<<
>>

Элементы декларирования

В консультативном заключении о Намибии Международный Суд был вынужден рассматривать п применять всеобщие принципы международного права, определяю

33

щие порядок прекращения договорных отношений в результате их нарушения.

Откуда же брал Суд обычные нормы, регулирующие указанные вопросы?

Международный Суд основывался на ст.

60 Венской конвенции о праве договоров как источнике обычного права по этой проблеме, несмотря на то что к тому времени конвенция еще не вступила в силу и не была принята государствами, представшими перед Судом.

Суд заявил по этому поводу. «Положения Венской конвенции о праве договоров, относящиеся к правилам прекращения договора вследствие его нарушения (принятые, кстати, без оговорок), могут во многих отношениях считаться кодифицирующими обычное право по данной проблеме» ".

Подобным же образом Международный Суд при разборе индо-пакистанского спора о компетенции Совета ИКАО прямо сослался на ст. 60 Венской конвенции в поддержку своего заключения о том, что только существенное нарушение договора может быть причиной его прекращения 12.

Решая вопрос о своей компетенции в делах о рыболовстве в прилегающих к Исландии водах, Международный Суд оказался вынужденным рассмотреть заявление о том, что ранее заключенное соглашение о признании его юрисдикции оказалось якобы недействительным по причине коренного изменения обстоятельств.

Суд заявил по этому поводу: «Ме5кдународное право признает, что, если коренное изменение обстоятельств, приведших в свое время к заключению сторонами договора, существенно изменяет сферу действия договорных обязательств, заинтересованная сторона в определенных условиях может ссылаться на это как на основание прекращения пли приостановления действия договора»13.

На чем основывался Международный Суд, высказываясь подобным образом? Сз^д еще раз отметил, что ст. 62 Венской конвенции о праве договоров провозгласила з^же существзаощие нормы обычного междз^народного права по этой проблеме.

В решении Международного Суда говорится: «Этот принцип, с соответствующими оговорками

11 I. С. J. Reports, 1971, р. 47.

12 I. С. Л. Reports, 1972, р. 67. »3 I. С. J. Reports, 1973, р. 18.

29

и исключениями, был включен в ст. 62 Венской конвенции о праве договоров, которая во многих отношениях может считаться кодификацией уже существующего обычного права по вопросам прекращения договорных отношений вследствие изменения обстоятельств» 13bis.

Элементы конкретизации

В споре о делимитации континентального шельфа Северного моря Дания и Нидерланды утверждали: «... если до конференции 1958 г. по морскому праву правовые положения, касающиеся континентального шельфа, находились в эмбриональном состоянии и практика государств в этом вопросе не была единообразной, то именно в результате работы Комиссии международного права ООН, реакции правительств на соответствующие проекты комиссии и их последующего обсуждения на конференции в Женеве были четко сформулированы н конкретизированы находящиеся до этого в стадии становления нормы обычного международного права. Процесс окончательного закрепления этих норм завершился принятием конференцией Конвенции о континентальном шельфе» и.

Международный Суд признал справедливость этого утверждения в том, что касается ст. 1 и 3 Женевской конвенции, но не в отношении ст. 6, регулирующей методы делимитации континентального шельфа. Суд указал, что из ст. 1 и 3, в которых дается определение понятия континентального шельфа и формулируются права государства на него, «ясно видно, что в момент их принятия они считались отражающими уже существующие или находящиеся в процессе становления нормы обычного международного права по указанной проблеме» 13 (выделено автором).

Подобным же образом в решении 1973 г. по делу о рыболовстве между Великобританией и Исландией, в котором был поднят вопрос о компетенции Суда, Международный Суд признал, что правило, находящееся в процессе становления, превращается в обычную норму международного права в результате включения его во всеобщий многосторонний договор.

i3bls Ibidem.

14 I.

С. J. Reports, 1969, p. 38.

15 Ibid, p. 39, par. 63.

30

Суд вынужден был рассмотреть «замаскированное обвинение в принуждении», выдвинутое Исландией в качестве довода против юридической силы соглашения о признании ею обязательной компетенции Международного Суда.

Отвергая это обвинение как «необоснованное», Суд одновременно сделал следующее заявление о принуждении как причине ничтожности договоров: «Как вытекает из Устава Организации Обединенных Наций и подтверждается в ст. 52 Венской конвенции о праве договоров, в современном международном праве считаются ничтожными соглашения, если их заключение явилось результатом угрозы силой пли ее применения» 16.

Таким образом, Международный Суд пришел к заключению, что ст. 52 Венской конвенции еще раз подтвердила незыблемость полоя~ения, вытекающего из ст. 2, п. 4, Устава ООН, согласно которому в современном международном праве счптается недействительным любой договор, «заключенный под воздействием угрозы силой или ее применения в нарушение принципов международного права, содержащихся в Уставе Организации Объединенных Наций».

Эти два случая представляют собой пример того, как, по определению Международного Суда, «нормы, находящиеся в стадии становленпя», конкретизируются и уточняются в результате их всеобщего признания государствами в процессе кодификации. Определенные принципы, такие, например, как бесспорное право прибрежного государства на свой континентальный шельф, или явно под-разумеваемые Уставом ООН правила, провозглашающие недействительность договоров, заключенных под принуждением, в какой-то момент могут превратиться в обязательные и бесспорные правовые нормы. Однако конкретизируются они благодаря включению их в общий многосторонний договор. Используя известное выражение судьи Кардозо, можно сказать, что эти нормы влачили сумеречное существование до тех пор, пока опубликование договора не удостоверило их юридическую природу.

Элементы нормообразования

В процессе кодификации и прогрессивного развития международного права, кроме декларирования уже суще-

' 16 I.

С. J. Reports, 1973, р. 14.

31

ствующпх обычных норм международного права пли конкретизации тех из ппх, которые находятся еще в стадии становления, могут создаваться и новые нормы. Это играет важную роль в деле ускорения дальнейшей эволюции обычного права. Некоторые положения многостороннего договора, в том числе даже те, которые не были приняты на международной конференции, но получили широкую поддержку, могут оказаться настолько убедительными, что государства следуют им в своей практике подобно тому, как'это происходит с «железными опилками, притягиваемыми магнитом» 17.

Этот процесс хорошо описан Соренсеном: «Договор может служить авторитетным руководством для государств в их практической деятельности, так как впоследствии им, возможно, придется иметь дело с подобными правовыми проблемами п тогда положения договора станут тем ядром, вокруг которого образуется новый комплекс общепризнанных правовых норм» 18.

Последующая практика государств, еслп она достаточно единообразна и распространена, превращает положение, предложенное первоначально de lege ferenda, в обычную норму международного права.

В делах о делимитации континентального шельфа Северного моря Международному Суду пришлось рассматривать утверждение Дании и Нидерландов о том, что ст. 6 Женевской конвенции о континентальном шельфе, которая устанавливает принцип равноотстояния при определении границ континентального шельфа, приобрела. за время, прошедшее с 1958 г., такие убедительность в авторитет, что к моменту вынесения решения Суда в 1969 г. уже превратилась в обычную норму международного права.

Международный Суд не согласился с этим утверждением. Он указал, что правило равноотстояния не обладает нормативным характером, так как его применение носит вспомогательный характер по сравнению с первоочередной обязанностью устанавливать границы континентального шельфа на основании соглашения между государствами; он отметил также, что это правило предполагалось применять лишь в порядке исключения в особых

17 Baxter.

Treaties and Custom. — «Hague Rccueib, vol. 129, p. 73.

18 Особое мнение Соренсена в деле North Sea Continental Shelf (I. C. J. Reports, 1969, p. 244).

32

обстоятельствах. Кроме того, Суд принял во внимание, что последующая практика государств не была ни доказательной, нп достаточной.

Но, отрицая, что в данном конкретном случае принцип равноотстояния превратился в обычную норму, обязательную для государств, не ратифицировавших Женевскую конвенцию, Международный Суд сделал заявление общего характера, в котором признал существование и законность того, что мы определили как процесс создания или образования новых норм. Суд заявил по. этому поводу: «Этот тезис основывается на том, что ст. 6 Женевской конвенции о континентальном шельфе приобрела большое значение и привела к вышеупомянутому результату. Становится ясным, что эту статью считают нормо-образующнм положением, послужившим основой, отправной точкой для правила, которое, будучп по происхождению чисто конвенционным, впоследствии должно было войти в общий свод норм международного права и в настоящее время должно было быть признано обычной нормой opinio juris. В результате это правило должно было бы уже стать обязательным даже для тех стран, которые не являются участниками конвенции и никогда ими не были. Конечно, такой процесс возможен и время от времени имеет место; это, несомненно, один из признанных методов образования новых норм обычного международного права. Но не следует, однако, думать, что указанный результат легко достижим» 1э.

В двух решениях от 1974 г. по делам о рыболовстве в прилегающих к Исландии водах Международный Суд снова подтвердил свою точку зрения относительно возможности образования обычных норм международного права указанным путем. В этих делах Суд признал и применил обычные нормы, которые образовались в результате практики государств, придерживающихся одного из предложений, выдвинутого de lege ferenda на конференции по морскому праву 1960 г., но не принятого из-за недобора одного голоса.

Международный Суд заявил по эюму поводу: «Из-за недобора одного голоса конференция 1960 г.

не приняла правило, регулирующее ширину территориального моря и протяженность зоны предпочтительных прав рыболовства. Однако обычное право продолжало развиваться

19 I. С. J. Reports, 1969. р. 41.

2 Зав. 322

33

в результате практической деятельности государств, основывающейся на положениях и принципах, которые обсуждались на конференции, но тем не менее приняты не были. В последние годы конкретизировались, превратились в нормы обычного права именно те два правила, относительно которых на указанной конференции выявилось общее согласие. Первое пз них определяет зону рыболовства, в пределах которой государство обладает исключительными правами на промысел, независимо от ширины его территориального моря; протяженность указанной зоны рыболовства в двенадцать миль, считая от исходных лнний, в настоящее время считается общепринятой. Второе правило предусматривает преимущественное право на рыболовство в прилегающих водах для государства, экономика которого в значительной степени зависит от результатов прибрежной рыбной ловли...» 20. Суд отметил также, что «практическая деятельность государств в отношении прибрежного рыболовства доказывает, что положение о преференциальных правах получает все более широкое признание...» 21.

Эти высказывания позволяют прийти к заключению, что Международный Суд за последние десять лет внес важный вклад в разработку более гибкой концепции источников обычного международного права, основывающейся главным образом на установлении наличия четкого согласия государств, а не на таких формальных моментах, как принятие текста договора, его подписание и ратификация. Суд подчеркнул особую важность «всеобщего явно выраженного согласия» на Второй конференции ООН по морскому праву, «благодаря которому многие положения принятых конвенций в последние годы конкретизировались, превращались в нормы обычного международного права в результате последующей практики государств». Содержание и смысл этих заявлений Международного Суда имеют, несомненно, огромное значение для Третьей конференции ООН по морскому праву, в которой участвует еще большее число государств *.

Сравнивая это высказывание Международного Суда в позитивном смысле с негативной позицией, занятой им в делах о делимитации континентального шельфа Северного моря, некоторые авторы указывают, что для Суда пред

20 I. С. J. Reports, 1974, р. 23.

21 Ibid., р. 26.

* См. прим. ред. на с. 299.

34

ложенпе, которое не было окончательно одобрено на конференции по кодификации, имеет большую силу, чем принятое и включенное в договор положение, то есть что Суд придает бблыную значимость провалу, чем успе-ху 22.

Подобные критические замечания не учитывают самого главного аспекта рассматриваемой нами проблемы источников международного права. Дело вовсе не в успехе или провале того или иного предложения, выдвинутого на конференции. Все зависит от самой природы такого предложения, от того, обладает ли оно нормообразующим характером, и главным образом от того, будут ли следовать государства этому предложению или положению договора в своих дальнейших действиях и будет ли единообразной такая практика. Естественно, ничего подобного не произошло, да и не могло произойти со ст. 6 Женевской конвенции о континентальном шельфе, предусматривающей использование принципа равноотстояния в качестве вспомогательного средства определения границ шельфа. Вместе с тем именно так обстоит дело с правилом, определяющим зону рыболовства за пределами территориального моря, принятым и признанным всеми морскими государствами, а также с принципом предоставления преимущественных прав для государств, экономика которых в значительной степени зависит от результатов прибрежного рыболовства,— принципом, который был включен в ряд двусторонних и многосторонних договоров23.

Известно, что эти два принципа были впоследствии включены в более широкое понятие двухсотмильной экономической зоны, которая к настоящему времени прочно утвердилась — во всяком случае, в том, что касается рыболовства,— в результате практики государств, основанной на соглашении, достигнутом в ходе заседаний Третьей конференции ООН но морскому праву в Каракасе в июле — августе 1974 г. Но в то время, когда^ Международный Суд выносил решение но делам о рыболовстве в прилегающих к Исландии водах, то есть в июле 1974 г., этот процесс еще не был завершен. Таким образом, как и

22 Kearney. Sources of Law and the International Court of Justice.— Tn: «The Future of the International Court of Justice*, vol. II, p. 705.

23 Перечень их см. в: I. С. J. Reports, 1974, p. 1§,

было отмечено Судом, в «создавшихся обстоятельствах Международный Суд, будучи судом нрава, не может ни принимать решение sub specie legis ferendae, ни применять какую-либо правовую норму прежде, чем ее установит законодатель» 24.

Однако, как нам представляется, работы Компсспи по морскому дну и само обсуждение соответствующих вопросов на Каракасской конференции уже в июле 1974 г. оказывали дестабилизирующее влияние на ранее существовавшую обычную норму международного права, согласно которой за всеми государствами признавалась абсолютная свобода рыболовства в прилегающих водах за пределами двенадцати миль без учета интересов прибрежного государства. И вполне вероятно, что в процессе развития права этот принцип полной свободы рыболовства за пределами двенадцатимильной зоны потеряет юридическую силу по отношению к прилегающим водам еще прежде, чем появится новая норма, устанавливающая исключительную экономическую зону в 200 миль25. Ничто не мешает отмиранию уже установившейся нормы обычного права, если она противоречит все более широко распространяющейся практике государств. Требование о единообразном поведении государств, обусловливающем появление обычной нормы международного права, сохраняет свою силу и в отношении продолжения ее действенности Для упразднения обычной нормы международного права не обязательно появление другой, заменяющей ее обычной или конвенционной нормы.

Тем не менее некоторые авторы считают, что для изменения или упразднения какого-либо обычного принципа международного права «необходимо появление новой обычной или договорной нормы». Утверждается, что «для замепы старой нормы недостаточно просто отказаться от нее; необходима выработка новой нормы» 26. Такой подход придает чрезмерную жесткость обычному международному праву. Действительно, желание одного или нескольких государств изменить какую-либо обычную норму действующего права или отказаться от какой-либо действующей нормы еще не является основанием для еь

24 I. С. J. Reports, 1974, р. 23—24.

25 Кирни, по-видимому, не допускает подобной возможпостп (op.-cit., vol. II, p. 694—695).

25 Skubizewski. Elements of Custom and the Hague Couri.. IftqRY. 1971 (31), p. 846, ". •

упразднения. Но доказательство отсутствия или исчезновения всеобщего согласия относительно юридической силы определенной нормы свидетельствует об ее отмирании, причем это может произойти даже раньше, чём появится другая обычная норма взамен старой. Так произошло, например, в процессе подготовки Хартии экономических прав и обязанностей государств, когда было отвергнуто предложение индустриально развитых стран, предусматривающее «быстрое, эффективное и соответствующее возмещение» в случае национализации.

По мнению ряда судей, аналогичная ситуация наблюдалась и в 1974 г., когда Международный Суд выносил решения по делам о рыболовстве в прилегающих к Исландии водах27. Поэтому было необходимо найти такой юридический подход к решению вопроса, который не основывался бы на норме морского права, ставшей, по мнению большого числа судей, уже непригодной для определения режима прилегающих вод; в этом случае целесообразнее было прибегнуть к другим, более подходящим специальным нормам, таким, например, как правило о преимущественном праве прибрежного государства или о традиционных правах государства, издавна занимающегося рыболовством в открытом море.

Этот пример подтверждает верность высказывания Э. Бурке о судебных решениях: «Общая посылка выглядит весьма внушительной, но победа в споре в большей степени зависит от крохотной частной посылки, опирающейся на конкретные обстоятельства».

<< | >>
Источник: ЭДУАРДО ХИМЕНЕС ДЕ АРЕЧАГА. СОВРЕМЕННОЕ МЕЖДУНАРОДНОЕ ПРАВО. 1983

Еще по теме Элементы декларирования:

  1. ЧТО ТАКОЕ ЭЛЕМЕНТЫ?
  2. § 3. Элементы и признаки состава преступления
  3. Эволюция элементов
  4. Элементы минерального питания
  5. 12.1 ЭЛЕМЕНТЫ СИСТЕМЫ КРЕДИТОВАНИЯ
  6. § 53. Естественные элементы юридической сделки
  7. 2. Элементы явления взаимодействия
  8. 4.1. СУЩНОСТЬ, СОДЕРЖАНИЕ, СТРУКТУРНЫЕ ЭЛЕМЕНТЫ СИСТЕМЫ
  9. Элементы распространения моды
  10. 2.2.2. Элементы стратегического выбора
  11. § 2. ЭЛЕМЕНТЫ СИММЕТРИИ КРИСТАЛЛОВ
  12. Гнутье элементов конструкций
  13. 5. Понятие банковской системы, ее элементы и свойства