<<
>>

СОЦИОЛОГИЯ ЧЕЧЕНСКОЙ СЕМЬИ

Семья была и остается основным социальным институтом чеченского общества. Опирающаяся на вышеупомянутые исследования и полученные материалы, моя позиция сводится к следующему: в советский, особенно в последепортационный период, чеченская семья и семейно-родственные отношения прошли существенную модернизацию, но в ряде аспектов чеченцы в большей степени, чем другие народы страны (если не считать малочисленные народы Севера и некоторые малые группы Дагестана), сохранили традиционный уклад жизни и нормы демографического поведения.

Однако обусловлено это было в большей степени не этнокультурными, а социально-историческими факторами.

Накануне конфликта чеченская семья по своим основным характеристикам мало отличалась от обычной российской семьи, которую можно отнести к модернизированному типу современной парной семьи. Это подтверждают и исследования чеченских этносоцио- логов и этнографов в 1970-1980-е годы. Хотя, безусловно, семейнобрачные отношения в Чечено-Ингушетии имели свою социальнокультурную специфику. Прежде всего чеченская семья была самой многодетной в пределах РСФСР (нынешней России). Ее средний размер в 1989 г. в республике составлял 5,3 при среднем размере по России - 3,8 человека. На долю семей с 5 и более детьми приходилось 46% при среднем по России 3% и среднем по Северному Кавказу 8,5%. Близкие в Чечено-Ингушетии показатели имел только Дагестан, где доля многодетных семей также была высокой - 33,6%16.

Среди мотивов, объясняющих установку на многодетность, мне встретился следующий:

“Нам всем, особенно после депортации, казалось, что нужно из патриотических побуждений прежде всего рожать больше детей, чтобы восстановить нашу нацию, так жестоко пострадавшую от сталинской высылки. Ведь мы потеряли больше половины наших людей, а часть оказалась разбросанной по всему Советскому Союзу и домой уже не вернулась. Даже я, уже проживая в городе и работая в университете (т.е.

мы относились к элитной чеченской интеллигенции) разделял целиком этот взгляд. Так у нас с Яхой родилось шестеро детей (один мальчик умер совсем маленьким). Особенно гордились, когда больше рождалось мальчиков. Старались всем дать высшее образование. Так мы как бы создавали новую основу нашей нации. Многие из нас тогда не думали, что много рожать детей - это еше не решение проблемы народа. Куда важнее вырастить их полезными для семьи и общества людьми. Тем более не думали и не гадали, что рожали и готовили пушечное мясо для разных авантюристов” (Джабраил Гакаев).

Как известно, СССР имел в последние десятилетия один из самых высоких в мире уровень межэтнической брачности. Каждая седьмая советская семья была этнически смешанной (перепись

1989 г.), а в крупных городах, особенно в столицах союзных республик, этот уровень был еще выше (в Риге, например, каждая четвертая семья). Но в данном явлении сохранялись региональные и этнические различия. Чаще всего этническая гомогенность семей была обусловлена не столько степенью интегрированности представителей той или иной группы в остальное население страны, наличием отчуждающей дискриминации или особыми традициями эндогамно- сти (закрытости браков), сколько характером расселения и степенью урбанизированности народа. Среди более компактно проживающего сельского населения вероятность выбора иноэтничного брачного партнера была значительны ниже, чем в городах и в зонах смешанного по составу населения17.

Чеченцы в целом были одним из наименее урбанизированных народов: доля горожан составляла 39% по сравнению с 73% в целом по РСФСР. В границах современной Чеченской республики среди всего населения было 43% горожан, а среди чеченцев - 24%. По данным переписи 1989 г., доля моноэтничных семей среди всех семей чеченцев составляла 88,5% по РСФСР и 93,7% в Чечено-Ингушетии. Всего в республике в 1989 г. 735 тыс. чеченцев имели семьи, из них 689 тыс. проживали в моноэтничных семьях. Известно, что среди чеченцев преобладают моноэтничные браки.

Этот же вывод был сделан ранее З.И. Хасбулатовой, в специальной статье о смешанных браках в Чечено-Ингушетии. Она отметила, что в среде сельского населения неодобрительно относятся к бракам вайнахских женщин с русскими. В основном имели место нечастые случаи, когда местные мужчины вступали в брак с представительницами других национальностей (приезжие молодые специалисты из числа учителей, врачей, медицинских сестер или в результате знакомств во время службы в армии, а также учебы в вузах за пределами республики). Как пишет З.И. Хасбулатова, “одной из причин незначительного количества межнациональных браков является отрицательное отношение к ним со стороны родителей. Вместе с тем немаловажное значение имеет сохранение религиозных и других пережитков в сознании некоторой части сельского населения”18.

И все же не только названные причины объясняют сравнительно низкий уровень межэтнических браков. Были обстоятельства, которые могли действительно серьезно влиять на характер этой сферы социальной жизни чеченцев и ингушей, прежде всего те же самые пространственно-географические и демографические. Чеченцы, будучи многочисленным народом, в то же время занимали компактные и гомогенно заселенные зоны гор и предгорий, что позволяло сохранять сравнительно высокий уровень групповой брачной эндогамности при достаточном числе доступных брачных партнеров из представителей собственной группы и при ограниченном доступе иноэтничных партнеров в преимущественно чеченских районах. Менее гомогенные и не столь многочисленные районы рассе

ления других народов Северного Кавказа обуславливали несколько иную модель брачных связей. Именно поэтому уровень межэтнических браков среди сельского населения Чечено-Ингушетии был ниже среднего по СССР и даже по Северному Кавказу, и объяснялось это не культурно-религиозными установками или уровнем цивилизационного развития, а степенью урбанизации и достаточной демографической численностью, позволявшей сравнительно более высокую эндогамность. Другими словами, у чеченцев был достаточный выбор партнеров в собственной среде и довольно часто он ограничивался только своим (например, в сельских районах с малым числом жителей-нечеченцев).

Чеченцы, проживавшие в более этнически смешанной городской или сельской среде (особенно чеченско-ингушские и чеченско- русские поселения западной и северной Чечено-Ингушетии), демонстрировали открытую форму брачного поведения, особенно мужчины.

Серьезным препятствием для смешанных браков здесь скорее были не религиозные установки или решения старшего поколения родственников, а установки (а значит и доступность) потенциальных брачных партнеров из числа русских и ингушей, для которых чеченцы могли быть не самыми желанными партнерами (те и другие, скорее всего, предпочитали заключать брак с русскими). Этим же (а не межгрупповым антагонизмом), кстати, можно объяснить и более низкую брачность между чеченцами и ингушами: потенциальные партнеры на смешанный брак из обеих групп как бы чаще доставались русским, точнее, чаще соискали русских.

Три молодые русские женщины, занимавшие в Чечне должности учителя, культработника и комсомольского функционера, заверили меня, что для русской девушки с любыми достоинствами в Чечено-Ингушетии не было никаких проблем выйти замуж за чеченца, ибо ухажеров с самыми серьезными намерениями было более чем достаточно.

И все же у меня есть ощущение, что в Чечне, особенно в Грозном, среди молодых горожан не чеченской национальности существовали античеченские установки в смысле брачных предпочтений, но они были вызваны не культурными или религиозными факторами, а тем, что чеченцы гораздо чаще были сельскими жителями, и им приходилось в случае выбора иноэтничного партнера преодолевать двойной барьер: социальный и культурно-этнический.

Хотя мною специально не исследовался вопрос о семейно-брачном поведении среди современных чеченцев, но в имеющихся материалах присутствующий еще два момента. Нет никаких упоминаний о роли тейпового фактора в брачном поведении и о каких-либо отличительных тейповых установках в области семейно-брачных поведения и отношений. Наконец, никто из информантов не смог подтвердить вывод Я.В. Чеснова, что в силу неких глубоких исторических факторов (почти религиозно-мистических) предпочтитель

ность брачности среди чеченцев имеет географическую направленность с Востока на Запад Чечни19. Кстати, этот тезис не подкрепляется убедительными данными и самим Чесновым, оставаясь таким образом красивой легендой.

Но даже если серьезный анализ (сделать в свое время подсчет по материалам загсов было бы несложно) выявил бы некую пространственную направленность внутричеченской брачности, то и тогда необходимо более внимательно смотреть корреляцию последней с социальным положением в разных регионах Чечено-Ингушетии, с географическим фактором “равнина - горы” и с фактором демографического давления. Однако и без специальных исследований можно предположить, что в период обзаведения семьей потенциальные брачные партнеры движутся (для получения образования или работы) больше с гор на равнину и из села в город, чем наоборот. Однако, как заметил Джабраил Гакаев, в том числе и на собственном примере, городские мужчины также часто берут в жены девушек из сел. Следует учитывать, что в малонаселенной местности труднее найти партнера, чем в районах с большим числом жителей. Без анализа и учета этих факторов, основываясь лишь на неком генетическом коде или мифологической причине, определять траекторию брачной предпочтительности невозможно.

При крайне низком уровне разводимости среди чеченцев-муж- чин широко распространены внебрачные связи. Чеченцы имели незарегистрированные семьи и детей в тех местах, куда выезжали на сезонные строительные работы. Это явление, к сожалению, не было исследовано социологами и демографами. Имеются некоторые интересные свидетельства. Одно из них принадлежит убитому лидеру одной из вооруженных групп Лабазанову, бывшему в оппозиции к Дудаеву. В интервью московской журналистке он заявил:

“Женимся мы, конечно, на чеченках, но русские женщины - самые лучшие в мире. У меня на этот счет есть опыт. А одну, которую звали Мария, всю жизнь буду помнить. Она меня, стокилограмового, вытащила чудом из воды, когда я начал тонуть на одном из черноморских пляжей. Может быть, сильно пьяным был”20.

Из статистических данных видны различия в размерах семьи, уровне разводимости и доле этнически смешанных браков. Однако внутричеченские различия современной городской и сельской семьи значимее, чем по этническому признаку.

Особенно схожи семейнобрачные характеристики среди населения республик Северного Кавказа. И все же есть достаточно оснований говорить и о своеобразии семейно-брачных и родственных отношений у чеченцев.

Характерной чертой является прежде всего типичное для культуры кавказских народов почитание старших, уважительное отношение к родителям. Некорректное поведение по отношению к родителям и к старшим рассматривается как самый сильный порок.

“Отец сказал, что надо из Москвы уезжать туда к нему, в Ростовскую область. Чего там делать - я не знаю, но раз сказал - значит это закон. Поеду” (Ахъяд).

В современных чеченских семьях отцовская линия доминирует, но авторитет матери, а также бабушки ставится высоко. Почитание родителей, особенно отца, культивируется и поддерживается даже мелкими, но значимыми моментами. Когда мы с Джабраилом заходили в его квартиру с улицы, один из сыновей спешил нагнуться развязать ботинки, помогал их снять и надеть домашние тапочки. Так же и при уходе из дома. В русских семьях подобное не наблюдается, если это не связано с физической немощью.

Несмотря на многодетность и порой сложные жизненные условия, для чеченцев характерно заботливое отношение к детям, особенно по части образования и продвижения по жизни. Также заботливо относятся к племянникам, т.е. к детям сестер и братьев. В октябре 1999 г. с началом новой войны в Чечне Хеда привезла в Москву двух своих племянников:

“Света и тепла нет, они начали болеть. Старшей четыре года, а младшему три года. Младший всё меня спрашивает: это и есть Москва, а тогда где же здесь слоны? А это я ему обещала показать слонов, когда в Москву собирались. Мне с ними не трудно. Они очень понятливые и меня слушаются”.

<< | >>
Источник: Тишков В.А.. Общество в вооруженном конфликте (этнография чеченской войны). - М.: Наука.. 2001

Еще по теме СОЦИОЛОГИЯ ЧЕЧЕНСКОЙ СЕМЬИ:

  1. ЧЕЧЕНСКАЯ ПРЕССА
  2. СУДЬБА ЧЕЧЕНСКОГО ОБЩЕСТВОЗНАНИЯ
  3. ЧЕЧЕНСКАЯ АНТРОПОЛОГИЯ
  4. КАКАФОНИЯ ЧЕЧЕНСКОЙ ПОПСЫ
  5. ОЦЕНКА ЧЕЧЕНСКОГО КРИЗИСА
  6. Проблема урегулирования чеченского кризиса
  7. ЧЕЧЕНСКИЙ АНТИСЕМИТИЗМ И ТЕОРИИ ЗАГОВОРА
  8. Чеченская прорва
  9. ТРИ ГОДА ЧЕЧЕНСКОЙ СВОБОДЫ
  10. Глава XV ЧЕЧЕНСКИЙ ДИСКУРС КАК ИДЕОЛОГИЯ КРАЙНОСТЕЙ
  11. ПОЛИТИЧЕСКИЙ СТАТУС И ЧЕЧЕНСКИЕ “ВЕРХИ”
  12. ПОХИЩЕНИЕ ЛЮДЕЙ И ЧЕЧЕНСКАЯ ПОЛИТИКА
  13. Пример этносоциологического анализа этнического конфликта: две чеченские комоании 1990-х и 2000-х годов
  14. Кризис современной семьи
  15. Тишков В.А.. Общество в вооруженном конфликте (этнография чеченской войны). - М.: Наука., 2001
  16. ГОСУДАРСТВЕННАЯ ПОЛИТИКА ПОДДЕРЖКИ СЕМЬИ
  17. Об изменениях в структуре семьи
  18. Тема № 19. Преступления против семьи и несовершеннолетних
  19. §11. Институт семьи и брака