<<
>>

§3. "Трансцендентальное единство апперцепции" как “начало” критической философии

...учение Канта производит в каждом уме, его постигнувшем, такой великий и коренной переворот, что его можно считать духовным возрождением. А. Шопенгауэр. Кант, как некий Коперник философии показал, что земля эмпирической реальности, как зависимая планета, вращается около идеального солнца - познающего ума.
В, Соловьев В литературе существует мнение, что Кант, несмотря на все, казалось бы, предпосылки, имеющиеся в его философском критицизме в плане выяснения кардинального вопроса об исходном пункте критической мысли, к сожалению, ни разу не остановил свое внимание на этом сюжете. Трансцендентальный метод, которым оперировал Кант в целях обоснования своего критицизма, якобы, уже предполагает известным вопрос об исходном пункте философии и, следовательно, решен бессознательно. Отсюда напрашивается вывод, что философская система Канта, "замечательная и глубоко оригинальная", остается тем не менее одной из многих, "нисколько не более критических", чем, например, система Лейбница или Беркли11. Эти оценки нуждаются в проверке. Предшествующая философия видела свою задачу в объяснении вещей, в стремлении дать законченную картину мировой системы. До тех пор, пока не существовало частных наук, выполняющих эту функцию каждая в своей области, такое стремление было вполне оправданным. Однако в новое время благодаря открытиям, коренным образом изменившим представления о мире, существование философии в прежнем виде становилось проблематичным. "Но теперь модный тон века заставлял оказывать ей всякое презрение и матрона (философия под названием "метафизика". - Ю.П.), изгнанная и покинутая, жалуется, как Гекуба...", - рисует духовную ситуацию своего времени Кант. В этих условиях сохранить свой статус философия могла только отказавшись от своих былых притязаний на опытные проблемы. Предметом философии, согласно Канту, является не изучение отдельных явлений, а исследование познавательной деятельности субъекта, постижение законов человеческого мышления и определение границ познавательных возможностей разума.
Кант переводит интересы философии из области онтологии в сферу гносеологии и осуществляет, таким образом, переход от метафизики субстанции к теории субъекта. Это обращение к разуму означает, по признанию самого Канта, ни что иное для разума, как "снова взяться за самую трудную из всех его работ, а именно за самопознание...". В самопознании разум может определить как свои действительные возможности в гносеологической области, так и указать на неправомерные притязания в части отыскания "первоначал мира". Подобный суд разума над самим собой и есть "критика чистого разума". "Под этим я разумею не критику книг и систем, - подчеркивает Кант, - но критику способности разума вообще по отношению ко всякому познанию, к которому разум может стремиться независимо от всякого опыта, значит, решение вопроса о возможности или невозможности метафизики вообще и определение как ее границ, так и ее объема, и притом определение из принципов"12. Кант обращает внимание, что его притязания в философии довольно скромны: он не претендует на поиск сущности души или последних оснований мироздания - того, что выходит за границы возможного опыта. Все, о чем он хочет сказать и с чем имеет дело, так это "исключительно с самим разумом и его чистым мышлением", ибо внутренний мир для философа - более достоверная реальность, нежели далекие миры, поскольку мышление "я нахожу в самом себе". В контексте этих рассуждений задача философии, определяемая ее предметом, сводится к положению, которое принимает вид: как возможен факт познания вещей при очевидном допущении факта существования самих явлений. Исследуя механизм деятельности "чистого разума", механизм его познавательных способностей, Кант поднимает философию до уровня критицизма, совершая коперниканский переворот в философском мышлении. Все познание, говорит Кант, "начинается с внешних чувств, идет оттуда к рассудку и оканчивается в разуме, в котором совершается его последнее дело, т.е. перерабатывается содержание созерцания и подводится под высшее единство мышления" (там же, с.
246). Итак, познавательная деятельность субъекта предполагает три ступени: чувственную, рассудочную и ту, которая принадлежит разуму. Однако Кант, интересуясь, как было отмечено, только фактом познания вещей при очевидном факте их существования, видит свою задачу исследования в весьма специфическом и оригинальном виде: "что и насколько могут познать рассудок и разум вне всякого опыта? - а не вопрос: как возможна сама способность мыслить!" (там же, с.596). Под этим углом зрения - внеопытного знания - Кант и предпринимает попытку анализа теории познания, начиная с ее первой ступени - чувственного знания или опыта, идя далее к рассудку и кончая разумом. Ясно видно, что кантовская гносеология не похожа на традиционную в том смысле, что она не занимается исследованием вопроса об отношении мышления к бытию, духа к материи, т.е. объективной стороной знания, а также выяснением происхождения сознания. Канта интересует мышление, взятое изнутри, когда оно постигается способом, заключенным в нем самом: первоначально оно утверждает себя в статусе субъекта, но только для того, чтобы затем получить новый статус - превратить себя в состояние объекта. Позиция, называемая самосознанием или рефлексией, дает возможность выяснить априорные моменты в содержании мышления и установить границы его познавательной возможности. Другого пути нет, когда ставится задача открыть внутренние законы познавательной деятельности; мышление располагает средствами, находящимися в нем самом, а это означает, что субъект и объект в нем совпадают. Познающий субъект запечатлевается в своей внутренней сущности, которая предстает как объект познания. Такой угол зрения примечателен в том смысле, что он необходимо должен подвести к идее "начала" как исходного принципа философии. Позиция критицизма, как было видно на примере Декарта, создает необходимые условия, при которых "начало" понимается в качестве мысли. "Все наше познание начинается с опыта, но не все возникает из опыта", - говорит Кант. Опытное познание дает пример сложного образования: оно состоит из впечатлений, которые мы получаем от воздействия предметов на наши органы чувств и элементов, которые привносит в него наша собственная познавательная способность.
Знание, привносимое нами самими в опыт, имеет априорное происхождение и является безусловным по отношению к эмпирическому, т.е. апостериорному знанию. Его отличительными признаками являются "необходимость и строгая всеобщность". Если суждение мыслится как строго всеобщее, т.е. такое, которое не оставляет места для каких-либо исключений, то оно, следовательно, не выведено из опыта, а "имеет значение безусловно a priori'. Так, суждение "каждое изменение имеет свою причину" - безусловно априорное суждение, хотя и недостаточно "чистое", ибо понятие "изменение" выводимо из опыта. Подлинную ценность в познании имеют синтетическое суждения. Они в информационном смысле являются "расширяющими", поскольку в предикате заключается такое содержание, которого нет в субъекте (например, "все тела тяжелы"). Что касается аналитических суждений, то они всего лишь "пояснительные", поскольку содержание предиката уже заключено в субъекте ("все тела протяженны"). Априорные синтетические суждения широко применяются в математике (а также в геометрии и естествознании). Возможность подобных высказываний в данной области объясняется наличием таких априорных понятий, как пространство и время. В чувственности, как первой ступени познания предметы нам "даются". Только в "созерцании" познание устанавливает связь с предметами объективного мира; другого пути их обнаружения не существует. Предметы, действуя на наши органы чувств, вызывают ощущения. Ощу- щения дают представления о предметах и в этом смысле оказываются эмпирическими созерцаниями. Неоформленные ощущения ("неопределенный предмет эмпирического созерцания") предстают в качестве явлений. В познании, вместе с тем, все ощущения получают порядок и известную форму, и эта синтетическая способность не является ощущением, а лежит в самой душе. Подобные представления внеэмпирического происхождения, ибо в них нет ничего, что относилось бы к ощущениям, они есть чистая форма чувственных созерцаний - "чистое созерцание". Чистая форма чувственных созерцаний появляется в мышлении ("в душе") a priori.
Например, если в представлении тела выделить свойства, мыслимые в разуме (субстанция, сила, делимость и т.д.), и свойства, представленные в ощущении (непроницаемость, твердость и т.д.), то в нем еще останутся .такие, как протяжение и форма. Эти последние относятся к чистому созерцанию и существуют в мышлении a priori в качестве простых форм чувственности, без наличия самого предмета внешних чувств. "Науку о всех принципах чувственности a priori я называю трансцендентальною эстетикою”, - говорит Кант. Основными формами чувственного созерцания как априорными принципами познания являются, как было сказано, пространство и время. Благодаря им разнообразные ощущения приводятся в целостное единство, и мыслящий субъект получает представления о предметах. Если посредством чувственности предметы нам "даются", то посредством рассудка они "мыслятся"; так возникают "понятия". Ни одну из этих ступеней познация нельзя противопоставлять другой. "Без чувственности ни один предмет не дается, без рассудка ни один предмет не мыслится. Мысли без содержания - пусты, созерцания без понятий - слепы". Рассудок в понимании Канта есть, во-первых, способность суждения, а во-вторых, - способность мышления. Рассудок есть мышление, которое в целях познания использует понятия. Иначе сказать, рассудочная деятельность всегда представлена актами мышления, имеющими форму суждений и осуществляющими посредством понятий. Критический подход к познанию, когда ставится задача выяснить "что и насколько могут познать рассудок и разум вне всякого опыта? - а не вопрос: как возможна сама способность мыслить?" позволяет Канту обнаружить априорное содержание в рассудочном знании. Как и в случае чувственного созерцания, рассудочное познание само становится объектом мысли, что дает возможность установить известные понятия a priori и определить границы их применимости. Познание, которое использует понятия не эмпирического содержания, Кант называет "трансцендентальным". Чистый рассудок, следовательно, освобождается от всего эмпирического и даже чувственного и предстает как знание, тождественное себе - единое, самостоятельно существующее и не зависящее ни от чего внешнего.
Чистыми понятиями рассудочного мышления являются категории: количество, качество, отношение, модальность. Другой особенностью чистого рассудка является функция синтеза. Синтез есть деятельность мышления, при которой различные представления соединяются в едином знании. Синтез будет "чистым", т.е. априорным, если разнообразные представления были получены не эмпирическим способом. Соединение в мышлении никогда не может произойти под воздействием внешних чувств. Всякий синтез есть результат рассудка; этим названием подчеркивается, что нельзя мыслить что-либо соединенным в объекте, прежде чем такое соединение не произойдет в голове. Среди всех представлений соединение есть единственное, которое задано не объектом, а деятельностью субъекта - актом "его самодеятельности". Стремление к синтезу, присущее рассудку, имеет свое происхождение в "воображении, слепой, хотя и необходимой функции души"; без него познание вообще было бы невозможно. Задача рассудка заключается в том, чтобы перенести эту "стихийную" способность в понятие, что и обеспечивает познание в собственном смысле слова. Через рассудочное мышление, т.е. гносеологию, Кант прокладывает путь в онтологию. Его понимание природы, которую он вовсе не отвергает, существенно отличается как от "трансцендентального реализма", т.е. материализма, так и от "эмпирического идеализма", который в свою очередь может быть "догматическим" и "скептическим". Материализм здравого рассудка представляет внешние явления как вещи в себе, которые существуют независимо от нас и наших чувств. Догматический идеализм отрицает существование материального мира, а скептический идеализм сомневается в нем, ибо считает его недоказуемым. Себя Кант причисляет к сторонникам "трансцендентального идеализма", что означает: все явления рассматриваются как представления, а не как вещи в себе. Пространство и время есть чувственные формы нашего созерцания, а не определения, "данные в себе, или условия объекта, как вещи в себе". Это учение о самосознании имеет, по мнению Канта, то преимущество, что с его помощью устраняются все сомнения как относительно существования материи, так и относительно существования меня самого как мыслящего существа. "Я сознаю только свои представления". Что означает это положение? "Существуют и эти представления, и я сам, который имею эти представления. Но внешние предметы (тела) только явления, значит, не что иное, как вид моих представлений, предметы которых нечто только в силу этих представлений, а вне их ничто. Следовательно, как существуют внешние вещи, так существую и я сам, и притом то и другое по непосредственному свидетельству моего самосознания, с тем только различием, что представление меня самого, как мыслящего субъекта, относится к внутреннему чувству, а представления, которые обозначают протяженные существа, относятся к внешнему чувству. Поэтому для действительности внешних предметов я так же мало имею нужды делать умозаключение, как и для действительности предмета моего внутреннего чувства (моей мысли), ибо как то, так и другое только представления, непосредственное восприятие которых (сознание) служит достаточным доказательством их действительности"1. Трансцендентальный идеализм, говорит Кант, по сути есть эмпирический реализм, т.е. материализм. Он признает материю как явление в качестве такой действительности, которую не надо выводить путем умозаключения, а которая воспринимается непосредственно. Иначе сказать, онтологический статус материи безусловен, он не зависит от логической операции умозаключения; действительность как явление в восприятии субъекта дана непосредственно. Существует два способа построения онтологической картины. Первый, идущий от здравого рассудка - этого "весьма почтенного спутника в четырех стенах своего домашнего обихода" (Ф. Энгельс), - предполагает, что внешний мир в лице природы есть безусловное и абсолютное начало, а познание условно и производно в том смысле, что является копией, снимком с самой этой материальной действительности. Какова природная действительность как оригинал, такова и онтологическая картина как копия. Данный натуралистический способ мышления, несмотря на содержащиеся в нем моменты истины, является "односторонним, ограниченным, абстрактным и запутывается в неразрешимых противоречиях..." (Ф. Энгельс). Второй, идущий от критического мышления, берет в качестве безусловного "начала" само человеческое мышление. Природа, внешний мир с его конкретными предметами предстают по отношению к нему как нечто обусловленное. Следовательно, существование внешних вещей становится в зависимость от "непосредственного свидетельства моего самосознания" (Кант). Это положение отнюдь не свидетельствует, что внешнему материальному миру отказывают в объективном и самостоятельном существовании. Идеализм, также как и материализм, признает за материей статус независимого бытия, однако принципиальное различие между ними в этом вопросе сохраняется. Для наивного материализма нет проблемы, когда речь идет об объективном статусе материи: она существует при всех условиях, в том числе даже тогда, когда не является объектом мышления. Трансцендентальный идеализм - этот "логический аристократизм" - к настоящему вопросу подходит тоньше. Внешние предметы существуют, свидетельством чего является "созерцание". Предметы действуют на нас, о чем говорят "ощущения". "Искомое доказательство... должно показать, что внешние вещи не только наши фантазии, но даются в опыте"13 14. Однако в рафинированной гносеологии критической философии предметы материального мира понимаются не сами по себе, не безусловно, а получают зависимое от мышления существование в том смысле, что трактуются в качестве предметов-интерпретаций, поскольку отождествляются с правилами связи мыслей субъекта. Предметами, вещами материального мира могут быть только те связи между представлениями субъекта, которые осуществляются в соответствии с принятыми логическими нормами. Трансцендентальный идеалист рассматривает материю как "вид представлений", которые называются внешними не сами по себе, но только потому, что "относят восприятие в пространство", в котором все существует одно подле другого. Однако само "пространство" находится "в нас самих", т.е. является чистой формой созерцания. В свете этих общих гносеологических посылок становится понятным концептуальное воззрение Канта на природу. Как было отмечено выше, синтетическая деятельность рассудка приводит в определенную систему (связь) представления субъекта, полученные в созерцании; сама же эта деятельность есть акт "самодеятельности". Следовательно, порядок и правильность в явлениях, которые мы называем природой, внесены туда нами. Мы не могли бы их там найти, если бы предварительно сами не внесли их туда. "Под природою (в эмпирическом смысле) мы понимаем связь явлений по их существованию на основании необходимых правил, т.е. законов. Итак, есть известные законы и притом a priori, которые делают возможною саму природу"15. Помимо самодеятельности познания, способности мыслить (способности понимания и способности суждения), функции синтеза рассудок обладает "способностью правил". Рассудок имеет то предназначение в процессе познания, что всегда пытается найти правила для совокупности явлений. Правила, поскольку они объективны, называются законами. Кроме эмпирических законов познание оперирует "высшими законами", которые а priori формируются в самом рассудке и не извлекаются из опыта. Рассудок, следовательно, обладает способностью как создавать правила посредством сравнения явлений, так и быть законодателем для самой природы. Т.е. без рассудка "вообще не было бы природы" - этого синтетического единства многообразия явлений на основе правил мышления. Как видно из сказанного, Кант подходит к природе гносеологически: чтобы разобраться в самой природе и проникнуть в "смысл" ее бытия, необходимо прежде постигнуть мышление и законы его деятельности. Природа в системе философских сущностей не может претендовать на безусловное "начало"; она как понятие есть следствие того содержания, которое присуще категориям рассудочной деятельности. В контексте критического подхода становятся понятными заявления Канта, что посредством категорий можно познавать предметы не в форме созерцания (т.е. не в виде простого отражения), но только в том виде, как они являются внутреннему чувству. Видение внешних предметов целиком зависит от логических операций - синтетической деятельности рассудка, самодеятельности познания, способности суждения, а также априорного содер жания рассудочных категорий, что дает основание познающему субъекту "как бы предписывать природе законы и даже делать возможным ее объяснение". "Категории суть понятия, которые явлениям, а значит и природе как совокупности явлений..., a priori предписывают законы"1. Здравый человеческий рассудок "переживает самые удивительные приключения, лишь только он отважится выйти на широкий простор исследования" (Ф. Энгельс). Его уровень понимания данной проблемы таков, что "предписывание законов природе" трактуется в прямом смысле - в виде креационизма, а критическая философия объявляется субъективным идеализмом, солипсизмом или гносеологическим волюнтаризмом, что, естественно, вызывает негодование у публики. А между тем Кант довольно ясно говорит о тех границах, в пределах которых допустим гносеологический подход при объяснении онтологической картины мира. "Несомненно, что вещам в себе должна быть присуща своя закономерность и вне того рассудка, который их познает. Но явления - только представления о вещах, которые в том, чем они могут быть в себе, нам неизвестны. Только как представления, они не могут стоять под другими законами соединения, кроме тех, которые им предписывает соединяющая способность мышления. А то, что связывает разнообразное в чувственном созерцании, есть воображение, которое в единстве своего интеллектуального синтеза зависит от рассудка и в единстве разнообразия аппрегензии зависит от чувственности"16 17. До сих пор существовало убеждение, что все наше познание должно сообразовываться с предметами, говорит Кант. Но все попытки как-либо расширить знание о них за счет априорных понятий сводились к нулю. "Поэтому можно попробовать, не будет ли лучше для задач метафизики, если мы допустим, что предметы должны соответствовать нашему познанию, ибо это гораздо лучше отвечает желанной возможности познания предметов a priori, когда такое познание могло бы кое-что сказать о предметах, прежде чем они будут нам даны"18. Это принципиальное изменение интеллектуального взгляда гносеологического субъекта, подобное знаменитому смещению позиции наблюдателя в астрономии, когда "заставляют двигаться зрителя и оставляют звезды в покое", равнозначно по своим последствиям для философии коперниканскому перевороту в науке. В метафизике, говорит Кант, необходимо осуществить подобную попытку по отношению к созерцанию предметов, чтобы отыскать априорное знание, в действительности влияющее на формирование образов ("объектов внешних чувств") этих предметов. Познание, начинаясь с внешних чувств, идет к рассудку и заканчивается в разуме. В разуме перерабатывается содержание созерцания и подводится под высшее единство мышления. Разум, как и рассудок, имеет формальное, т.е. логическое применение в познании. Его понятия лишены какого-либо предметного содержания, так как "чистый разум никогда не относится прямо к предметам, но всегда к рассудочным понятиям о них". Если разум и направлен на предметы, то он непосредственно к ним и их созерцаниям не применяется, а имеет отношение только к рассудку и к его суждениям. Назначение разума в познании заключается в приведении рассудка в соответствие с ним посредством правил и принципов - точно так же, как рассудок приводит разнообразные явления в созерцании к единому понятию и тем самым связывает его. Если рассудок есть познание на основе определенных правил, то разум - это познание посредством "принципов". Познание из принципов есть "такое, где я посредством понятий узнаю частное в общем". Фактически по форме разум есть логическое умозаключение, в котором из большой посылки - абстрактного понятия - выводится частное знание на основании определенных принципов. Принципы разума априорны, отсюда они имеют безусловное значение. Посредством их осуществляется чистое познание, которое в силу своего внеэмпирического происхождения называется "трансцендентальным". Чистая логика имеет дело только с априорными принципами и в этом состоит "канон разума". Она абстрагируется от всякой деятельности рассудочного познания, а также различия его предметов и оперирует только с формами мышления. Разум, рассматриваемый как логическая форма мышления, как "форма умозаключений" в случае его применения к синтетическому единству созерцаний, дает начало новым априорным понятиям - "трансцендентальным идеям". "Под идеею, - говорит Кант, - я понимаю такое необходимое понятие разума, которому во внешних чувствах нельзя дать соответствующего предмета. Следовательно, все указанные нами чистые понятия разума есть трансцендентальные идеи. Это понятия чистого разума, ибо они рассматривают все опытное познание, как нечто определенное путем абсолютной це- локупности условий. Они измышлены не произвольно, но даны уже самою природою разума и поэтому необходимым образом относятся ко всему рассудочному применению"19. В общем перечне трансцендентальных понятий разума ведущее место занимает понятие "я мыслю". Оно есть одновременно "суждение", представляющее из себя "апперцепцию" (самосознание). "Я мыслю" - это "пружина всех понятий вообще", в том числе и трансцендентальных. Суждение "я мыслю", которое выражает восприятие себя самого, не представляет из себя ничего кроме апперцепции, однако она делает возможным все трансцендентальные понятия, в которых суждение мыслится: субстанцию, причину и т.д. Теория познания Канта вся построена на идее рефлексии, когда различия трансцендентального и эмпирического знания рассматриваются в отношении только к критике познания, а отнюдь не к самому предмету. Рефлексия в отношении к теории познания означает, что речь идет не о предметах как источнике знания, а о таком состоянии сознания ("состоянии души"), когда удается обнаружить субъективные моменты в познании и выяснить их роль в созерцании, рассудке или разуме. Простые формы чувственного созерцания, категории рассудка, трансцендентальные идеи разума - все это такие условия познания, которые привносятся субъектом в сам познавательный опыт, делают его возможным и, таким образом, посредством синтеза доводят предметное содержание внешних чувств до конкретных форм объекта - будет ли это только явление либо теоретическое представление о причинности, возникающее в рассудке. Рефлективный подход к теории познания позволяет Канту увидеть два плана в познавательной деятельности субъекта: первый - представленный априорным, внеопытным и трансцендентальным знанием, назначение которого в конструировании, оформлении, придании определенных форм хаотичным чувственным данным посредством синтетического единства мышления; второй - идущий от внешней действительности, что делает само познание предметным по смыслу и устраняет всякие попытки рассматривать гносеологические образы как фантомы или иллюзии. Догматизм в теории познания не предполагает необходимости рефлексии; он использует готовые понятия, не ставя задачи подвергнуть критике познавательные возможности самих понятий. У Канта принципиально иной подход. "Я называю трансцендентальным всякое познание, - подчеркивает Кант, - которое вообще занимается не только предметами, но и способом нашего познания предметов, поскольку такое познание возможно a priori. Система таких понятий будет называться трансцендентальною философиею"1. Иначе сказать, предмет философии, по Канту, не природа вещей, не материальный мир, а человеческий разум, который судит о природе вещей. Но даже и сам разум берется не вообще, а в ракурсе его отношения к априорному знанию. Поэтому философия предстает у Канта как критика "способности самого чистого разума". Впоследствии эту мысль о специфике философского знания, обусловленную рефлективным подходом к теории познания, хорошо проиллюстрировал Р. Дж. Коллингвуд. "Философия никогда не имеет дела с мыслью самой по себе, - говорит историк, - она всегда занята отношением мысли к ее объекту и поэтому в равной мере имеет дело как с объектом, так и с мыслью"20 21. Понимание Кантом философии как рефлективного знания - как "мысли второго порядка" - не позволяет относить его к какому-либо направлению в философии, в частности к субъективному идеализму. Мировоззрение основоположника "критической философии” значительно богаче, нежели то, которое представлено наивным материализмом или догматическим идеализмом. Как было отмечено, Кант признает материальный мир и возможность его адекватного воспроизведения в человеческом сознании. Это обстоятельство верно уловил немецкий историк философии XIX в., неокантианец В. Виндельбанд, когда он писал: "Это учение Канта есть рационализм, поскольку утверждает и устанавливает априорное познание посредством форм человеческого ума; оно есть эмпиризм, поскольку оно ограничивает это познание опытом и данными в нем явлениями; оно есть идеализм, поскольку оно учит, что мы познаем лишь мир наших представлений; оно есть реализм, так как оно утверждает, что этот мир наших представлений есть явление, т.е. усвоение, хотя и не отражение, нашим умом действительного мира"22. Наиболее точно раскрывается характер его философской системы через проблему "начала", в свою очередь, концептуально оформившуюся из идеи самосознания. В познании восприятия необходимо соединяются в целостное представление, но само соединение не может происходить под влиянием воздействия внешних чувств. Подлинной причиной синтеза разрозненных ощущений оказывается рассудок - особый акт самодеятельности, показывающий силу человеческого воображения. Сам факт соединения, помимо синтеза, указывает на процедуру единства. Соединение как логическое понятие, следовательно, всегда есть "представление синтетического единства разнообразного". Поскольку предметы внешнего мира не могут влиять на порядок и связь представлений субъекта, то идея синтетического единства изначально присуща мышлению, т.е. рассудку, и имеет форму суждения "я мыслю". Суждение "я мыслю" можно представить в качестве "начала", которое в себе в "свернутом виде" содержит весь процесс познавательной деятельности, а через познание создает необходимые условия для выхода во внешний мир - проецирует онтологическую картину мира. Суждение "я мыслю" отвечает требованию "начала" - оно имеет природу мысли, т.е. является непосредственно мышлением. "Начало" есть "чистая апперцепция", отличная от эмпирической апперцепции, ибо она есть то самое самосознание, которое производит представление "я мыслю". Представление "я мыслю" сопровождает все другие и в каждом созерцании остается неизменным, т.е. тождественным себе. Это единство и тождество "начала" Кант называет "трансцендентальным единством самосознания", подчеркивая возможность познания из него a priori. Поскольку субъект может соединить разнообразные представления в одном сознании, постольку становится возможным увидеть тождество созна ния в этих представлениях. Последнее обстоятельство позволяет субъекту называть их своими представлениями; в противном случае существовало бы столько же Я в сознании, сколько есть представлений, осознаваемых Я- субъектом. "Синтетическое единство разнообразного в созерцаниях как данное a priori есть, следовательно, основа тождества самой апперцепции, которое a priori предшествует всякому моему определенному мышлению, - отмечает Кант. Соединение лежит не в предметах, не может быть отвлечено от них через восприятие и, таким образом, усвоено рассудком, но исключительно дело рассудка, который сам по себе есть только способность соединять a priori и разнообразие данных впечатлений подводит под единство апперцепции. И это самое высшее основоположение во всем человеческом познании"1. В этих крайне отвлеченных и весьма абстрактных рассуждениях Канта немецкий историк философии XIX в. К. Фишер увидел много ценного и полезного. Давая оценку кантовскому учению о понятиях чистого рассудка и об их дедукции, К. Фишер полагает, что "здесь высшая точка, до которой достигает Кант в своей дедукции чистых понятий рассудка". Впоследствии эту идею взял Фихте в качестве исходной точки своего Наукоучения, в котором самосознание или Я выступает исходным принципом. Он этим как бы продолжил тот путь, "который указал Кант в самом глубоком месте Критики"23 24. Помимо "трансцендентального единства самосознания", обеспечивающего связь созерцаний в единое сознание, Кант использует фактически аналогичное понятие - "трансцендентальное единство апперцепции", придавая ему, однако, другое функциональное значение. Этим последним в познании достигается тот результат, что единство, данное в созерцании, соединяется в понятие объекта. Только трансцендентальное единство апперцепции имеет объективное значение. Кант в традициях европейской философии, начало которым положил Декарт, строит свою систему философского знания, взяв в ее основание идею первого принципа. Таким "началом" в его системе выступает суждение "я мыслю", которое не повторяет декартовское "Cogito ergo sum" ни в смысловом содержании, ни в отношении последующего логического выведения из него всех других понятий и категорий, а является самостоятельным и оригинальным. Но и критики Канта, упрекающие его в том, что он не начал "своего исследования с выяснения кардинального вопроса об исходном пункте критической мысли", что, "к сожалению, внимание Канта ни разу не остановилось на этом вопросе" (В.Ф. Эрн), также будут правы. Сколь бы ни был внимателен читатель, сколь бы многократно ни обращался он к прочтению главного труда Канта "Критика чистого разума", он не найдет терминов "начало", "основоположение", "исходный пункт"; читатель за Канта должен проделать работу и обозначить суждение "я мыслю" исходным "началом", поскольку объективно оно выполняет именно эту роль в критической философии. На этом пути у него встречаются многочисленные трудности. С одной стороны, язык Канта "несет отпечаток сильного ума, несомненной определенной оригинальности и необыкновенной силы мышления. Блестящая сухость - так, по-видимому, можно было бы определить его характер," - пишет переводчик Н. Соколов, ссылаясь на мнение А. Шопенгауэра. Это дает ему возможность четко определять понятия и затем легко и свободно играть ими на диво читателю. Но, с другой стороны, изложение Канта "часто неотчетливо, неопределенно, неудовлетворительно, иногда темно". Объясняется это как трудностью предмета исследования, так и глубиной мысли. "Но тот, кто самому себе ясен до дна, кто хорошо знает, что он думает и чего он хочет, тот никогда не будет писать темно, не будет ставить неустойчивых и неопределенных понятий, не будет в чужих языках искать в высшей степени трудных и сложных выражений, чтобы потом постоянно пользоваться ими, как делает это Кант, когда он из старой, даже схоластической философии берет слова и формулы, соединяя их ради своих целей" (А. Шопенгауэр). Существенными недостатками кантовского стиля мышления, способного привести читателя в смятение, являются многочисленные повторы, благодаря которым теряется общая концепция исследования и множатся те неясные положения, которые, порой, изначально присущи некоторым исходным рассуждениям.
<< | >>
Источник: Петров Ю.В.. Антропологический образ философии. 1997

Еще по теме §3. "Трансцендентальное единство апперцепции" как “начало” критической философии:

  1. Феноменология как трансцендентальный идеализм
  2. Теория единства и разнообразия культурно-исторического процесса в философии культуры Тердера
  3. Карпицкий Николай Николаевич. Трансцендентальное предчувствие как феномен человеческой субъективности, 2004
  4. Вселенная как случайное единство, общность
  5. ЯВЛЕНИЕ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ КАК КОЛЛЕКТИВНОЕ ЕДИНСТВО
  6. Л.В. Чернец ЛИТЕРАТУРНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕ КАК ХУДОЖЕСТВЕННОЕ ЕДИНСТВО
  7. Г. Единство действия как необходимое условие вменения
  8. 1. Явление взаимодействия как коллективное единство или реальная совокупность
  9. Социальный идеал как единство познавательного, этического и эстетического (истины, добра и красоты)
  10. Тема 1.1. Объективная необходимость и сущность политики как «искусства единства во множестве»
  11. Эмпирическое Я и трансцендентальное Я
  12. Трансцендентальное эго
  13. Философия как первая отрасль рациональной культуры
  14. 8. О ТОМ, КАК МАГОМЕТ ПОЛОЖИЛ НАЧАЛО ЗАКОНУ И СЕКТЕ САРАЦИН
  15. Кац Э., Бронсон Э. «Властелин Колец» как философия, 2005
  16. ГЛАВА IV РАЗВИТОЕ ФЕОДАЛЬНОЕ ОБЩЕСТВО В ИРАНЕ (начало X — начало XIII вв.)
  17. 23. КАК СЕМЕЙСТВО КОЛОННА ОБРАТИЛОСЬ К МИЛОСЕРДИЮ ПАПЫ, А ПОТОМ СНОВА НАЧАЛО СМУТУ
  18. Критические теории международных
  19. Критическая точка инфляции