<<
>>

Государство как субъект международного права; территориальный суверенитет

Государство как субъект международного права характеризуется преподе всего тем, что оно имеет территорию и, следовательно, обладает, по выражению Международного Суда, «территориальным суверенитетом».
В деле об инциденте в проливе Корфу Суд подчеркнул, что «уважение территориального суверенитета независимыми государствами является одним из основных устоев международных отношений» |б.

Территориальный суверенитет можно определить как право государства осуществлять исключительную юрисдикцию по отношению ко всем лицам и предметам на своей территории. В консультативном заключении о Западной Сахаре Международный Суд отверг утверждение Марокко о том, что оно обладало территориальным суверенитетом над спорной зоной в эпоху ее колонизации. Такое решение было принято главным образом на основании представленных в Суд документов, которые, свидетельствовали, что султан Марокко не осуществлял никакой юрисдикции по отношению к отдельным независимым кочевым племенам, проживавшим на данной территории.

Суд.заявил: «В итоге информация, которой располагает Суд, не подтверждает заявление Марокко о том, что

le I. С. J. Reports, 1949, р. 35.

265

264

оно осуществляло в прошлом территориальный суверенитет над Западной Сахарой» ''.

Одним из существенных атрибутов территориального суверенитета является право государства не допускать деятельности любого другого государства пли организации на своей территории.

Б ходе арбитражного разбирательства дела о государственной принадлежности острова Пальмас судья Губер заявил: «Независимость какой-либо части земного шара — это право осуществлять иа ней, без участия любого другого государства, функции, присущие государству. Развитие национальной структуры государств в последние века, а следовательно, и эволюция международного права способствовали установлению этого принципа исключительной компетенции государства на своей собственной территории, который становится теперь отправной точкой при разрешении большинства вопросов, касающихся международных отношений» ,3.

Годом раньше в деле судна «Лотос» Постоянная палата международного правосудия сформулировала ту же самую концепцию, указав ирп этом и иа существование обязанности, соотносимой с этим правом: «Основным ограничением, налагаемым международным правом иа государство, является запрещение — за исключением случаев, когда имеется специальная норма, разрешающая подобные действия,— осуществлять любые проявлеиия евоей власти иа территории другого государства.

В этом смысле юрисдикция государства, несомнеппо, террпто-рнальна; она не может осуществляться за пределами его территории, кроме как иа основании разрешающей нормы, вытекающей из обычного международного нрава пли какого-либо договора» 19.

Но территориальный суверенитет не сводится лишь к исключительному праву осуществлять на той пли иной конкретной территории функции, присущие государству. Он предусматривает также п выполнение определенных обязанностей, о чем хорошо сказал судья Губер в ходе арбитражного разбирательства спора об острове Пальмас. Он подчеркнул, что территориальный - суверенитет

. '7 I. С. .Т. Reports, 1975, р. 48, par. 105.

8 Решение по делу об острове Пальмас (UN Reports of International Arbitral Awards, vol. II. p. 838). 1 ' ' 18 С. Г. J. I., serie A, num. 10. p. 18—19.

266

«подразумевает исключительное право на осуществление государственной деятельности. Но это право неизбежно порождает обязанность защищать на своей территории права других государств, в частности право на территориальную целостность и на неприкосновенность как в мирное, так и в военное время, а также прав, которые каждое государство может потребовать для своих граждан, проживающих в других странах... Территориальный суверенитет не должен сводиться лишь к его негативным аспектам, то есть лишь, к исключению деятельности других государств; он имеет место лишь постольку, поскольку существует необходимость разделить между народами пространство, в пределах которого они паходятся, с целью обеспечить для них в любом месте ту минимальную защиту, которую гарантирует международное пра-во» .

В главе IV уже говорилось об обязанности государств пе допускать в пределах своей территории организационной деятельности, направленной па совершение враждебных актов против других правительств, и принимать соответствующие меры для предотвращения вторжения подрывных элементов на территорию другого государства. В более общем виде Международный Суд говорил об «обязанности любого государства сознательно не допускать использования своей территории для осуществления каких бы то ни было действий, ущемляющих права других государств» 21,

Следует, однако, помпнть, что в основапии этой обязанности лежит не законность титула, а реальные возможности государства осуществлять контроль над определенной частью земиого шара.

Международный Суд в деле о Намибии сделал следующее разъяснение на этот счет: «Тот факт, что Южная Африка уже ие обладает правом управлять данной территорией, пе освобождает ее в соответствии с международным правом от ответственности п обязанностей в отношении других государств в том, что касается осуществления ее полномочий на указанной территории.

Именно реальный контроль над территорией, а не суверенитет или законность титула, составляет основу ответ-

г» UN Reports of International Arbitral Awards, vol. II, p. 839.

267

ственностгг государства за любые действия, затрагивающие интересы других государств» 22.

Из этого высказывания Международного Суда можно сделать вывод, что государство несет ответственность за те действия, осуществляемые на его территории, последствия которых проявляются за ее пределами п наносят ущерб интересам других государств. Так происходит, например, при заражении окружающей среды. В деле «Трэйл Смелтер» арбитражный суд пришел к выводу, что: «Ни одно государство не имеет права использовать или позволять использовать свою территорию таким образом, что образующиеся дымы проникают на территорию другого государства и воздействуют на находящиеся в ее пределах предметы и людей, если такое воздействие имеет тяжелые последствия, а доказательства причиненного ущерба очевидны и убедительны» 23.

Некоторые авторы подвергли сомнению значимость этого арбитражного решения, однако Принцип 21 Стокгольмской декларации ООН по проблемам окружающей человека среды предусматривает в подобных же и даже более строгих выражениях, что: «Согласно Уставу Организации Объединенных Наций и принципам международного права, государства имеют суверенное право на эксплуатацию своих собственных ресурсов в соответствии со своей собственной политикой в области окружающей среды и обязаны обеспечить, чтобы деятельность в пределах действия их юрисдикции и контроля не причиняла ущерба окружающей среде других государств или районов за пределами действия национальной юрисдикции» 24.

Такое современное толкование принципа «запрещения использования национальной территории в ущерб другим государствам» учитывает «существенную разницу между традиционным понятием территории н новой концепцией об окружающей человека среде»25. «Реки и воздушное

268

пространство над морем, хотя и являются частью территории государства, состоят в действительности из подвижных п независимых элементов, которые могут стать источником заражения окружающей среды за пределами национальных границ» 26.

Примером признания ответственности государства, расположенного в верховьях реки, за заражение общих вод, повлекшее за собой ущерб или убытки для государства, находящегося ниже по течению, может служить договор 1974 г.

между.Соединенными Штатами и Мексикой. В нем предусматривается строительство, полностью за счет Соединенных Штатов, очистных сооружений для уменьшения засоленности вод реки Колорадо 21. Мы видим здесь практическое применение принципа, который можно сформулировать так: «Тот, кто загрязняет, тот и платит».

Юрисдикция государства

Территория государства была определена одним пз авторов как «прострапство, в пределах которого действует правопорядок государства» 28. Это формальное определение не отражает, однако, всей сущности основных правомочий государства в отношении своей территории так, как это признано в резолюциях Генеральной Ассамблеи ООН, касающихся постоянного суверенитета государства над богатствами и естественными ресурсами своей сооственпоп территории -а.

Указанное определение, отождествляющее территорию государства с пространством, в пределах которого действует установленный им правопорядок, порождает серьезные трудности, поскольку действие законов большинства государств распространяется за национальные границы и в этом смысле онп экстратеррпториальны. Это подтверждается, в частности, наличием правовых норм, в соответствии с которыми считается преступлением действие, направленное против безопасности государства,

29 См., например, резолюцию 3171 (XXVII) и ст. 2(1) Хартли экономических прав и обязанностей государств.

2,69

илп существованием эакопов, преследующих фальсификацию паццональиых денежных знаков, даже если но-добпые акты совершаются на территории других государств. ">

В деле судна «Лотос» Постоянная палата международного правосудия заявила ио этому поводу: «Верно, что во всех правовых системах фундаментальным принципом является территориальный характер уголовного закона, но не менее верно и то, что все или почти все эти системы распространяют свою юрисдикцию па преступления, совершенные за пределами данного государства, причем они это делают способами, которые в разных государствах различны. Принцип территориальности уголовного права ие является, следовательно, безусловным принципом международного права н никоим образом не совпадает с территориальным суверенитетом» 30.

Из этого следует, что принцип территориального суверенитета по исключает возможности экстратеррнторп-альпого действия государственных законов.

Как заявила Постоянная палата международного правосудия в деле судна «Лотос», он запрещает только принудительное осуществление своих законов одним государством на территории другого государства. Это запрещение было квалифицировано Постоянной палатой как «главное ограниченно, устанавливаемое международным правом» 31.

Монополия государства па принудительное осуществление законов на своей территории пе означает тем не менее, что только эта территория является топ сферой или тем пространством, в пределах которого государство может осуществлять принудительные меры 32.

Государство может осуществлять своп правомочия по применению принудительных мор и за пределами собственной территории, например па находящихся в открытом море судах, плавающих под его флагом, или по отношению к лицам, состоящим в его гражданстве, если они находятся в космическом пространстве плп в Антарктике. В Договоре об Антарктике 1959 г. оказалось необходимым заменить принцип территориальной юрисдикции понятием юрисдикции, осиованиой на гражданстве

270

находящихся там лиц, поскольку соглашение предусматривало отказ государств-участников от любых притязаний па суверенитет над данным районом.

В деле судна «Лотос» Постоянная палата международного правосудия подчеркнула: «Но из этого не следует, что международное право запрещает государству осуществлять на своей собственной территории юрисдикцию в отношении любых дел, связанных с событиями, происшедшими за границей, в которых оно не может опереться на какую-либо разрешающую норму международного права. Подобный тезис мог бы оказаться справедливым только в том случае, если бы международное право вообще запрещало государствам распространять применение своих законов и компетенцию своих судов иа лпц, имущество и действия за пределами своей территории и если бы только в порядке исключения из этого общего запрета государствам позволялось поступать таким образом в некоторых особых ситуациях. Однако совершенно очевидно, что не таково положение дел в современном международном праве, согласно которому государствам вовсе не запрещается распространять применение своих законов и свою юрисдикцию па лиц, имущество и действия за пределами своей территории.

Напротив, государствам оставлена в этом отношении широкая свобода усмотрения, которая ограничивается лишь отдельными запретительными нормами; в остальных же случаях каждое государство вправе придерживаться тех принципов, которые оно сочтет наилучшими и наиболее подходящими» 33.

Проф. Манн утверждает, что приведенное выше высказывание Постоянной палаты международного правосудия не соответствует современному состоянию международного права, и считает, что международное публичное право «определяет в каждом конкретном случае, какие именно государства обладают правом регулировать» правоотношения, в которых присутствует иностранный элемент. По его мнению, это только «то государство (пли государства), связь которого с имеющими место фактами носит такой характер, что предоставление ему законодательных правомочий можно считать справедливым п обоснованным», это «государство, которое имеет непосредственное отношение к фактам, сохраняет с ними

подлинную связь и обладает по отношению к ним достаточно серьезным иптерссом». В заключение Манн заявляет: «Государство обладает... соответствующей компетенцией, если его связь с данными конкретными фактами является5 настолько тесной, настолько существенной, непосредственной и прочной, что применение его законодательства полностью соответствует международному праву.» 34.

Действительно, государство не может законным образом применять свое законодательство или осуществлять юрисдикцию, если оно пикак ие связано с возиикшими на иностранной территории правоотношениями, которые оно намерено регулировать. Так, например, существует общее согласие по поводу того, что государство не должно ни ограничивать общее чпело иностранных туристов или других временно прибывающих в страну лиц, пи препятствовать публикации материалов, которые оно считает клеветническими, если они издаются па территории другого государства в полном соответствии с законами этого государства 35.

Тем не менее как эти, так и предыдущие примеры пе доказывают существования позитивных норм международного публичного права, они являются лишь отражением совершенно нечетких критериев, носящих исключительно негативный характер. Согласно этпм критериям, государство пе имеет права осуществлять свою юрисдикцию в отношении вопросов, людей или предметов, с которыми оно никак не связано; оно не может также распространять своп законы и юрисдикцию иа возникающие па иностранной территории правоотношения, если его связь с фактами настолько несущественна, что применение национальной юрисдикции ведет, как это было в деле «Cutting», к абсурдным или явно несправедливым последствиям. В этом смысле не вызывает сомнения, что осуществление внутренней 'юрисдикции государства требует наличия определенной его связи с фактами, с тем чтобы обеспечить соблюдение элементарной справедливости п законности.

На практике признание этого ограничения вовсе uc означает, что государство должно в каждом конкретном случае обосновывать осуществление своего законодательства или юрисдикции своих судов, доказывая, как выразился Манн, что оно «имеет прямое отношение к данной совокупности фактов». Напротив, поскольку устанавливаемое в этом отношении международным правом ограничение носит нечеткий и исключительно негативный характер, то именно то государство, которое возражает против осуществления юрисдикции другого государства, должно доказывать полное отсутствие связей последпего с фактами, по отношению к которым осуществлена указанная юрисдикция, и убедительно обосновать, что результаты такого осуществления носят крайне несправедливый характер.

Это еще один вывод, вытекающий из дела судна «Лотос», в ходе рассмотрения которого Постоянная палата международного правосудия должна была разрешить «принципиальный вопрос исключительно важного значения». В этом деле правительство Франции утверждало, что, «для того чтобы турецкие суды могли осуществлять свою юрисдикцию в данном споре, опп должны были представить доказательства существования в международном праве определенных норм, подтверждающих законность их юрисдикции в создавшейся ситуации». С другой стороны, турецкое правительство считало, что государство обладает необходимой юрисдикцией «во всех случаях, когда эта юрисдикция ие вступает в противоречие с принципами международного права»3S.

Постоянная палата международного правосудия склонилась в пользу тезиса, выдвинутого Турцией, отметив, что он «вытекает из самой природы и современного состояния международного права» 37.

Кроме того, Постоянная палата подчеркнула, что: «Именно тем, что международное право оставляет за государствами свободу усмотрения, объясняется наличие множества различных правил, которые они смогли принять, не будучи вынужденными прислушиваться к возражениям или претензиям других государств; и именно ради устранения неудобств, вызванных подобным многообразием правовых норм, проявляется, как в Европе,

36 С. P. J. I., serie A, num. 10, р. 18.

так n в Америке, стремление к выработке соглашений, направленных как раз на ограничение той свободы усмотрения, которую современное международное право оставляет за государствами в данной области, соглашений, призванных заполнить пробелы в компетенции или, напротив, устранить конкуренцию компетенций, порождаемую различием правовых принципов, принятых в разных государствах. В этих условиях максимум, что можно требовать от государства,— это ие выходить за пределы своей собственной юрисдикции, очерченной международным правом; в этих пределах осуществляемая им компетенция имеет абсолютно законную силу» 38.

Способы приобретения территории

Оккупация и постоянное и мирное осуществление государственной власти представляют собой два основных способа приобретения прав иа территорию.

Оккупация, Сам термин «оккупация» употребляется в разных, пе всегда четко определенных значениях. В частности, ои использовался для описания физического присутствия вооруженных сил какого-либо государства на иностранной территории (например, occupatio bel-lica).

Этот термин применялся также, как, например, в Генеральном акте конференции по Конго, проходившей в Берлине в 1885 г. (ст. 35), для обозначения «достаточной власти», установленной на определенных территориях. Уже указывалось, что, хотя иа этой конференции способ приобретения территорий в Африке п был обозначен словом «оккупация», этот термин был употреблен в более широком смысле, равнозначном «приобретению» или «присвоению», а не просто в более узком значении оккупации, применимом лишь к territorium nullius39.

В консультативном заключении о Западной Сахаре Международный Суд констатировал, что «иногда слово «оккупация» применялось не совсем верно, обозначая лишь приобретение прав на верховенство»; в'то же время Суд придал этому термину его точное значение, охарактеризовав оккупацию как «один из юридически признанных способов приобретения суверенных прав на какую-либо территорию».

Международный Суд заявил: «Будучи юридически признанным первоначальным способом мирного приобретения суверенитета над какой-либо территорией, «оккупация» в отличие от цессии или наследования может быть признана законной только в том случае, если данная территория является terra nullius — ничейной землей — в момент совершения действий, составляющих основу „оккупации"» 40.

Таким образом, Международный Суд решил, что существование terra nullius является совершенно необходимым условием действительности «оккупации» как таковой. На коррелятивность этих двух концепций правильно указал в свое'время судья Анцилотти, отметив, что «статус terra nullius — основное условие для того, чтобы оккупация могла стать способом приобретения территориального суверенитета» 41.

Такое же заключение можно сделать, исходя из арбитражной практики.

В ходе арбитражного разбирательства дела о государственной принадлежности острова Клпппертон в 1931 г. арбитр утверждал, что, «когда Франция провозгласила в ноябре 1850 г. свой суверенитет над островом Клпппертон, этот остров с юридической точки зрения являлся territorium nullius и, следовательно, мог быть подвергнут оккупации». Арбитр отверг необходимость применения ст.* 35 берлинского Генерального акта, заявив, что «ст. 35, строго говоря, не имеет никакого отношения к вступлению во владение; она представляет собой поста-' повленне, предполагающее наличие уже свершившейся п юридически действительной оккупации» 42.

Применив эти же самые принципы в обратном порядке, Постоянная палата международного правосудия в 1933 г. в деле о статусе Восточной Гренландии отвергла претензии Норвегии, утверждавшей, что Восточная Гренландия являлась terra nullius, и вынесла решение о том, что провозглашенная норвежским правительством оккупация и все последующие предпринятые им в этом

275

направлении действия были, следовательно, «незаконными и ие действительными» 43.

Таким образом, необходимость определения того, является ли какая-лпбо территория terra nullius, возникает на практике в тех случаях, когда какое-либо государство провозглашает свой суверенитет над этой территорией посредством ее оккупации. Если другое государство возражает против подобной акции, то решение вопроса о законности или незаконности оккупации зависит от того, является ли указанная территория terra nullius. Этим термином обозначают территорию, над которой ни одно государство не обладает суверенитетом и которая считается открытой для приобретения ее любым государством.

В деле о Западной Сахаре Международный Суд пришел к выводу, что процесс колонизации территории ие являлся «оккупацией» пичейиой земли. В заявлении, которое вполне может быть применено в отношении других территорий, Суд отметил: «Каковы бы ни были различия во мнениях юристов, практика государств в течение периода времени, о котором идет речь, свидетельствует о том, что территории, населенные племенами пли народами, обладавшими определенной социальной и политической организацией, не считались terra nullius. Эта практика показывает, что приобретение суверенных прав па указаипые территории осуществлялось, по всеобщему прпзпапиго, не в одностороннем порядке посредством «оккупации» terra nullius на правах первоначального владельца, а путем соглашений, заключаемых с местными вождями. Действительно, иногда слово «оккупация» попользовалось с юридико-техпнческой точки зрения не совсем правильно, обозначая лишь приобретение прав иа суверенитет; но это еще не означает, что приобретение суверенитета в результате заключения соглашения с местными правителями считалось «оккупацией» terra nullius в точном значении этого термина. Напротив, соглашения с местными властями, независимо от того, можно ли их считать настоящими цессиями территории, рассматривались как порождающие производное в своей оспове право, а не как первоначальный титул в результате оккупации terra nullius* 44.

276

Осуществление государственной власти

В арбитражном деле о государственной принадлежности острова Пальмас в 1928 г. как Нидерланды, так и Соединенные Штаты притязали на суверенитет над этим островом в Тихом океане. США мотивировали свои притязания тем, что в силу Парижского мирного договора, положившего конец испано-американской войне, они являлись правопреемником Испании, которая в свое время приобрела правовой титул на указанный остров путем его открытия и оккупации. Тем не менее арбитр Губер положил в основу своего решения определение того, кто же именно нз участников спора действительно осуществлял суверенитет, поскольку «непрерывное п мирное проявление территориального верховенства» равнозначно правовому титулу.

Обосновывая такой подход, Губер подчеркнул, что государство не может ограничиваться недопущением деятельности других государств иа определенной территории, но должно осуществлять функции и нести ответственность, присущие верховному ее правителю, и, в частности, обязано обеспечивать в пределах этой территории соблюдение прав других государств.

В соответствии с приведенной выше концепцией остров Пальмас был присужден Нидерландам, которые сумели доказать, что фактически только они осуществляли в течение длительного времени «действия по мпрпо-му осуществлению суверенитета». Среди этих действий арбитр, в частности, отметил ряд соглашений, заключенных голландской Вест-Индской компанией с местными вождями. Указанные соглашения, каков бы ни был их правовой характер, были расценены как косвенное доказательство осуществления верховенства на данной территории.

В 1933 г. в деле о статусе Восточной Гренландии Постоянная палата международного правосудия признала справедливыми притязания Данин, поскольку они, как указывается в решении Постоянной палаты, «основывались не просто иа имевшей место оккупации территории, но и, используя слова, употребленные в решении по делу об острове Пальмас, на титуле, в основе которого лежит факт непрерывного и мирного осуществления» 45 государственной власти.

277

В этом деле, как и в споре о государственной принадлежности острова Пальмас, на суверенитет иад территорией претендовали только два государства. Следовательно, решения в пользу того или другого участника спора оказывалось совершенно достаточно для установления титула, действительного erga omnes.

Как заявила Постоянная палата международного правосудия: «В большинстве случаев, связанных с рассмотрением в международных судебных органах притязании на территориальный суверенитет, в суд обращались только два государства, и, следовательно, оставалось лишь решить, претензии которого из них более обоснованны...» И далее: «...во мпогнх делах суд не требовал многочисленных свидетельств осуществления суверенных нрав при условии, если другое государство не в состоянии предоставить более веских доказательств. Это в особенности верно в отношении притязаний на суверенитет пад территориями, расположенными в малонаселенных или не имеющих постоянного населения странах» 46.

Постоянная палата международного правосудия приняла во внимание законодательную деятельность Данпн на острове, указав, что «законодательная деятельность является одним нз наиболее убедительных свидетельств осуществления государственной власти» "!Г. Постоянная палата учла также заключение Данией коммерческих договоров, касающихся и Гренландии, и предоставление концессий на колонизацию спорной территории. Кроме того, был припят во внимание факт признания прав Дании другими государствами, в частности Норвегией. Исходя из всего этого, Постоянная палата международного правосудия пришла к заключению, что, «ввиду отсутствия притязаний на суверенитет со стороны какой-либо другой державы, а также принимая во внимание труцно-доступность н суровые арктические условия еще не колонизированных районов острова»48, Дания осуществляла свою государственную власть в пределах, достаточных для вынесения в ее пользу решения о суверенитете над Восточной Гренландией.

В англо-французском споре 1953 г. об островах Мопкье ц Экрехос Международный Суд, проанализировав

47 Ibid., р. 48.

претензии обеих сторон, уверявших, что они обладают давними и первоначальными правами на эти острова, пришел к следующему выводу: «По мнению Суда, решающее значение имеют не косвенные презумпции, основанные на событиях, происходивших в средние века, а доказательства, прямо подтверждающие владение островами Менкье и Экрехос» 49. Исходя из этого, Международный Суд признал «особую свидетельскую ценность актов, относящихся к осуществлению юрисдикции, местному управлению и законодательной деятельности» 50. Суд* вынес решение в пользу Великобритании на основании того, что «британские власти в течение большей части XIX века и в XX веке осуществляли государственные функции в отношении обеих групп островов» о1.

В консультативном заключении о Западной Сахаре Международный Суд рассмотрел претензии Марокко, утверждавшего, что оно обладало суверенными правами иа спорную территорию пе в результате какого-то отдельного акта оккупации, а в силу «длительного осуществления на ней своей государственной власти», то есть на основании тех же самых принципов, которые были применены в деле о статусе Восточной Гренландии °2.

В данном случае Международный Суд посчптал, что «отсутствие убедительных доказательств действительного осуществления государственной власти Марокко в Западной Сахаре» не позволяет ему быть уверенным в наличии «каких-либо прав султана Марокко на суверенитет над территорией Западной Сахары» 53.

Международный Суд констатировал, однако, что представленные материалы «свидетельствуют о существовании в то время юридически оформленных отношений подчиненности султану Марокко отдельных — но только отдельных — кочевых племен, проживающих на указанной территории» 54.

Важная мысль содержится в следующем отрывке из-решения Постоянной палаты международного правосудия по делу о статусе Восточной Гренландии: «Притязание на суверенитет, которое основывается не на каком

278

либо конкретном акте или титуле, таком, например, как договор об уступки территории, а лишь на длительном осуществлении власти, предполагает наличие двух элементов, существование каждого пз которых должно быть доказано: намерения и волн действовать в качестве суверена и какого-либо фактического осуществления или проявления такой власти» 55.

Первое из этих условий ?— намерение и воля действовать в качестве суверена — означает, что частные лица, не уполномоченные на то своими правительствами, не способны осуществлять законные действия по приобретению территорий, за исключением случаев, когда такие их действия немедленно утверждаются соответствующими правительствами. Это условие исключает также возможность приобретения территории посредством осуществления верховной власти в случае, если причины физического присутствия государства на определенной территории не дают ему возможность выступать в качестве суверена, как это происходит иа арендованных, подмандатных или подопечных территориях (<В деле о Намибии - Южная Африка обосновывала перед Судом своп права на территорию, исходя inter alia пз следующих факторов: а) первоначальное завоевание; б) длительная оккупация. Международный Суд отверг эти претензии, заявив, что, «помимо других соображений, они ие имеют никакой силы, когда речь идет о подмандатной территории» 56, и подтвердил свое высказывание, относящееся к 1950 г.: «Власть, осуществляемая правительством Южно-Африканского Союза на указанной территории, основана на мандате. Если сам мандат потерял силу, как утверждает правительство Южной Африки, то эта власть также больше не существует. Продолжать пользоваться правами, вытекающими из мандата, и в то же время отказываться исполнять предписываемые им обязанности — это такая позиция, которая пе может быть ничем оправдана» 5~.

Использование международных водных путей

Использование международных водных путей, то есть рек и озер, которые разделяют территории или проходят

55 С. P. J. I., series Л/В, num. 53. р. 45—46. 5П I. С. J. Reporls. 1971, р. 43. 57 Ibid., р. 42.

280

по территориям двух илп большего числа государств, затрагивает серьезные проблемы международного права, касающиеся территориального суверенитета.

Использование водных путей прибрежным государством может нанести ущерб правам или интересам другого прнбрежиого государства, поскольку последствия деятельности первого из них могут проявиться на территории второго. Даже меры, предпринимаемые государством в отношении вод чисто внутреннего озера или впадающей в него реки,, могут повлиять иа условия использования той части водного пути, которая проходит по территории других государств.

Доктрина Хармона

Согласно первоначальной упрощенной и элементарной концепции территориального суверенитета, каждое государство является полным хозяином своей территории и может предпринимать в отношении рек, протекающих в ее пределах, все меры, которые оно сочтет соответствующими национальным интересам, независимо от возможных последствий этой деятельности для других государств.

Такая точка зрения была высказана в 1895 г. министром юстиции Соединенных Штатов Хармоном в связи с вопросом о международной ответственности США за ущерб, причиненный мексиканским фермерам в результате отвода вод реки Рио-Гранде с целью орошения североамериканской территории.

Мексика заявила, что, поскольку Рио-Гранде является судоходной и пограничпой рекой, Соединенные Штаты обязаны были ограничиваться при ее использовании работами, которые не понижали бы значительно уровень воды, если только не существовало специального соглашения о возможности проведения таких работ.

Хармон, во-первых, изложил своими словами мексиканскую позицию так, как он ее понимал. Он сказал: «В действительности эти претензии направлены на то, чтобы поставить государство, расположенное в низовье реки, в господствующее положение по отношению к государству, находящемуся выше по течению, и сдерживать развитие последнего, отказывая его жителям в использовании естественных ресурсов, которые природа предоставила им па пх же собственной территории». Затем он

281

добавил: «Основным принципом международного права является абсолютный суверенитет каждой нации иа своей собственной территории... Следовательно, любые исключения из этого правила о полновластии нации на своей территории должны основываться на ее собственном на то согласии, а не проистекать из какого-то другого источника».

Из этих предпосылок Хармон сделал следующее заключение: «Никакие нормы, принципы ИЛИ прецеденты международного права не накладывают каких-либо обязательств на Соединенные Штаты и ие возлагают на пнх никакой ответственности», признание же мексиканских претензий было бы «полностью несовместимым с суверенитетом США в пределах их национальных владений» 58.

Применение доктрины Хармона

Начиная с этого момента до недавнего времени Соединенные Штаты придерживались указанной доктрины о неограниченности территориального суверенитета во всех своих спорах н соглашениях о международных реках с Мексикой п Канадой, оправдывая такую позицию ее соответствием общепризнанным нормам международного права5Э. Согласно этой доктрине, государство имеет право отводить или в полном объеме использовать все воды, пересекающие его территорию, невзирая на ущерб, причиняемый странам, расположенным пиже по течению.

В 1906 г. США и Мексика подписали соглашение о правовом режиме Рио-Грапде, содержащее положение, в соответствии с которым Соединенные Штаты, хотя и сохраняли право использовать воды этой рекп в полном объеме, тем не менее были готовы, руководствуясь соображениями международной вежливости, обеспечивать Мексику водой в объемах, эквивалентных отводимым для орошения на территории США.

" Tratado de» Guadalupe Hidalgo, Dei-echo Inlernacional 1895 21 Opiniones de Procuradores Generates p 274 ?8'>— ->84

" A"stTilL Canada — United States Practice and"'xiieorv Respecting the International Law of International Rivers: A Rtudv of the history and Influence of the Harmon Doctrine. - ((Canadian Втг Review», № 37, p. 393 and seer. Canadian Bar

282

В ст. 5 этого договора предусматривается, что: «Подписывая этот договор, Соединенные Штаты не создают тем самым никаких оснований для удовлетворения каких бы то ни было выдвигавшихся в прошлом претензий..о Заключение данного соглашения никоим образом не означает установления какого-либо общего принципа или прецедента на будущее».

Договор о пограничных водах, подписанный США и Канадой в 1909 г., в ст. 2. inter alia устанавливает, что: «Каждая из высоких договаривающихся сторон сохраняет за собой... юрисдикцию и полный контроль за использованием и отводом, временным или постоянным, всех вод на своей территории, которые своим естественным путем текут в сторону пограничных районов или через границу...»

После ратификации этого договора премьер-министр Канады, объясняя причины, побудившие его страну согласиться с вышеприведенными положениями соглашения, заявил: «...Соединенные Штаты заняли позицию, согласно которой международное право, за исключением вопросов, касающихся судоходства, разрешает расположенному в верховьях реки государству использовать ее воды в пределах своей территории по своему усмотрению... В то время, учитывая все обстоятельства, мы сказали себе: „Очень хорошо. Если вы настаиваете на своей точке зрения... мы в свою очередь будем обладать идентичными правами, и, если вдрзт нам вздумается изменить путь какой-либо реки, текущей в направлении вашей границы, вы также не сможете нп жаловаться на подобные действия, ни потребовать от пас, чтобы мы перестали делать то, что вы делаете сами..."» 60.

В индо-пакистанском споре об отводе вод рекп И ид правительство ИНДИИ также воспользовалось этой доктриной, утверждая, что оба государства «обладают полной и .исключительной юрисдикцией на контроль, использование п отвод вод рек, протекающих по их собственной территории» 5!. И действительно, Индия преградила путь некоторым протокам реки Инд, считая, что она имела такое право, несмотря на то что раиее Пакистан пользовался водами этих протоков.

00 Austin. Op. cit, p. 422.

233

<< | >>
Источник: ЭДУАРДО ХИМЕНЕС ДЕ АРЕЧАГА. СОВРЕМЕННОЕ МЕЖДУНАРОДНОЕ ПРАВО. 1983

Еще по теме Государство как субъект международного права; территориальный суверенитет:

  1. 2. ГОСУДАРСТВА - ОСНОВНЫЕ СУБЪЕКТЫ МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА
  2. СУБЪЕКТЫ МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА. ГОСУДАРСТВО И ЕГО ТЕРРИТОРИЯ
  3. Глава VII СУБЪЕКТЫ МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА. ГОСУДАРСТВО И ЕГО ТЕРРИТОРИЯ
  4. 1. ПОНЯТИЕ И ВИДЫ СУБЪЕКТОВ МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА. СОДЕРЖАНИЕ МЕЖДУНАРОДНОЙ ПРАВОСУБЪЕКТНОСТИ
  5. § 8. Российская трехсторонняя комиссия по регулированию социально-трудовых отношений. Региональные, отраслевые и территориальные комиссии по заключению соглашений как субъекты трудового права
  6. 1 ПОНЯТИЕ МЕЖДУНАРОДНОГО ЭКОНОМИЧЕСКОГО ПРАВА И ЕГО ИСТОЧНИКИ. СУБЪЕКТЫ МЕЖДУНАРОДНОГО ЭКОНОМИЧЕСКОГО ПРАВА
  7. 23.2. Субъекты международного права
  8. § 2. Административно-территориальное устройство субъекта РФ и внутреннее территориальное деление муниципального образования
  9. § 2. Система, основные принципы, субъекты международного права
  10. § 5. Субъекты международного коммерческого права
  11. § 1. Государство, государственное образование, территориальная автономия и административно-территориальное деление
  12. ОБЩИЕ ПРИНЦИПЫ МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА, РЕГУЛИРУЮЩИЕ ПОВЕДЕНИЕ ГОСУДАРСТВ
  13. Глава четвертая. Государства? Суверенитет? Дилеммы капиталистов переходной эпохи
  14. Глава 5 СУБЪЕКТЫ И ОБЪЕКТ СОВРЕМЕННОГО МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА
  15. 1. От периферийных противоречий централизованного государства к социальному взрыву территориального государства
  16. А. Принцип добросовестности как общий принцип права и как один из основополагающих принципов современного международного права