки субъективных и объективных моментов, оценки личности преступника и его поведения. Отсюда последователен вывод: вина, служа в качестве элемента состава для обоснования уголовной ответственности, должна сочетаться с другим, объективным, элементом, также относящимся к составу. Разнородны элементы состава, характеризующие его объективную сторону; сюда относятся способ, место, время совершения преступления и другие обстоятельства, характеризующие преступление. Однако все эти обстоятельства изменчивы, малозначительны и для многих групп преступлений не характерны (например, способ действия при злоупотреблении властью, место преступления при изнасиловании и т. п.). Эти признаки поэтому не могут быть выдвинуты в качестве одного из общих, служащих для обоснования уголовной ответственности. Вместе с тем нельзя пройти мимо того факта, что среди элементов, характеризующих объективную сторону состава преступления, один элемент, подобно вине в субъективной стороне, имеет особое значение. Является бесспорным, что любое преступное действие и его результат должны быть причинены субъектом, должны явиться плодом поведения; лишь лицо, причинившее преступный результат, может нести за него ответственность. Отсюда обоснован вывод, что элемент состава — причинная связь — служит в сфере объективной для обоснования уголовной ответственности.
В УПК РСФСР имеется норма, непосредственно этот вопрос решающая, — статья 320 УПК РСФСР. Согласно ст. 320 УПК РСФСР при постановке приговора суд должен разрешить, в частности, следующий вопрос: «... 3) совершил ли это деяние подсудимый». Приведенный вопрос — совершил ли подсудимый преступное деяние — вопрос, ко торый обязательно должен разрешить суд, — и есть по существу вопрос о причинной связи. Уголовный кодекс Албанской Народной Республики 1952 г. прямо предусматривает наличие причинной связи для обоснования ответственности. Согласно ст. 1 албанского УК «лицо подлежит уголовной ответственности только при наличии причинной связи между его действием или бездействием и общественно опасными последствиями». В судебной практике значение причинной связи для обоснования уголовной ответственности выступает последовательно и неоднократно. Так, в определении Судебной коллегии Верховного Суда СССР от 4 июля 1942 г. по делу Т. указано: «Из дела видно, что осужденный Т. принял зависящие от него меры как фельдшер в оказании медицинской помощи С., который отравился рыбой. Установлено, что С. после оказания ему медицинской помощи почувствовал себя хорошо, но на следующий день в более тяжелом состоянии вновь явился в поликлинику к Т., который, как видно из дела, немедленно направил С. в больницу. Через два дня последний в больнице умер. Из заключения врача больницы 3. видно, что С. поступил в больницу с острым аппендицитом. При таких данных обвинение фельдшера Т. в допущении им халатности при оказании медицинской помощи С. является необоснованным». По этому делу выдвинуто следующее общее положение, правильно и четко решающее вопрос о значении причинной связи: «Наступившие последствия не могут быть поставлены в вину подсудимому, если они не находятся в причинной связи с его действиями или бездействием». Заслуживает быть отмеченным также определение Судебной коллегии Верховного Суда СССР от 22 сентября 1945 г. по делу Ш. Ш. признан виновным в том, что он, работая кладовщиком раб- коопа, халатно относился к своим обязанностям, в результате чего при сдаче склада другому лицу у него оказалась недостача пшеницы в количестве 495 кг.
Приговор народного суда подлежит отмене по следующим основаниям: признавая Ш. виновным в халатном отношении к работе, суд не указал в приговоре, в чем конкретно выразилась халатность Ш. Из материалов дела видно, что в одном из складов была обнаружена пробоина, через которую похищена пшеница. Составленный Ш. акт с участием других лиц был передан администрации рабко- опа, последняя, как видно из справки, направила акт о хищении зерна в органы милиции. Однако никаких мер к расследованию хищения принято не было. К этому следует добавить, что охрана складов отсутствовала. Таким образом, по делу установлено, что недостача пшеницы произошла в результате хищения таковой из склада, о чем Ш. тогда же был составлен акт. При наличии таких данных у суда не было оснований для обвинения Ш. по ст. 111 УК РСФСР. Общий принцип, выдвинутый по делу Ш., также подчеркивает значение причинной связи: «Ущерб, причиненный в сфере служебной деятельности должностного лица, может быть ему инкриминирован только в том случае, если этот ущерб наступил в результате преступного действия или бездействия должностного лица». И в более позднем определении от 9 июня 1951 г. Водно-транспортная коллегия Верховного Суда СССР по делу А. указала: «Нарушение А. п. “ж” и “м” ст. 183 Устава службы на судах Морфлота СССР, выразившееся в невызове капитана на мостик парохода, не находится в причинной связи с аварией. Установлено, что авария произошла в результате грубого нарушения трудовой дисциплины старшим штурманом встречного судна Б., который осужден по этому же делу». Наконец, весьма существенно для надлежащей оценки значения причинной связи в социалистическом уголовном праве определение Судебной коллегии Верховного Суда СССР от 27 марта 1946 г. по делу У. По этому делу Судебная коллегия отметила в определении: «Для применения ст. 111 УК, карающей за халатность, необходимо, чтобы установленные по делу последствия находились в причинной связи с действиями или бездействиями подсудимого. Применительно к данному делу для применения указанной статьи необходимо было установить, что недостача в 57,8 кг хлеба явилась результатом действия или бездействия У.
Между тем из содержания самого приговора видно, что судом такая причинная связь не установлена. Не отрицая самого факта получения У. горячего хлеба без скидки, суд вменяет У. только то, что он не оформил надлежащим образом это обстоятельство. Однако последующее оформление не устраняло самого факта неправильной выдачи хлеба с хлебозавода. Поэтому образовавшаяся недостача, если бы было установлено, что она получилась вследствие отсутствия скидки, явилась результатом не того, что У. не оформил этого обстоятельства, а того, что хлебозавод отпускал хлеб без скидки; следовательно, ответственность (по меньшей мере, материальную, а в случае злоупотребления — уголовную) за недостачу должен нести не У., а соответствующие работники хлебозавода»115. Общее положение, выдвинутое по делу У., в несколько иной форме, но снова подчеркнуло значение причинной связи для обоснования ответственности лица за преступный результат. «Вменяя подсудимому наступившие последствия, суд обязан в приговоре указать, в результате какого именно действия или бездействия подсудимого наступили инкриминируемые ему последствия». Равным образом в аргументированном постановлении Пленума Верховного Суда СССР по делу С. и П. указывается: «С. и П. были осуждены за то, что не приняли мер к своевременной разгрузке барж и не обеспечили пункт надлежащим количеством грузчиков, в результате чего последовал перепростой барж. Пленум нашел: С. и П. признаны виновными в халатности только на основании самого факта перепростоев, по делу не выяснены в достаточной степени причины, создавшие эти перепростой, и зависело ли от С. и П. устранение этих причин и их последствий. Между тем вопрос о виновности должен разрешаться не только на основании установления самого преступного результата, но и на основании установления причинной связи между преступными действиями или бездействием обвиняемых и наступившими преступными результатами. Сосредоточив свое внимание исключительно на личностях С. и П., связанных по своему служебному положению с производством погрузо-разгрузочных работ, органы следствия и суд прошли мимо других организаций и лиц, с которыми были связаны в своей работе С.
и П., и не выяснили, насколько эти организации и лица повлияли на создание условий, повлекших за собой непроизводительный простой барж. Между тем, если по делу будет установлено, что С. и П. были лишены возможности устранить обстоятельства, созданные помимо них, к ответственности должны быть привлечены не С. и П., а те лица, которые своими преступными действиями или бездействием создали условия для непроизводительного простоя барж». Таким образом, рядом с виной как элементом субъективной стороны состава социалистическое уголовное правосудие выдвигает причинность как элемент объективной стороны состава для обоснования уголовной ответственности. «Для того чтобы виновный в умышленном причинении тяжкого телесного повреждения отвечал по ч. 2 ст. 142 УК, — указывает Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда СССР, — необходимо, во-первых, чтобы между наступлением смертельного исхода и действиями виновного существовала причинная связь и, во-вторых, чтобы в отношении этого результата — смертельного исхода виновный проявил неосторожную вину...»™ Конечно, не только вина и причинная связь, а все без исключения элементы состава преступления одинаково необходимы для наличия данного состава. Вместе с тем выделение двух элементов состава преступления — вины и причинности для обоснования уголовной ответственности — имеет большое практическое и глубокое принципиальное значение. Основная — в области уголовного правосудия — задача, стоящая перед следствием и судом, заключается в разрешении вопроса, имеется ли в действиях лица состав преступления. Состав преступления, как подробно было развито выше, есть совокупность весьма разнородных, но одинаково необходимых для обоснования уголовной ответственности элементов. Каким же путем может и должен идти суд к установлению или отрицанию всей совокупности элементов состава преступления? Нельзя исследовать все элементы состава одновременно; нецелесообразно, конечно, их исследовать в случайном порядке. Здесь и приходит на помощь следствию учет особого значения двух элементов состава — причинной связи и вины: рационально и обоснованно установление, в процессе расследования, прежде всего названных двух элементов состава — причинной связи и вины. Так, если совершено убийство, то для обоснования уголовной ответственности лица за это убийство необходимо прежде всего — до анализа других элементов состава (например, наличия мотива — ревности), установить, что это лицо: 1) причинило смерть жертве и 2) причинило виновно — умышленно или неосторожно. Как было указано, учет вины и причинной связи как элементов состава, с субъективной и объективной стороны обосновывающих уголовную ответственность, имеет не только практическое, но и общее принципиальное значение. За истекшие десятилетия советская наука уголовного права достигла значительных успехов. Если в самой сжатой форме охарактеризовать тот творческий процесс, который неизменно совершается при развитии институтов и понятий советского уголовного права, его можно определить как процесс материализации правовых понятий, процесс наполнения правовых форм новым содержанием. Можно проиллюстрировать это положение на понятии преступления. Советская наука уголовного права с полным основанием может утверждать, что в области изучения понятия преступления она достигла значительных успехов. Советская наука уголовного права материализовала это понятие и внесла в него конкретное содержание. Она вскрыла историческую изменчивость и классовую природу преступления. Выделение вины и причинности для обоснования — наряду с иными элементами состава — уголовной ответственности, являясь дальнейшим выражением процесса материализации уголовноправовых понятий, выдвигает дополнительный материальный принцип уголовной ответственности: нет преступления, нет наказания без указания о том в законе (формальный признак), нет преступления, нет наказания без вины и причинности (материальный признак)116. Этот принцип нашел выражение в § 2 Уголовного кодекса Чехословацкой Республики 1950 г.: «Преступным деянием является лишь такое общественно опасное действие (бездействие), последствия которого предусмотрены законом и наступили по вине лица, совершившего преступное деяние». Причинную связь и вину, служащие для обоснования уголовной ответственности, нельзя смешивать между собой117, но и нельзя механически расчленять: причинность и вина органически связаны. Смешение причинной связи и вины — не только не содействует уточнению этих понятий, а, напротив, их затемняет в результате путаных попыток определить одно (причинность) при помощи другого (виновности)118. Обратимся к следующему примеру. Идет учебная стрельба, все меры предосторожности приняты. Однако некто А. перелезает через забор, попадает в поле обстрела и умирает, сраженный пулей Б. Если смешивать вину и причинность, то выстрел Б. не является причиной смерти А., так как на стороне Б. не было ни умысла, ни неосторожности. В действительности же смерть А., бесспорно, явилась результатом выстрела Б. Но так как в рассмотренном примере отсутствует субъективный элемент — вина, то уголовная ответственность отпадает, несмотря на то, что причинение смерти имеется. Возможность обособленного существования лишь одной причинности или лишь одной вины подтверждается и противоположным случаем, когда на стороне лица имеется субъективный элемент состава — вина, но отсутствует элемент объективный — причинение преступного результата. Например, А. задумал убить Б. и совершил для этого ряд действий, но неожиданно Б. был убит бандитами. А. не может отвечать за убийство Б., хотя на его стороне имеется умысел убить, не может отвечать за оконченное убийство, так как не он, А., причинил смерть. Таким образом, для вменения содеянного, для уголовной ответственности необходимы и причинение, и вина: отсутствие любого из этих элементов состава исключает уголовную ответственность. Необходимо учесть и следующее. Практически в уголовном праве задача заключается не в том, чтобы установить, является ли вообще рассматриваемое действие причиной наступления последствия, а — является ли данное виновно совершенное действие этой причиной. Там, где вопрос о вине лица исключается, практически теряет — в плане уголовного правосудия— значение вопрос, было ли действие лица причиной наступившего последствия: без вины лицо ответственности нести не может. Поэтому рассматривать причинность и вину в полном отрыве друг от друга — значит, состав преступления из единства элементов превращать в их механический набор. Обратимся для уяснения этого положения к следующему примеру. А., намереваясь застрелить своего врага Б., связал его и поставил у ворот. В этот момент упавшим с крыши кирпичом Б. был убит. Нельзя отрицать того, что действия А. явились одной из причин гибели Б.: если бы А. не поставил Б. у стены, последний не был бы убит кирпичом. С другой стороны, умысел А. на убийство Б. также не может вызывать сомнений. Таким образом, в данном случае как будто имеются причинность и вина — и, следовательно, как будто может наступить уголовная ответственность А. за оконченное убийство Б. Однако этот вывод — бесспорно, ошибочный — получен в результате основной ошибки — в результате ошибочного отрыва причинности от вины: словно причинность существует сама по себе, а вина — сама по себе. На деле, конечно, положение иное. На деле причинная связь, подобно всем элементам состава, должна охватываться умыслом лица: падение кирпича не было задумано А., не входило в его умысел, следовательно, А. не может отвечать за оконченное убийство Б. Поучительно в этом отношении определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда СССР от 10 февраля 1943 г. по делу X. X. признан виновным в том, что он 23 июня 1942 г. во время обоюдной драки убил гр-на С. Кроме того, X. признан виновным также в том, что он в этот же день, будучи задержан в помещении Смуневского сельсовета, в присутствии граждан ругался нецензурными словами. Виновность X. в хулиганстве материалами дела доказана, и он правильно осужден по ч. 1 ст. 74 УК РСФСР, осуждение же его по ст. 139 УК РСФСР является необоснованным. Показаниями самого осужденного X. и свидетелей установлено, что X. и потерпевший С. в нетрезвом состоянии ехали на одной лошади по направлению к г. Ардатову. После того как между X. и С. завязался спор, X. намеревался тут же, на телеге, связать С., но в это время оба свалились на землю. Как видно из врачебного заключения, С. от падения получил сотрясение мозга и 24 июня 1942 г. скончался. Падение и смерть С. при этих данных надлежит рассматривать как несчастный случай, поэтому осуждение X. по ст. 139 УК РСФСР является неправильным. Бесспорно и точно общее положение, высказанное по настоящему делу: смерть потерпевшего, хотя и наступившая вследствие обстоятельств, связанных с действиями обвиняемого, не может служить основанием для квалификации его действий как неосторожного убийства, если обвиняемый не предвидел и не должен был предвидеть эти обстоятельства119. Верховный Суд СССР неоднократно отмечал необходимость сочетания для обоснования ответственности причинной связи и вины по всем без изъятия преступлениям. Так, определению Уголовносудебной коллегии Верховного Суда СССР от 13 июля 1949 г. предшествует следующее положение: «Обвиняемый не может нести ответственность за последствия, которые он не мог предвидеть и которые не находились в причинной связи с его действиями»120. Заслуживает внимания определение, вынесенное по настоящему делу: «По приговору народного суда 1-го участка Самтредского района Грузинской ССР Б. был осужден по ч. 1 ст. 148 УК Грузинской ССР (неосторожное убийство)». Определением Верховного Суда Грузинской ?СР приговор оставлен в силе. Б. признан виновным в том, что он, увидя, что потерпевший Г. сел на его лошадь и стал ее гонять, поймал его и ударил. Г. испугался и бросился бежать. Перепрыгивая через забор, Г. сломал себе ногу и впоследствии скончался от заражения крови. Приговор народного суда и определение Верховного Суда Грузинской ССР в отношении Б. подлежит отмене по следующим основаниям: показаниями свидетеля К. установлено, что Б. не избивал Г. Врач М. показал, что если бы даже и было установлено, что Б. ударил Г., то это не могло вызвать перелома ноги. По делу установлено, что Г. сломал ногу в то время, когда он перепрыгивал через забор, затем у него произошло заражение крови, от чего он и умер. Поскольку Б. не мог предвидеть, что Г., сойдя с лошади, убежит и сломает себе ногу, получит заражение крови, от которого умрет, постольку действия Б. не содержат состава преступления. Смерть Г. в причинной связи с действиями подсудимого не находится. Исходя из изложенного, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда СССР определила: «Приговор народного суда 1-го участка Самтредского района Грузинской ССР и определение Верховного Суда Грузинской ССР в отношении Б. отменить и дело о нем за отсутствием в его действиях состава преступления производством прекратить». С той же категоричностью Верховный Суд СССР отвергает наличие состава преступления в действиях лица, которое хотя и причинило преступный результат, но действовало невиновно. С большой четкостью это положение выражено по делу С. С. признана виновной в том, что она, желая избавиться от ребенка, задушила свою пятимесячную дочь Иру. С. виновной себя не признала и показала, что она была больна, и когда ночью заплакал ребенок, то ночевавшая у нее знакомая Б. подала ей из люльки ребенка, которого она приложила к груди, а сама заснула и через некоторое время обнаружила ребенка мертвым. Медицинским вскрытием установлено, что ребенок умер от асфиксии. Объяснения С. подтвердила свидетельница Б., которая утверждала, что в два часа ночи она дала С. для кормления ребенка, причем ребенок был завернут в пеленки. Через некоторое время она услышала сильный крик С. о том, что Ира умерла. В деле нет никаких данных о том, что С. имела намерение избавиться от ребенка. В данном случае смерть ребенка можно объяснить только несчастным случаем, происшедшим во время сна матери и ребенка на одной кровати, во время кормления ребенка грудью. Ввиду изложенного Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда СССР определила: «Приговор народного суда Буденновского района и определение Ставропольского краевого суда отменить и дело С. производством прекратить за недоказанностью обвинения»121. Вот общее положение, выдвинутое Верховным Судом СССР по делу С.: «Наступившие последствия, находящиеся в причинной связи с действиями обвиняемого, влекут для него уголовную ответственность только при наличии вины умышленной или неосторож- - 140 НОИ» Органическая связь причинности и вины приводит к образованию особых ситуаций в тех случаях, когда эта связь явно неосуществима. Так, случаи так называемого покушения с негодными средствами и на негодный объект в основе своей характеризуются именно разрывом двух рядов — вины и причинности: лицо умышленно стремилось к причинению преступного результата, но этот результат — в силу негодности средств или объекта — причинен быть не мог. Причинность здесь оторвалась от вины, и возникает специальная ситуация, требующая особого рассмотрения. Противоположная ситуация имеет место при совершении общественно опасного действия невменяемым: невменяемый причинил смерть, но убийства он совершить не может, ибо он не может быть виновным.
<< | >>
Источник: Трайнин А. Н.. Избранные труды. 2004

Еще по теме Глава девятая ЭЛЕМЕНТЫ СОСТАВА ПРЕСТУПЛЕНИЯ И ОБОСНОВАНИЕ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ:

  1. Глава шестая ПОНЯТИЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ И ЭЛЕМЕНТЫ СОСТАВА ПРЕСТУПЛЕНИЯ
  2. Глава пятая ПОНЯТИЕ ЭЛЕМЕНТА СОСТАВА ПРЕСТУПЛЕНИЯ
  3. § 3. Элементы и признаки состава преступления
  4. § 2. Элементы и признаки состава преступления
  5. Элементы состава, характеризующие субъекта преступления
  6. Глава десятая ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА СОСТАВОВ ПРЕСТУПЛЕНИЯ В СОЦИАЛИСТИЧЕСКОМ УГОЛОВНОМ ПРАВЕ
  7. § 2. Деяние как элемент объективной стороны состава преступления
  8. Тема № 2. Понятие преступления. Состав преступления. Уголовная ответственность
  9. Элементы состава, характеризующие субъективную сторону преступления
  10. 26. Уголовная ответственность за некоторые виды преступлений