<<
>>

НЕСОСТОЯТЕЛЬНОСТЬ МЕТОДОЛОГИЧЕСКИХ ОСНОВ БУРЖУАЗНОЙ ПЕРИОДИЗАЦИИ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ

В основе буржуазных концепций периодизации развития социалистической экономики в СССР лежат взгляды буржуазных теоретиков на факторы исторического развития вообще, и факторы социально-экономического развития СССР в частности.

Анализ этих взглядов показывает, что, по мнению советологов, развитие социалистической экономики осуществлялось якобы волюнтаристски во имя прагматических, идеологических, традиционных, а в конечном счете политических целей. Сторонники прагматической концепции136, отвергая принцип историзма в анализе социально-экономического развития, утверждают, что было бы заблуждением искать в развитии общества какую бы то ни было закономерность. Единственной движущей силой, «фактором» развития они объявляют «прагматизм руководящих органов», реагирующих на меняющиеся внутри- и внешнеполитические условия. Сторонники идеологической137 и традиционалистской138 концепций, признавая на словах необходимость сле дования принципу историзма, «закономерность» развития социалистической экономики усматривают в том, что она якобы представляет попытку насильственной реализации марксистских идей или осуществление «духа» народа, коренящегося в его вековых традициях. Антиисторизм сторонников прагматической концепции и псевдоисторизм идеологической и традиционалистской концепций, обнаруживающие себя уже при трактовке факторов развития, становятся особенно очевидными при характеристике буржуазными советологами этапов развития социалистической экономики. Правда, претендующая на академизм буржуазная наука пытается отмежеваться от наиболее одиозных проявлений антиисторизма. Характерна в этом отношении рецензия на второе издание монографии по истории советского общества некоего Б. Дмитришина ', опубликованная в «Ежегоднике по истории Восточной Европы» 139. Рецензент, западногерманский советолог В. Айхведе упрекает автора монографии в том, что он «не избежал обычных предрассудков».
Периодизация развития советского общества в его монографии формальна и представляет собой нечто вроде журналистского штампа: «экспериментальные двадцатые», «военно-принудительные тридцатые», «патриотические сороковые», «десталинистские пятидесятые» и «космические шестидесятые» годы140.

На первый взгляд кажется, что рецензент призывает автора к более объективному анализу социально-экономического развития СССР. Но это не так. Основная вина Дмитришина, оказывается, в том, что он действует старомодно, грубо, что «обсуждаемые в течение последних 15—20 лет... вопросы модернизации, критериев индустриального общества и государственных организационных форм, социалистической и несоцйалистической моделей индустриализации, мобилизации традиционных социальных структур прошли для Дмитришина бесследно. Неудивительно поэтому, что в его работе не упоминаются Бергсон, Гершенкрон, Наттер, Спалбер...»141.

Таким образом в отличие от старой, примитивной, по признанию самих буржуазных авторов, советологии «академическая» буржуазная наука должна, привлекая на помощь модные в настоящий период теории индустриального общества, модернизации и др. дать «научную» периодизацию развития «нового... исторически ограниченного общества»142.

Следует отметить, что различия в. подходе буржуазных экономистов к анализу факторов возникновения и развития новой социально- экономической системы обусловили определенный разнобой в характеристике отдельных этапов развития социалистической экономики.

В то же время предел этому разнобою положен самими границами буржуазного мировоззрения. Чем полнее отрицание какой бы то ни было закономерности экономического развития, тем в большей степени и ее поиски в сфере духа, традиций, идей обрекают буржуазных авторов на субъективизм и вульгарный хронологизм в оценке этапов.

Последний выражается в том, что отрицание закономерности развития, с одной стороны, и в то же время необходимость поиска какого- либо (пусть чисто формального) критерия систематизации излагаемого исторического материала — с другой, обусловливают использование в качестве такого критерия хронологии политических событий (так называемая событийная, или политическая, история) или событий хозяйственных (введение или отмена тех или иных хозяйственных актов, документов, предписаний, законов и т.

п., что относится к «хозяйственной истории»).

В качестве исходного пункта периодизации экономического развития буржуазные экономисты используют внешние события, изменения, происходящие в хозяйственном механизме, что приводит к искажению сущности исследуемых явлений. Так, американский экономист

Н. Спалбер считает, что «рассмотрение советских исторических фаз в виде последовательной смены социально-экономических моделей... т. е. экономического механизма \ должно быть в основе периодизации советского экономического развития. В этом Спалбер полностью солидарен с М. Левиным143, критикуя, однако, последнего за то, что он сгруппировал все модели в два постоянно чередующихся типа и тем самым обнаружил отрицаемую Спалбером закономерность 144.

Такого рода «закономерность» обнаружил, однако, не.только Левин. К идее циклического характера смены форм хозяйственного механизма как принципу периодизации социально-экономического развития СССР прибегают многие буржуазные советологи. «Основное противоречие социализма», выведенное А. Катцем, бывшим экономическим советником при посольстве США в СССР, в конечном счете выражается в циклической смене политически и экономически мотивированных хозяйственных механизмов145. Эту идею поддерживает и 3. Бжезинский, развивая тезис о том, что экономическую систему социализма подрывает борьба против нее «поборников эффективного функционирования экономики». «Их успехи и поражения проявляются в циклическом характере коммунистических экономических реформ и последующих отступлений» 146.

Анализ буржуазных принципов периодизации показывает, что каковы бы ни были концепции «факторов» социально-экономического развития, при наложении их на конкретно-историческое развитие социалистической экономики в СССР они сводятся к фокусированию внимания на хозяйственном механизме. Это не случайно. Признание в качестве решающих факторов развития «прагматического поведения руководящих органов, идеологии, традиций, политики» неизбежно должно было привести к интерпретации экономической истории не как закономерной смены качественно различных состояний производительных сил и производственных отношений в их единстве, не как развития способа производства, а как «смены парадигм» управления, регулирования и стимулирования экономических процессов, обусловленной сменой «политических императивов».

Такой подход к периодизации социально-экономического развития неизбежно приводит буржуазных экономистов к ложным выводам как относительно экономической системы социализма в целом, так и его хозяйственного механизма. Социалистический хозяйственный механизм, представляющий собой систему организационных форм и методов планирования, управления и стимулирования экономических процессов, далеко не тождествен экономической системе социализма в целом. Выражая насущные потребности каждого конкретного этапа развития социалистических производственных отношений, хозяйственный механизм находится в то же время под непосредственным влиянием производительных сил, политической надстройки и других факторов. «Одному и тому же экономическому базису, одной и той же совокупности экономических законов в различных производственно-технических и политических условиях могут соответствовать различающиеся по конкретной форме — в большей или меньшей мере— механизмы хозяйствования»147. Отсюда следует, что для правильного понимания закономерностей развития хозяйственного механизма необходим предварительный анализ этапов развития эко- номической структуры общества в целом. Лишь базируясь на этом анализе, можно верно оценить влияние, которое оказывают на хозяйственный механизм внеэкономические факторы.

Для исследования общественных процессов развития проблема периодизации всегда была одной из ключевых научных проблем, ибо сам по себе поиск критериев периодизации представляет не просто поиск удобной систематизации исторического материала. В основе тех или иных принципов периодизации, представляющей собой расчленение исторического процесса развития во времени, лежат представления исследователя о закономерностях этого процесса. Очевидно, однако, что это расчленение не может быть единоообразным, оно зависит как от природы, так и от масштабов рассматриваемых явлений. Как отметил советский философ И. С. Кон, способ измерения зависит от свойств самого измеряемого предмета, поэтому такой скачок, как, например, переход от одной формации к другой (и, добавим, вообще от одного этапа экономического развития к другому), не может быть измерен днями или минутами ‘.

Периодизация, следовательно, должна отражать закон развития, проявление этого закона в конкретных исторических условиях. В этом основное отличие научной периодизации от хронологизации, или «внешней периодизации»148.

Особенно актуальною проблема периодизации становится для научной теории после победы социализма, когда общество впервые в истории получает возможность планомерно воздействовать на условия воспроизводства своей собственной жизни. Такое воздействие может быть плодотворным лишь при условии адекватного познания обществом объективных закономерностей развития своего экономического базиса. Не случайно В. И. Ленин подчеркивал, что вся трудность и все искусство политики состоят в том, чтобы учесть своеобразие задач каждого из периодов, своеобразие условий, в которых действует партия. Такой подход имеет огромное значение и при выработке экономической политики, которая должна учитывать главные особенности каждого этапа развития страны.

Этот подход получил свое дальнейшее развитие в Материалах XXVII съезда партии, уделившего большое внимание определению задач, вытекающих из особенностей современного развития социалистического общества в СССР149.

Внимание, уделяемое политической экономией социализма проблеме периодизации экономического развития, расценивается некоторыми буржуазными теоретиками в качестве дополнительного «подтверждения» тезиса о том, что развитие социализма в СССР является «отступлением от марксистской теории». По мнению американского советолога Дж. Джилисона, К. Маркс предусматривал быстрый переход к коммунизму в странах высокоразвитого капитализма. Большевики же, унаследовав «отсталую экономику», вынуждены были, согласно Джилисону, строить коммунистическое общество, якобы искусственно создавая то, что должно было быть естественным результатом исторического процесса. «Вследствие искусственности процесса строительства социализма и коммунизма советские теоретики столкнулись с проблемой теоретического определения их движения в терминах стадий и этапов, которые были неизвестны Марксу и Энгельсу»150.

Эти утверждения далеки от истины. Основы научной периодизации развития коммунистического общества дали К- Маркс и Ф. Энгельс. Марксу принадлежит гениальное предвидение о необходимости переходного периода между капитализмом и коммунизмом*, ему же принадлежат обоснование необходимости и характеристика основных черт двух фаз коммунистической формации. Ф. Энгельс также подчеркивал динамизм нового строя, указывая, что социализм не является раз и навсегда данной вещью, а, как и всякий другой общественный строй, его следует рассматривать как общество, подверженное постоянным изменениям и преобразованиям151.

Эти положения Маркса и Энгельса развиты В. И. Лениным. Четко разграничив понятия социализма и коммунизма, В. И. Ленин наметил ясную перспективу задач, решение которых необходимо для достижения высшей фазы коммунизма: коммунизм, по его определению, является более высокой фазой общественного развития, которая может быть достигнута лишь тогда, когда вполне упрочится социализм152.

Критерием разграничения переходного периода, низшей и высшей фаз коммунизма являлся у классиков марксизма-ленинизма уровень развития производительных сил общества и соответствующих им производственных отношений. Отсюда специфические задачи по созданию адекватной каждому этапу материально-технической базы и совершенствованию производственных отношений. Вполне закономерно, что каждый из основных исторических отрезков — переходный период, социализм и коммунизм — может иметь и, как показал опыт строительства социализма в СССР и других социалистических странах, имеет свои этапы, обусловленные как общими закономерностями строительства социализма, так и конкретно-историческими особенностями той или иной страны. Однако отличиё разных уровней периодизации является принципиальным для марксистской теории.

Понимая, что марксистско-ленинская концепция периодизации коммунистического способа производства базируется на созданном основоположниками марксизма учении исторического материализма, буржуазные советологи в обоснование своей вульгарной периодизации пытаются привлечь противопоставляемые историческому материализму и широко распространенные в буржуазной экономической и социологической литературе общеисторические концепции общественного развития: теории модернизации, «индустриального» и «постиндустриального общества», «конвергенции» исторического плюрализма и др. Характерно при этом, что выбор той или иной общеисторической концепции находится у буржуазных советологов в тесной связи с их трактовкой решающего фактора социально-экономического развития СССР.

Марксистский анализ теории «индустриального общества» и теории модернизации вскрыл их апологетическую суть и антикоммунистическую направленность. Историко-материалистической теории последовательной смены социально-экономических формаций эти теории противопоставляют свое понимание периодизации социально- экономического развития общества, базирующееся на идеализме или вульгарном материализме. Ряд буржуазных советологов, выдвигающих марксистскую идеологию в качестве решающего фактора социально-экономического развития СССР и пытающихся «интегрировать» марксизм в «западное мышление», интерпретируют марксистскую периодизацию как вариант западных теорий, а строительство социализма — как специфический метод модернизации страны: «Поскольку советские и несоветские теории развития, — пишет В. Аспа- туриан, директор Центра славянских и советских исследований при Пенсильванском университете (США), — исходят из одной и той же интеллектуальной традиции, они имеют сходство во многих отношениях, а их схемы стадий развития значительно совпадают»153. Каждая схема, по мнению Аспатуриана, имеет в общем и целом пять стадий: 1) «традиционное примитивное» состояние, которое автором корреспондируется с «примитивным коммунизмом»; 2) «традиционная цивилизация», отождествляемая с рабовладельческим обществом; 3) «переходное общество», аналогичное феодализму; 4) общество «индустриальной революции» — аналог капитализма; 5) общество «высокого массового потребления» — социализм-коммунизм154.

В действительности, заключает Аспатуриан, в СССР был создан «новый и эффективный способ индустриализации и модернизации, а то, что называют строительством социализма, является по существу суррогатом капиталистического развития и капиталистической модернизации» 155. Подобные идеи высказывают Бжезинский, Рязанов- ский и ряд других сторонников «идеологической» концепции.

В этом пункте сторонники данной концепции вплотную смыкаются с буржуазными экономистами, трактующими развитие СССР как продолжение индустриализации традиционно-русскими методами. Глобальная схема периодизации У. Блэкуэлла включает следующие стадии: 1) доиндустриальная Россия; 2) первый рывок индустриализации, 1856—1913 гг.; 3) индустриальная дезинтеграция, 1914— 1929 гг.; 4) второй рывок индустриализации, 1930—1953 гг.; 5) индустриализованная Россия. В этой периодизации не нашлось места революционным преобразованиям, а сама революция оказалась незна чительным эпизодом периода «индустриальной дезинтеграции». Этот момент Блэкуэлл считает «принципиальным» для своей концепции, ибо даже для периода «дезинтеграции» Блэкуэлл нашел аналог в историческом прошлом: «Периоде 1914 по 1929 г., — пишет он, — представляет своего рода промежуточный период в индустриальной истории России — смутное время, напоминающее исторический период начала XVII в., т. е. время разрушений и стагнации» 156.

Несостоятельность подобных «глобальных» схем периодизации заключается в сведении экономического развития к наращиванию индустриальной мощи страны, модернизации техники и технологии при одновременном игнорировании социальной формы развития производительных сил — системы исторически определенных производственных отношений. Каждая же такая система производственных отношений, как подчеркивал В. И. Ленин, является «особым социальным организмом, имеющим особые законы своего зарождения, функционирования и перехода в высшую, форму...» 157.

Возникнув в результате революционного разрешения основного противоречия капитализма, система социалистических производственных отношений явилась могучим ускорителем развития производительных сил, в частности ускорителем индустриализации страны. Импульс ускоренного развития, «скачка» социалистической индустриализации заключается, таким образом, не в «традиционных методах», не в хозяйственном механизме, скроенном по традиционным меркам (как полагает Блэкуэлл и др.), и не во влиянии идеологически и политически обусловленных «императивов» (как считают Бжезин- ский, Аспатуриан и др.), а в новой форме соединения средств производства с непосредственными производителями, в новом основном производственном отношении, пришедшем на смену отношениям эксплуатации.

А. Гершенкрон, отмечающий, как и Блэкуэлл, три «рывка» в индустриализации России (в 90-х гг. XIX в., в 1906—1914 гг. и в советское время), тем не менее отмежевывается от модных схем периодизации. Порочность этих схем Гершенкрон видит в том, что они рассматривают каждую стадию как необходимую предпосылку следующей. Выделение У. Ростоу специальной «стадии предпосылок» в его «пятиэтажной конструкции экономического развития» Гершенкрон называет «протаскиванием в историю метафизического понятия необходимости», в лучшем случае — грубой аналогией понятия «необходимые и достаточные условия», применяемого в логических дефинициях, «а по существу — жонглерством» 158.

Эта критика автора «Некоммунистического манифеста» со стороны представителя буржуазной советологии — примечательный факт, ибо даже малейший намек на признание исторической необходимости грозит разрушить всю конструкцию советологических построений, основывающихся на политическом волюнтаризме как исходном пункте социально-экономического развития.

Позиция Гершенкрона находит полную поддержку у сторонников прагматической концепции. Большая часть из них (Е. Залеский, С. Кон, А. Ноув и др.) не выдвигают никаких общих принципов периодизации, а тем более глобальных схем социально-экономического развития, полагая, что каждый новый этап складывается в результате непредсказуемого стечения обстоятельств. Отказ от признания закономерности социально-экономического развития и как следствие — настаивание на идее альтернативности, множественности путей развития противопоставляются марксистской теории как якобы жестко детерминированной. Любое признание закономерности подрывает, по мнению сторонников данной концепции, идею плюрализма как следствия свободного политического выбора. «Я не вижу причин, почему более или менее одинаковое положение разных стран — скажем, один и тот же уровень экономического развития должен повлечь за собой одни и те же цели, — пишет Спалбер. — Напротив, существует достаточно причин, чтобы утверждать обратное. В некоторых теориях стадий, например известной теории стадий экономического роста Ростоу, утверждается, что более или менее одинаковые мотивы влекут различные страны от одной стадии к другой... Этот детерминистский путь не менее фаталистичен, чем Марксов переход от капитализма к коммунизму; эта теория игнорирует роль политики и ее способность направлять экономическое развитие»

В связи с этим Спалбер выступает против всяких попыток предсказать будущее развитие — будь то в терминах конвергенции или дивергенции. И то и другое, по Спалберу, возможно как между капитализмом и социализмом, так и внутри этих систем, поскольку их различие и сходство касаются не только экономических структур, но и целей, которые ставят перед собой политические лидеры, и инструментов, которыми они пользуются для достижёния поставленных целей159.

Отсюда ясно, что для Спалбера лишена смысла сама проблема периодизации развития — характеристика любого этапа зависит не от объективно обусловленного, закономерного развития общественного организма, а от свободного выбора цели и критерия, по которому исследователь оценивает системы. Этот принцип Спалбер отчетливо продемонстрировал в статье «Критерий благосостояния для сравнения изменений экономических систем» 160.

Изменения внутри экономических систем и между ними не могут быть определены по критерию господствующей формы собственности или идеологии, считает Спалбер. Основой классификации может служить лишь критерий благосостояния, понимаемый как та или иная степень «суверенитета потребителя». Сочетание различных форм контроля над распределением ресурсов (разных форм собственности) с разными критериями благосостояния дает различные типы чисто теоретических (никогда реально не существовавших) и реальных экономических систем (см. табл.). Полный суверенитет (высший критерий благосостояния) потребителя обеспечивают чистая теория laisser-faire, система А. Пигу и высшая фаза коммунизма Маркса, но они, по мнению Спалбера, никогда не существовали и не будут существовать. Период нэпа и современная экономика СССР согласно антинаучной классификации Спалбера попадают в одну графу с экономическими системами диктаторских режимов Трухильо, Сомосы и фашизма в период войны.

Таким образом, реальные экономические системы, по Спалберу, могут встречаться в разные эпохи и в разных странах совершенно произвольно, независимо от уровня экономического развития. Причем отнесение экономической системы к тому или иному типу зависит от не менее произвольно выбранного критерия, в данном случае от критерия «благосостояние».

В данной концепции отчетливо проявляется внеисторический и механистический подход ее автора к классификации экономических систем. В советской литературе уже дан критический анализ попыток рассмотрения диаметрально противоположных социально-экономических систем с позиций абстрактного критерия благосостояния. Категория «суверенитет потребителя» оказывается совершенно бесполезной для характеристики действительного благосостояния человека и общества и так же бесполезна она для характеристики различных этапов экономического развития конкретной страны. Чего стоят претензии Спалбера на академизм и непредвзятость, демонстрирует его отождествление благосостояния социалистического общества с «благосостоянием» обществ, находящихся под гнетом фашистских диктатур. Такой «академизм» может удовлетворить лишь самых махровых мракобесов.

Действительно научный подход к любым развивающимся объектам, и в первую очередь к социально-экономическим системам, требует, как писал В. И. Ленин «не забывать основной исторической связи, смотреть на каждый вопрос с точки зрения того, как известное явление в истории возникло, какие главные этапы в своем развитии это явление проходило, и с точки зрения этого его развития смотреть, чем данная вещь стала теперь»161. Но чтобы выделить главные этапы развития такого сложного явления, как социально-экономическая Модели и реальные типы экономических систем * Суверенитет Смешанный принцип благосостояния Непосредственное владение или контроль над распределением ресурсов Принцип

благосостояния потребителя Ограниченный

суверенитет

потребителя Ограниченный

суверенитет

правительства Суверенитет правительства 1 2 3 4 А. Преимущественно частное Теория ** Экономика Патерналистский капитализм (Испания Франко) Аграрно-индустриальные экономики (Доминиканская р-ка при Трухильо, Никарагуа при Сомосе), В. Смешанное

(частное и государственное) • Экономическая система Пигу Экономика США (со времени принятия Нового Курса) Страны «Общего рынка», ранний фашизм Военный фашизм, советский нэп С. Преимущественно государственное Высшая фаза коммунизма Социализм

Ланге «Участие рабочих»

(Югославия 50-х гг.) Экономики советского типа * Составлено по: Weltwirtschaftliches Archiv. 1974. № 4. P. 692.

**В рамках указаны модели экономических систем согласно классификации Спалбера.

система социализма, необходимо рассмотрение изменения лежащего в основе всех общественных явлений экономического базиса общества, его производственных отношений. Только такое рассмотрение позволит дать действительно научное объяснение как глубинных процессов, протекающих в экономическом строе социализма, так и его хозяйственного механизма и различных явлений надстройки.

Положив в основу периодизации развития социалистической экономики изменения форм хозяйственного механизма, буржуазные экономисты ставят с ног на голову реальное соотношение. Развитие хозяйственного механизма при социализме представляет собой постоянный процесс приспособления организационных форм и методов планирования, управления и стимулирования производственной деятельности к потребностям развивающихся производительных сил и производственных отношений. В новой редакции Программы КПСС, принятой XXVII съездом партии, отмечается: «Совершенствование управления должно опираться на более глубокое и всестороннее использование преимуществ и возможностей социалистической плановой системы хозяйства, экономических законов, в полной мере учитывать изменения в производительных силах и производственных отношениях...» '. Действительное выделение этапов развития социалистической экономики предполагает поэтому выделение качественных особенностей развития целостного организма — способа производства — в комплексе его составных частей, т. е. производительных сил и производственных отношений, а в рамках последних — отношений производства, распределения, обмена и потребления по мере их постепенного перерастания в отношения коммунистические.

<< | >>
Источник: Ю. Я. ОЛЬСЕВИЧ, Т. ТРЕНДАФИЛОВ. МЕТОДОЛОГИЯ ФАЛЬСИФИКАЦИЙ. 1987

Еще по теме НЕСОСТОЯТЕЛЬНОСТЬ МЕТОДОЛОГИЧЕСКИХ ОСНОВ БУРЖУАЗНОЙ ПЕРИОДИЗАЦИИ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ:

  1. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРИНЦИПЫ АНАЛИЗА БУРЖУАЗНОЙ ПОЛИТЭКОНОМИЕЙ И СОЦИОЛОГИЕЙ СОЦИАЛЬНО-КЛАССОВОЙ СТРУКТУРЫ ОБЩЕСТВА И ИХ НЕСОСТОЯТЕЛЬНОСТЬ
  2. НЕСОСТОЯТЕЛЬНОСТЬ БУРЖУАЗНЫХ ТЕОРИЙ ЭКОНОМИЧЕСКИХ СИСТЕМ
  3. Глава 1 Методологические основы исследования социально-экономических и политических процессов
  4. Глава III Методология технологического детерминизма и вульгарного эволюционизма в буржуазных трактовках современного этапа социально-экономического развития социализма
  5. Глава V ВУЛЬГАРНО-ИСТОРИЧЕСКИЙ МЕТОД В БУРЖУАЗНЫХ КОНЦЕПЦИЯХ ПЕРИОДИЗАЦИИ РАЗВИТИЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ экономики
  6. 1.2. Социоэкономика и социоэкономические отношения как методологическая основа социального аудита
  7. Глава 2 ЭКОНОМИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ И ПРАВОВЫЕ ОСНОВЫ СОЦИАЛЬНОЙ РАБОТЫ
  8. Раздел I. Теоретические основы конкурсного права Глава I. Развитие отношений несостоятельности (банкротства)
  9. НЕСОСТОЯТЕЛЬНОСТЬ БУРЖУАЗНОЙ «КРИТИКИ» МАРКСИСТСКО-ЛЕНИНСКОЙ МЕТОДОЛОГИИ В АНАЛИЗЕ ЭКОНОМИКИ СОЦИАЛИЗМА
  10. § 1. Планирование экономического и социального развития муниципального образования. Содействие развитию отраслей народного хозяйства
  11. ТЕХНОЛОГИЧЕСКИЙ ДЕТЕРМИНИЗМ — МЕТОДОЛОГИЧЕСКАЯ БАЗА СОВРЕМЕННОЙ БУРЖУАЗНОЙ КРИТИКИ СОЦИАЛИЗМА
  12. 2.1. Сущность и структура экономических основ социальной работы
  13. Текущие и перспективные социально-экономические и социально-культурные цели развития современной России и пути их достижения
  14. Глава VII ЭКЛЕКТИЗМ И МЕТОДОЛОГИЧЕСКАЯ НЕСОСТОЯТЕЛЬНОСТЬ ПРАВОРЕВИЗИОНИСТСКИХ КОНЦЕПЦИЙ СОЦИАЛИЗМА
  15. 3.2. Экономические основы системы социальной защиты населения
  16. 2.4. Организационно-правовые основы экономической деятельности в сфере социальной работы
  17. Первичность социально-экономического развития