<<
>>

Войны с Македонией и Сирией

Почти сразу после окончания второй Пунической войны римляне оказались втянутыми в войну с Филиппом V Македонским. В Восточном Средиземноморье в это время доминировали три крупнейших эллинистических государства, созданные наследниками Александра Великого: Египет Птолемеев, которому принадлежали также Кирена, Кипр, значительная часть Сирии и некоторые острова Эгейского архипелага; империя Селевкидов, включавшая северную Сирию, южную часть Малой Азии и все восточные провинции бывшей империи Александра; Македония, где правила династия Антигонидов, претендовавшая на гегемонию в материковой Греции – македонский царь формально считался главой лиги греческих государств.

Прежние контакты Рима с Восточным Средиземноморьем ограничивались обменом посольств и некоторыми совместными усилиями в борьбе с пиратством в Адриатическом море.

После победы над Пирром Рим заключил союз с Птолемеем II (в 273 г. до н. э.), но союз этот был, скорее, формальностью, признанием Римской республики как одной из «мировых держав», и ни одну из сторон ни к чему не обязывал. Предпринятые Римом во второй половине III в. до н. э., после первой Пунической войны, меры по борьбе с иллирийскими пиратами затрагивали интересы как римской, так и греческой торговли, поэтому римский сенат направил в 228 г. послов в Афины и Коринф, чтобы доложить о результатах кампании в Адриатике. Начало второй Пунической войны не время отвлекло внимание римлян от восточных проблем, однако заключение в 215 г. (вскоре после поражения римской армии при Каннах) союза между Ганнибалом и Филиппом V не осталось ими незамеченным. Римляне подозревали, что македонский царь намеревается, воспользовавшись их военными неудачами, повторить кампанию Пирра и захватить Южную Италию.

В 214 г. римский адмирал Валерий Левиний высадил десант на побережье Иллирии, чтобы заставить Филиппа рассредоточить свои силы, а в 212 г.

заключил антимакедонский союз с Этолийской лигой (одним из союзов греческих государств, во главе которого стояли этолийцы) и с пергамским царем Атталом. Этолийцы и до этого были во враждебных отношениях с Македонией, а Аттал рассчитывал, при помощи римлян, расширить свое маленькое царство за счет македонских владений в Эгеиде. Первая Македонская война вяло тянулась до 205 г. и не принесла каких либо существенных выгод ни одной из сторон. Филипп сохранил за собой часть адриатического побережья (у устья Апса), но вынужден был отказаться от претензий на главенство в лиге греческих государств.

Не имея возможности расширить свое влияние в Адриатике, он в 203 г. до н. э. вступил в союз с селевкидским царем Антиохом III, построил сильный флот и атаковал островные владения Птолемеев. Воспользовавшись малолетством Птолемея V, Филипп захватил несколько принадлежавших Египту островов в Эгейском море (202-201 гг.). Его варварские методы ведения войны (продажа в рабство населения целых городов, нападение на торговые суда нейтральных стран) настроили против него многие греческие государства, в том числе Афины и Родос. Родосцы, существовавшие, в основном, за счет морской торговли, сильно пострадали от действий македонского флота. Им без особого труда удалось убедить Аттала вновь вступить в войну с Македонией, однако морская кампания 201 г. у западных берегов Малой Азии не принесла ожидаемых результатов: флот союзников понес большие потери в сражениях у Хиоса и Ладе, и Аттал решил усилить антимакедонскую коалицию, возобновив союз с Римом. Его посольство в Рим в 201 г. сопровождала родосская делегация.

У римлян не было особого повода для войны с Македонией Филипп соблюдал условия договора 205 г., кроме того, республика еще не оправилась от последствий второй Пунической войны. Послам, тем не менее, удалось, хотя и не сразу, уверить римский сенат в том, что союз Филиппа с Антиохом непосредственно угрожает римским интересам; римляне, к тому же, еще не забыли, как Филипп воспользовался их поражением при Каннах.

В 200 г. консул Публий Сульпиций Гальба убедил сенат объявить войну Македонии под тем предлогом, что Филипп напал на союзников Рима. Македонскому царю был послан ультиматум с требованием возместить убытки родосцам и Пергаму и отказаться от вмешательства в отношения между греческими государствами. Участие римлян во второй Македонской войне, вероятно, не отвечало в тот момент интересам Римской республики, да и формального повода к ней, кроме просьбы недавних союзников, тоже не было. Аттал вступил в нее исключительно из корыстных интересов, единственной реально заинтересованной стороной были родосцы, пострадавшие от пиратских действий македонского флота и потерявшие несколько баз на побережье Малой Азии. Римлян, однако, насторожили военные успехи Филиппа на востоке; после Пирра и Ганнибала, перспектива еще одного вторжения в Италию не казалась им невозможной. В 201 г., еще до прибытия посольства союзников, получив известие о действиях македонского флота, римляне перевели один из своих флотов из Сицилии к берегам Иллирии. Македонский флот, правда, тоже понес большие потери при Хиосе и Ладе, и, самое главное, Филипп, в отличие от Аттала и родосцев, не имел возможности восстановить его в короткое время, но в ходе кампании ему удалось захватить Перею, прибрежную область Карии (всего в 20 милях от Родоса), что представляло потенциальную угрозу и для родосцев и для Пергама. Там был оставлен македонский гарнизон, сам же Филипп с остатками флота прорвал блокаду союзников и вернулся в Грецию, где вступил в войну с Афинами. Афиняне обратились за помощью к Египту, Пергаму и Родосу. Союзники предоставили в их распоряжение свой флот, однако им нечего было противопоставить македонской армии, поэтому родосцы убедили афинян последовать их примеру и просить помощи у Рима. Афины по-прежнему считались культурной столицей цивилизованного мира – если послы Аттала и родосцев сперва не смогли добиться от римлян определенного ответа, то появление афинского посольства в Риме сделало свое дело, и Рим вступил в войну.

Родосцы тем временем захватили несколько морских баз Филиппа на Эгейских островах и блокировали его гарнизоны на Самосе и Паросе, а македонский царь предпринял энергичные действия во Фракии.

Не надеясь добиться абсолютного превосходства на море, он рассчитывал проложить дорогу в Азию, к оставленным там гарнизонам, вдоль фракийского побережья и заодно лишить противника морских баз во Фракии. Морские базы Египта (Эн, Элей, Алопеконнес, Каллиполис и Мадит) были захвачены им без особого труда, сопротивление оказал только Абидос, куда Аттал успел ввести около 300 солдат. Филипп блокировал город. Репутация македонского царя, уничтожавшего или поголовно продававшего в рабство население захваченных им городов, была такова, что жители Абидоса, осознав безнадежность своего положения, предпочли покончить с собой и поджечь город, нежели сдаться. Родосцы, за отсутствием наземных войск, не могли оказать помощи Абидосу или препятствовать продвижению македонян во Фракии. Поэтому они сосредоточили свои усилия на борьбе с флотом Филиппа и его союзников, критских пиратов, в Эгейском архипелаге. При этом значительную часть флота им приходилось держать у карийского побережья – македонский гарнизон в Перее создавал непосредственную угрозу Родосу.

С падением Абидоса и захватом проливов македонянами прекратилось поступление зерна из Причерноморья в Грецию (в то время – основной источник продовольствия и для Аттики и для Родоса). Второй важный источник хлеба – Египет – тоже был ненадежен, поскольку египтяне были заняты войной с Антиохом III на юге Палестины, к тому же явно ее проигрывали. Антиох захватил большую часть их морских баз и верфей в Леванте и увеличил свой флот за счет трофейных египетских судов.

Тем временем в Иллирии высадилась римская армия под командованием П. Сульпиция Гальбы. Римский флот, насчитывавший 75 кораблей (сюда, вероятно, вошла и ранее отправленная к берегам Иллирии эскадра), избрал в качестве основной базы о. Коркиру. 20 трирем были направлены для патрулирования побережья Аттики. К ним присоединились 4 родосские квадриремы и несколько афинских афрактов – этого было достаточно, чтобы отпугнуть македонян, совершавших рейды на побережье с укрепленной базы в Халкиде.

Против этой базы, вероятно, по инициативе родосцев, имевших богатый опыт по борьбе с пиратскими базами на Крите, вскоре была проведена очень смелая операция.

Воспользовавшись тем, что македонские войска на Эвбее рассредоточились и не ожидали нападения, объединенная римско-родосская эскадра вошла ночью в пролив Эврип и незадолго до рассвета высадила десант в бухте Халкиды. Римляне ворвались в город и подожгли македонские продовольственные склады и арсенал, родосцы же тем временем освободили политических заключенных, лидеров антимакедонских партий. Возможности удержать Халкиду не было, поэтому союзники ограничились разрушением укреплений и уничтожением складов, а затем отступили. Разгром Халкиды был серьезным ударом для репутации македонского царя. Выйдя из себя, он вторгся в Аттику, попытался взять Афины штурмом, и едва при этом сам не был убит снарядом из афинской катапульты. Штурм Элевсина также закончился для него неудачей – наличие флота позволило союзникам вовремя перебросить туда подкрепления. Выместив свою злобу на храмах и гробницах Аттики, Филипп отступил на север через Беотию.

В 199 г. к берегам Аттики прибыл основной римский флот под командованием Апустия. К нему присоединился пергамский флот, базировавшийся на Эгине, и 20 родосских квадрирем под командованием Акесимброта. Союзный флот захватил о. Андрос, где Аттал построил свою вторую островную базу, в дополнение к эгинской. Попытка захватить о. Кинф (Кикладский архипелаг) не удалась. Присоединившиеся к союзникам далматинские пираты совершили набег на юго-западное побережье Эвбеи, затем обьединенный флот захватил крепость Орей на Эвбее, крейсировал вдоль побережья Фракии, совершал высадки на Херсонесе и осаждал Аканф, после чего вернулся на эгинскую базу. Во всех этих действиях принимали участие, в основном, римские и пергамские суда – родосцам было поручено следить за македонским флотом, поэтому они расположились у мыса Зеласиум, недалеко от Деметриады, военно-морской базы македонян. Македонский же флот не предпринимал активных действий – он в это время переоснащался в Деметриаде, а постоянная угроза со стороны родосцев не позволяла ему ее покинуть. Филипп осознавал эту потенциальную угрозу, поэтому постарался опустошить все близлежащие острова (Перарет и Скиаф), которые противник мог бы использовать в качестве опорных пунктов для нападения на Деметриаду.

Впрочем, бездействие Гераклеида, командовавшего македонским флотом, в конце концов вызвало недовольство Филиппа – он был впоследствии смещен и арестован.

Падение Орея закрыло для македонян пролив Эврип, изолировало Коринф, их главный опорный пункт на юге, и одновременно побудило этолийцев к активным действиям против Македонии. Задача союзников – запереть Филиппа в Македонии – была наполовину выполнена. С другой стороны, неожиданное вмешательство Антиоха III, угрожавшего Пергамскому царству, не позволяло Атталу и родосцам целиком сосредоточится на войне с Македонией, а половина родосского флота вынуждена была сопровождать транспорты с зерном и патрулировать пролив между островом и континентом.

Зимой 199/8 г. командующим римским флотом был назначен Квинт Фламинин. Первой предпринятой им операцией был штурм Эретрии, еще одного македонского форпоста, всеми силами союзного флота. Установленные на судах метательные машины пробили брешь в стене крепости. Гарнизон попытался начать мирные переговоры с Атталом, но Фламинин опередил их, предпринял ночной штурм и захватил город. Гарнизон Кариста, другой эвбейской крепости, капитулировал добровольно, был обезоружен и переправлен в Беотию. После этого союзный флот направился к Коринфу. Блокировать город не удалось – Филипп сумел перебросить туда подкрепления и припасы на легких лембах, для чего, впрочем, ему пришлось снять экипажи с части своих боевых кораблей. Взять эту сильную крепость штурмом не представлялось возможным. Аттал убедил Фламинина снять осаду, и римский флот вернулся на зиму на свою базу в Коркиру. Сохранив за собой Коринф, македоняне могли использовать его как базу для нападения на идущие в Грецию римские транспорты. Неудача под Коринфом отчасти компенсировалась успешными переговорами с Ахейской лигой, в Аргосе же, напротив, к власти в это время пришла про-македонская партия.

Сложившуюся к зиме 198/7 г. ситуацию Филипп использовал для предварительных переговоров с командованием союзников. Встреча произошла в Локриде, куда македонский царь прибыл в сопровождении всего нескольких легких судов. В первый день он отказался сходить на берег, несмотря на данные ему гарантии безопасности, ссылаясь на присутствие этолийцев, и за все время переговоров единственный раз покинул корабль для личной встречи с Фламинином. Переговоры зашли в тупик. Филипп готов был вернуть родосцам Перею, но хотел при этом сохранить за собой захваченные гавани, что лишало его уступку всякого смысла.

Родосцы же к 197 г. уже перебросили в Перею около восьмисот ахейских гоплитов (наемников) и сотню кавалерии. К ним присоединился родосский адмирал Павсистрат, примерно еще с 2000 солдат, и они разбили македонян в битве при Алабаунде. Павсистрат освободил Перею, хотя ему не удалось воспрепятствовать отступлению македонских гарнизонов в Баргилию и захватить Стратоникею. Все это родосцы осуществили без поддержки римлян, при том, что значительная часть их кораблей продолжала действовать в составе союзного флота у берегов Греции.

Тем временем в восточных водах появился флот Антиоха III – около ста катафрактов (тяжелых боевых кораблей) и двухсот более легких судов (в их числе так называемые керкуры – быстроходные транспорты). Селевкидский монарх намеревался, прежде всего, захватить оставшиеся птолемеевские базы на юго-западном побережье Малой Азии. Неизвестно, входило ли в его намерения оказание военной помощи его прежнему союзнику Филиппу, которому Фламинин в это самое время пытался всеми силами навязать решающее сражение – в любом случае, союзникам следовало воспрепятствовать такой возможности. Появление большого сирийского флота у берегов Малой Азии затрагивало, прежде всего, интересы Родоса, и родосцы немедленно предьявили селевкидскому царю ультиматум с требованием не выходить за пределы мыса Хелидонии в Киликии (смелый поступок, за который они удостоились многочисленных похвал со стороны римских историков). Антиох III был опытным политиком и хорошим стратегом, конфликт с Родосом (при том, что с севера ему угрожал Пергам, а с юга – Египет), при его зависимости от морских коммуникаций, ему был в тот момент совершенно не нужен, и он поспешил успокоить родосцев, заодно напомнив им о прежней дружбе между ними и его предками. Дальнейшего развития этот инцидент в то время не получил, и до открытого конфликта дело не дошло, тем более что поражение Филиппа V при Киноскефалах изменило баланс сил, укрепления Родоса пострадали в начале 196 г. от землетрясения, а флот Антиоха – от бури и мятежа. Антиох продолжал заигрывать с родосцами, захватывать прибрежные города и продвигаться к Геллеспонту – его план «восстановления империи Александра» мало чем отличался от потерпевших крах замыслов Филиппа V. Возможно, что он надеялся даже на союз с Родосом – ему нужен был сильный флот, а его собственным морякам не хватало боевого опыта.

Тем временем военные неудачи заставили македонян пойти на уступки. Мир был подписан в 196 г. в Никее. Филипп должен был уступить свои владения в Малой Азии и вывести гарнизоны из опорных пунктов на проложенной им дороге на восток. Римляне конфисковали весь его военный флот, кроме гигантского «шестнадцатирядного» флагмана, построенного еще Деметрием Полиоркетом. Последнее условие было внесено в договор римским сенатом уже после переговоров между македонским царем и Фламинином, возможно, по наущению родосцев, стремившихся окончательно освободить море от македонян. Родос получил практически все, чего добивался, Аттал же, по условиям договора, терял новоприобретенные морские базы в Эгейском море – декларированная Фламинином «свобода Греции» требовала возвращения отвоеванных у Македонии островов их прежним владельцам. Правда, Пергам сохранил свою базу на Эгине и остров Андрос, где прежде была египетская морская база. Вероятно также, что в качестве компенсации ему досталась часть захваченных в Коринфе легких военных судов. В том же 196 г. Аттал скончался, а его наследник, Эвмен II, не решился требовать пересмотра условий договора.

Интересы римлян и Антиоха III тем временем должны были неминуемо столкнуться, и многие греческие государства, в том числе и Родос, ждали этого момента. Антиох уже захватил Эфес, превратив его в мощную военно-морскую базу, и закрепился на Геллеспонте, восстановив Лисимахию на европейском берегу пролива. Римляне намекали Антиоху, что они готовы не обращать внимания на его действия в Азии, если он сам воздержится от вмешательства в дела европейской Греции, что, конечно, совсем не устраивало Пергам и Родос, но Антиох в конце концов не смог удержаться от соблазна.

Вывод римских войск из Греции немедленно породил целый ряд конфликтов. Спартанский тиран Набид, сторонник македонян, перед тем разгромленный союзниками, нарушил условия мирного договора, восстановил свой флот (у него было три катафракта и несколько лембов), начал войну с Ахейской лигой, захватил несколько прибрежных крепостей и осадил Гитеум на побережье Лаконии, который удерживал ахейский гарнизон. Ахейцы намеревались сперва снова призвать на помошь римлян, но Филопомен убедил их попробовать справиться с Набидом собственными силами, для чего оснастил одну из трофейных квадрирем, бывший флагман македонского флота. Этот ветхий корабль (ему было не менее 80 лет) развалился на куски при первом же столкновении с флотом Набида. Последний, однако, не сумел воспользоваться плодами этой победы (если не считать захвата Гитеума), а его армия вскоре была полностью разгромлена ахейцами. Набид попытался привлечь на свою сторону Этолийскую лигу и успел втянуть этолийцев в войну прежде, чем сам был убит заговорщиками. Этолийцы, как одни из самых активных участников борьбы с Македонией, рассчитывали при разделе македонского наследства на ощутимые территориальные приобретения – они надеялись включить в свою лигу всю Фессалию, но не получили почти ничего. Разочаровавшись в союзе с римлянами и ввязавшись в войну с бывшими союзниками, они решили пригласить в Грецию Антиоха, дабы он «освободил страну от римского деспотизма». Антиох не удержался и принял приглашение, возможно, желая просто подразнить римлян. В 192 г. он высадил в Деметриаде свой авангард, 10 000 солдат, занял Халкиду и вторгся в Фессалию. Его флот, которым командовал Поликсенид, родосский изгнанник, насчитывал 200 транспортов и корабли сопровождения – 40 катафрактов и 60 легких военных судов. Греки приняли Антиоха довольно холодно – они еще не разочаровались в дарованной Римом «свободе». Этолийцы также раскаивались в своем необдуманном поступке – между ними и Антиохом начались трения, каждый пытался использовать другого в своих собственных интересах. Филипп Македонский, вместо того, чтобы поддержать Антиоха, принял сторону римлян и соблюдал условия договора 196 г. Римляне же восприняли вторжение Антиоха в Грецию как непосредственную угрозу, как попытку селевкидского царя создать плацдарм для последующего вторжения в Италию. Известие о том, что Ганнибал нашел приют при дворе Антиоха, еще более усилили их опасения.

Родосцы, несмотря на свой смелый ультиматум, не предприняли каких либо активных действий против селевкидского флота. Они сосредоточили весь флот у Родоса и заняли выжидательную позицию. Атаковать транспорты Антиоха не имело смысла – если его сил и было недостаточно для завоевания Греции, то Родосу они могли доставить много неприятностей.

Рим начал спешно готовиться к войне. В Грецию в 191 г. была отправлена 20-тысячная армия во главе с консулом, Марком Ацилием Глабрионом. Он действовал вполне успешно, заставив Антиоха отступить из Фессалии и выбив его из Фермопильского прохода (воспользовавшись тем самым обходным путем, по которому персидский отряд зашел в тыл к спартанцам в 480 г. до н. э.). При отступлении Антиох потерял значительную часть своей армии и был вынужден вернуться в Азию, куда за ним намеревались со временем последовать и римляне.

Далеко не столь удачны были действия римского флота, которым командовал Гай Ливий Салинатор, сменивший на этом посту Атилия. Флот в это время был укомплектован, в основном, старыми судами, ветеранами второй Пунической войны (им было от 25 до 15 лет), новые корабли давно не строились. Сенат немедленно принял решение о строительстве ста новых судов, но эта программа так и не была выполнена. Римляне не смогли отбить Халкиду, неудачно пытались блокировать в Деметриаде часть сирийского флота, понесли потери при Эвбее (при этом попал в плен сын Сципиона Африканского). Ливий делал все возможное, чтобы привлечь к морским операциям флоты союзников – ему удалось сосредоточить у берегов Аттики 81 катафракт и 24 легких судна (сюда входили отряды из Региума и Локр и 6 карфагенских катафрактов). Пергамский царь Эвмен II прибыл в Пирей с тремя кораблями – известия о военных приготовлениях Антиоха в Азии, что создавало угрозу Пергаму, не позволяли ему выделить больше.

Антиох все еще надеялся предотвратить перенесение военных действий в Азию, блокировав дорогу через Фракию. Лисимахия была превращена в северную морскую базу сирийского флота, отборный отряд быстроходных судов патрулировал Эгейский архипелаг. Поликсенид же тем временем переоснащал флот в Эфесе. Эфесская база, находившаяся как раз между Родосом и Пергамом, должна была препятствовать соединению союзных флотов. Родос, в свою очередь, располагался между Эфесом и левантийскими верфями Антиоха, поэтому обе стороны должны были опасаться соединения флотов противника и уничтожения собственных флотов по частям, до того, как они успеют объединиться.

Основной задачей, поставленной перед римским флотом, была охрана и снабжение той армии, которая должна была двинуться в Азию по суше, вдоль фракийского побережья. Эвмен, обеспокоенный прежде всего судьбой собственного царства, предложил Ливию решить эту задачу, перебросив флот через Делос к пергамской военной базе на Элее, откуда удобно было охранять и Геллеспонт и Пергам. Ливий, вопреки всем ожиданиям, согласился на этот смелый ход. Его неожиданный рывок через Эгейское море вынудил Поликсенида покинуть район пролива и убедил родосцев в том, что римляне действительно готовы сражаться в восточных водах. Родосский флот (27 кораблей) под командованием Павсистрата немедленно отправился к Самосу, рассчитывая соединиться там с римским флотом. С этого союзного острова, имевшего две укрепленные гавани, родосцы могли также следить за судами, выходящими из гавани Эфеса.

Ливий, похоже, больше заботился не о том, чтобы объединиться с флотом союзников, а о том, чобы скорее добраться до Элеи. Однако противный ветер отнес его флот в сторону, и он, вместо того чтобы соединиться с родосцами, пристал к Хиосу, где заодно решил пополнить запасы.

Поликсенид, очевидно, каким то образом получил известие о выходе в море родосского флота. Намерения союзников – объединить силы для совместных действий – были для него совершенно очевидны, и он решил навязать сражение одному из флотов прежде, чем им удасться это сделать. Поликсенид вышел из Эфеса и направился к Фокее, затем оттуда неожиданно повернул к Эритрее, намереваясь встретить противника у Кисской гавани. Каким-то образом, возможно ночью, римский флот разошелся с ним по пути от Хиоса. Эвмен тем временем вернулся из Элеи со всем своим флотом (24 катафракта и многочисленные легкие суда). Объединенный флот подошел к Фокее, но Поликсенида к тому времени там уже не было.

Причиной, заставившей его покинуть Фокею, вероятнее всего были полученные им известия о местонахождении родосского флота. Поликсенид готов был допустить соединение римлян и пергамцев, чтобы успеть дать бой своим бывшим соотечественникам, встретив их на пути от Самоса. Кисская бухта как нельзя лучше подходила для этого. Но, к его изумлению, вслед за ним к Киссу подошел римско-пергамский флот, боевым качествам которого Поликсенид давал не самую высокую оценку.

Точное соотношение сил и потери противников в битве при Киссе нам неизвестны (Тит Ливий явно занижает потери союзников, сводя их к трем карфагенским триремам). Поликсенид, очевидно, не был знаком римской тактикой превращения любого морского сражения в огромную рукопашную свалку, поэтому его изящные маневры не произвели на противника должного впечатления. Потеряв какое-то количество судов, он предпочел отступить и укрылся в Эфесской гавани, где был заперт объединенным союзным флотом. На зиму флоты рассредоточились по своим базам – римский флот нашел приют в Кане, воспомогательной базе Пергама. Антиох тем временем спешно достраивал заложенные в предшествующем году новые корабли – Ганнибала, выполнявшего при нем роль неофициального военного советника, он отправил с этой целью в Финикию, где находились его главные верфи – а Поликсенид ремонтировал флот в Эфесе. Антиох надеялся начать кампанию на море и объединить свой флот прежде союзников.

Весной 190 г. родосцы отправили на север 36 кораблей под командованием Павсистрата, а Ливий вышел со всем своим флотом и частью флота Эвмена к Геллеспонту, где намеревался разрушить ряд укреплений противника и расчистить дорогу для римской армии – несколько преждевременно, поскольку ей предстояло воспользоваться этим маршрутом не раньше чем через год. Родос остался без поддержки союзников, один на один против всего сирийского флота. Поликсенид воспользовался этим, и решил заманить родосский флот в ловушку. Он сделал вид, что готов предать Антиоха и предложил Павсистрату через посредника передать Родосу ту часть сирийского флота, которой он командовал, в обмен на прощение и право возвратиться на Родос. В качестве гарантии Поликсенид подписал письменное обязательство в присутствии доверенных лиц Павсистрата. Павсистрат поверил ему. Родосский флот в это время базировался на Самосе, в гавани Панорма, откуда продолжал следить за Эфесом. Ливий и Аппиан сообщают, что истинные планы Поликсенида были выданы Павсистрату одним из пленных эфесян, но тот не придал этой информации должного значения или не успел ее проверить. Поликсенид действительно вытащил большую часть своих судов на берег около Эфеса, якобы для ремонта, и этим усыпил бдительность Павсистрата. У него было 70 катафрактов и несколько десятков легких судов против 27 родосских кораблей, кроме того он заключил союз с пиратом Никандром, который должен был ночью высадить своих людей у Панорма.

Сирийский флот появился у входа в бухту на рассвете. Для родосцев это было полной неожиданностью, однако они быстро оправились от шока. Расположенные по обеим сторонам бухты береговые батареи – снятые с судов метательные машины – открыли огонь по сирийским судам. Было еще темно, когда пираты Никандра напали на родосцев с суши. Те, вероятно, приняли их за гоплитов Антиоха и пришли в полное замешательство. Павсистрат попытался вырваться из бухты с оставшимися кораблями – к тому времени около двадцати его судов уже были захвачены противником на берегу, либо у выхода из бухты. Его собственный флагман был окружен и протаранен тремя сирийскими квинкриремами, сам Павсистрат погиб в самом начале прорыва. Выйти из бухты удалось только пяти родосским и двум союзным косским кораблям, которые прорвали строй противника, отпугнув его огненными снарядами (изобретением Павсистрата).

Поражение родосского флота заставило Ливия прервать бесполезную геллеспонтскую экспедицию, тем более что его корабли нуждались в ремонте, а людям не хватало продовольствия – поддерживаемые Антиохом пираты перехватывали шедшие из Италии транспорты с припасами. К тому же в Фокее, где Ливий оставил четыре корабля, произошел переворот, инспирированный сторонниками Антиоха, вдохновленными известием о поражении родосцев в бухте Панорма. Ливий продошел к Фокее слишком поздно, и ограничился разорением окрестностей города.

Родосцы на удивление быстро восстановили свой флот, построив 20 новых квадрирем и укомплектовав их экипажем. Командовать флотом был назначен Эвдам. Родосский флот соединился с римским у Самоса, причем по пути туда римляне едва не были перехвачены Поликсенидом – ему помешала только плохая погода. Затем союзный флот подошел к Эфесу, где вновь укрылся флот Поликсенида, и Ливий высадил часть войск на берег, намереваясь пополнить запасы продуктов. Но его фуражиры были атакованы эфесским гарнизоном и вернулись ни с чем.

К тому моменту, когда Ливия сменил на посту командующего флотом Луций Эмилий Регилл, родосский флот уже был почти полностью восстановлен. Родосцы встретили Регилла в Пирее, откуда он направился на Хиос, оставив у берегов Греции 18 кораблей для борьбы с пиратами, угрожавшими римским транспортам. Союзные флоты вновь объединились на Самосе, где состоялся военный совет, продемонстрировавший полное непонимание римлянами основ морской стратегии и отсутствие у них какого либо определенного плана действий, кроме как вступить в бой с флотом противника, ежели таковой им встретится. Уже освобожденный от командования Ливий предложил затопить несколько нагруженных песком транспортов у входа в гавань Эфеса, и таким образом запереть там сирийский флот. Поскольку трудно было надеяться на то, что противник будет равнодушно наблюдать за проведением этой громоздкой операции, а потом ничего не предпримет для расчистки прохода, этот фантастический план был отвергнут. Родосцы предлагали захватить Патару, укрепленный город на азиатском берегу, до войны принадлежавший Родосу. Там имелась хорошо защищенная гавань, и оттуда можно было бы перехватить идущий с юга для соединения с Поликсенидом финикийский флот Антиоха. Регилл согласился с планом, но отказался разделять свой флот, выделив для этой операции только две квинквиремы под командованием Ливия. Всего, вместе с четыремя родосскими квадриремами и двумя афрактами, удалось набрать 11 кораблей, что было явно недостаточно. Неожиданная высадка у Патары не удалась – корабли задержались из-за плохой погоды, и элемент неожиданности был утрачен. Союзникам удалось отбить нападение сделавшего вылазку гарнизона, но для штурма крепости сил не хватало. Ливий отпустил родосцев и отправился назад в Грецию, а затем в Италию, не заходя на Самос. Регилл, раздасадованный неудачей, предпринял ряд совершенно бессмысленных действий. Он увел весь флот с Самоса, предоставив Поликсениду полную свободу, совершил несколько рейдов на побережье и подошел к Лориме, ближайшему к Родосу порту на материке. Его собственные трибуны осуждали его действия, предвидя, что противник наверняка воспользуется сложившейся ситуацией. Сирийцы действительно ей воспользовались. Селевк, сын Антиоха, атаковал сперва пергамскую морскую базу в Элее а затем двинулся на Пергам. Эвмен, как только получил известие о приближении врага к своей столице, немедленно вернулся в Пергам и увел свои корабли, а римляне и родосцы вынуждены были последовать за ним хотя бы для того, чтобы не дать противнику уничтожить по пути весь пергамский флот.

Антиох подошел к Элее со всей своей армией и предложил собравшимся там союзникам начать переговоры о мире. Трудно сказать, почему он упустил столь выгодный для себя момент – взятие Элеи или Пергама поставило бы под удар планы римского вторжения в Азию, а флот Поликсенида мог бы запереть весь союзный флот в гавани Элеи (чего весьма опасались родосцы, и чего не хотели понять римляне). Регилл постарался затянуть переговоры, ссылаясь на то, что он не уполномочен подписывать какие либо соглашения до прибытия консула (тем более, что вместе с консулом должна была прибыть и армия). Антиох ни на чем не настаивал, но и не предпринимал никаких действий под Пергамом. Поликсенид также не воспользовался ситуацией и оставался в Эфесе.

Регилл тем временем предпринял еще одну неудачную попытку захватить Фокею. К концу 190 г. престиж его, как главнокомандующего объединенными силами, упал настолько, что союзники предпочли действовать самостоятельно. Эвмен оставался в Элее, а Эвдам, забрав с Самоса 13 родосских квадрирем и две квинквиремы с Коса и Книда, вернулся на Родос. К моменту его возращения уже было получено известие о выходе в море флота Ганнибала – за два дня до прибытия Эвдама против него были отправлены 13 родосских квадрирем под командованием Памфилида. Эвдам поспешил на юг вслед за ним и застал Памфилида у Мегисте, где принял командование объединенным родосским флотом.

Родосцы встретили Ганнибала у мыса Сиде. Несмотря на то, что они высылали вперед разведочные суда, встреча была неожиданной – оба флота шли в походном строю. У родосцев были тридцать две квадриремы и четыре триремы. Флот Ганнибала включал тридцать семь больших судов, в том числе три «семерки» и четыре «шестерки», и десять трирем. Ганнибал первым перестроил свой флот из походного порядка в боевой. Сам он находился на левом фланге, его правым флангом, ближе к берегу, командовал Аполлоний. Чтобы предотвратить окружение родосского флота и дать ему время перестроиться, Эвдам решился на смелый шаг – его флагман и четыре корабля сопровождения покинули строй и атаковали левый фланг противника. Родосцы имели преимущество в скорости и маневренности, их команды были лучше обучены, и сама конструкция их квадрирем давала им преимущество при лобовой таранной атаке. В первые же минуты боя одна из сирийских «семерок» на правом фланге была выведена из строя таранным ударом и захвачена, несколько вражеских кораблей лишились весел – более маневренные родосцы обламывали их таранами, прорываясь сквозь строй противника. Через некоторое время правый фланг сирийцев дрогнул и обратился в бегство. Эвдам был почти окружен отрядом самого Ганнибала, но спас свой корабль, дав сигнал флоту собраться вокруг флагмана (родосцы разработали надежную систему сигналов – Эвдам продолжал давать сигналы кораблям резерва и Памфилиду, командовавшему центром, даже в тот момент, когда его собственный отряд уже вырвался вперед и атаковал левый фланг Ганнибала). Подоспевшие с левого фланга, уже обратившие противника в бегство родосские суда едва не окружили самого Ганнибала, и тот вынужден был дать сигнал к отступлению. Его искалеченный гигантский флагман был взят на буксир афрактами, двадцать наименее поврежденных сирийских кораблей прикрывали отход. Родосцы замерли, наблюдая это великолепное зрелище, однако сил преследовать противника у них уже не было, а их собственный флагман тоже получил большие повреждения. Флот Ганнибала был потрепан настолько, что уже не смог выйти в море до самого конца войны.

Эвдам вернулся на Самос, куда была доставлена и трофейная «семерка». Он оставил Хариклита с несколькими судами у острова Мегисте – на тот случай, если Ганнибал снова попытается прорваться на север. Регилл тем временем планировал еще одну экспедицию в Геллеспонт, и Эвдаму стоило большого труда убедить его от нее отказаться – находившихся там кораблей Эвмена было вполне достаточно, а перед союзниками стояли более насущные проблемы – непредсказуемый Поликсенид, укрепившийся в Эфесе, и перебои в снабжении. Регилл получил известие, что транспортные суда с грузом вина из Италии задерживаются, но что жители Теоса заготовили пять тысяч амфор вина для флота Антиоха. Решив перехватить этот ценный груз, он отправился на Теос, по пути встретил пятнадцать легких пиратских судов, союзников Антиоха, и, преследуя их, едва не посадил весь свой флот на рифы у Мионесса, где укрылись пираты. От этих пиратов, вероятнее всего, Поликсенид и узнал о местонахождении римского флота. Регилл остановился в бухте Герастика недалеко от Теоса. Поликсенид хорошо знал это место, очень похожее на гавань Панорма. Он укрыл свой флот неподалеку, за островом Макрида, намереваясь запереть вход в бухту десятью судами, а затем высадить десант и окружить противника. Эвдам, по словам Ливия, уже указывал Региллу на неудобство выбранного им места для стоянки, когда при выходе из бухты два корабля едва не столкнулись и поломали друг другу весла. К счастью для римлян, прежде чем Поликсенид успел приступить к выполнению своего плана, Регилл перевел флот к Теосу. Римские солдаты как раз грузили захваченное вино на суда, когда был замечен вышедший из-за Макриды флот Поликсенида. Римляне бросились к кораблям. Регилл сумел навести какое-то подобие порядка, приказав каждому выходившему из гавани кораблю выстраиваться в линию вслед за флагманом. Предусмотрительные родосцы, которые не стали приставать к берегу ввиду вероятной близости неприятеля, дали ему дополнительную возможность выйти в море и перестроиться. У римлян было 58 судов, у родосцев – 22, против 89 кораблей Поликсенида, в их числе три «шестерки» и две «семерки». Пока римляне выстраивали свой флот, Эвдам изменил курс, зашел союзникам в тыл и вышел к их правому флангу, предвидя, что Поликсенид, используя численное превосходство, попытается здесь охватить их фланг. Регилл, как истинный римлянин, двинулся прямо на врага, и когда Поликсенид, как и ожидалось, попытался атаковать неприкрытый правый фланг римлян, он наткнулся на своих бывших сограждан, вооруженных огненными снарядами Павсистрата. Эвдам немедленно атаковал вражеский флагман, несколько сирийских судов были подожжены в самом начале боя. Римляне, как обычно, постарались поскорее сблизиться с противником и превратить морской бой в рукопашную схватку. Они прорвали центр вражеского строя, но их фланги, открытые для вражеской атаки, пришлось прикрывать родосцам. Римские абордажные команды захватили тринадцать вражеских кораблей, еще двадцать девять были потоплены или сожжены родосцами. Потери родосцев составили один корабль, захваченный противником, когда его якорь при столкновении застрял в обшивке более крупного сирийского корабля, два римских корабля получили сильные повреждения. В разгар боя Поликсенид покинул строй с захваченным у родосцев кораблем и направился к Эфесу. Увидев это, корабли его правого фланга, еще сохранявшие боевой порядок, поспешно бежали.

Война на море закончилась – практически лишившись флота, Антиох вынужден был отказаться от своих владений за Геллеспонтом, и римская армия смогла беспрепятственно переправиться в Малую Азию – родосский флот также принимал участие в этой операции. Регилл, по-видимому, пытался отослать родосцев домой, не желая делиться славой, но они настояли на своем присутствии в Геллеспонте, благодаря чему об их вкладе в победу над Антиохом стало известно в Риме. Потерпев поражение при Магнезии в 189 г. до н. э. Антиох вынужден был согласиться с условиями мира, продиктованными Римом. Поликсенид бежал, опасаясь мести бывших сограждан, а Ганнибал, подозревая, что одним из условий мирного договора будет его выдача римлянам, перебрался в Вифинию.

Римляне высоко оценили помощь родосцев в этой войне, установив в их честь в Риме памятную стелу с перечислением их заслуг. И в Македонской, и в Сирийской войнах Родос выступал не просто как союзник римлян. Родосцы вели свою собственную войну, в которую оказались втянуты еще до вмешательства римлян в дела Греции и Восточного Средиземноморья, и в которой отстаивали свои интересы: прежде всего, собственную безопасность, не говоря уже о безопасности морской торговли, составлявшей основу всей их экономики. Родосский флот, довольно внушительный для такой небольшой островной республики (состав его колебался в пределах 30-40 боевых кораблей, главным образом квадрирем, не считая малых судов), был прекрасно организован и хорошо оснащен (даже малые суда имели на вооружении, по крайней мере, одну метательную машину); родосцы в описываемое время были, по-видимому, лучшими в Средиземноморье моряками, а Родос являлся одним из важных центров изучения навигации, картографии и астрономии (недаром многие античные картографы проводили нулевой меридиан через Родос). Родосской республике, возникшей на обломках империи Александра, с самых первых лет существования пришлось отстаивать свою независимость от притязаний Антигонидов, Птолемеев, а затем и Селевкидов, имевших крупнейшие и оснащенные самой передовой техникой того времени флоты. Только благодаря наличию флота родосцы смогли противостоять огромным эллинистическим империям, экономический потенциал и людские ресурсы которых во много раз превосходили их собственные. Основными же задачами, которые стояли перед родосским флотом и в мирное время, были охрана морских торговых путей и борьба с пиратами. Здесь у родосцев было много общих интересов с римлянами, которые уже в III в. до н. э. вели обширную морскую торговлю и тоже несли убытки от морского разбоя. Не следует, поэтому, рассматривать союз между Родосом и Римом как проявление какой-то исключительной политической дальновидности родосцев (благодаря оказанной римлянам помощи они добились некоторых привилегий, сохраненных ими и после вхождения Родоса в состав Римской Империи) – союз этот диктовался, прежде всего, наличием общих врагов и общих интересов.

<< | >>
Источник: Альфред Штенцель. История войн на море с древнейших времен до конца XIX века. 2010

Еще по теме Войны с Македонией и Сирией:

  1. Глава 3 ЗАВОЕВАТЕЛЬ МАКЕДОНИИ: ЭМИЛИЙ ПАВЕЛ
  2. 2. НАЧАЛО ВОЙНЫ И ЕЕ МЕЖДУНАРОДНО-ПРАВОВЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ. УЧАСТНИКИ ВОЙНЫ (ВООРУЖЕННОГО КОНФЛИКТА)
  3. Часть вторая От войны в Алжире до войны во Вьетнаме
  4. ДИПЛОМАТИЧЕСКИЕ СНОШЕНИЯ С ПЕРСАМИ И ВОЗОБНОВЛЕНИЕ ВОЙНЫ. СМЕРТЬ ХОСРОВА И ВОЦАРЕНИЕ ОРМУЗДА. ХОД ВОЙНЫ ПОД НАЧАЛЬСТВОМ МАВРИКИЯ
  5. ГЛАВА 5 НАЧАЛО ВОЙНЫ ГЕРМАНИИ ПРОТИВ СССР. КРАХ ГИТЛЕРОВСКОЙ СТРАТЕГИИ «МОЛНИЕНОСНОЙ ВОЙНЫ». БИТВА ПОД МОСКВОЙ. СОЗДАНИЕ АНТИГИТЛЕРОВСКОЙ КОАЛИЦИИ
  6. Глава 4 «МАЛЫЕ ВОЙНЫ». СЦИПИОН ЭМИЛИАН И ПАДЕНИЕ НУМАНЦИИ
  7. Итоги войны
  8. 3. СРЕДСТВА И МЕТОДЫ ВЕДЕНИЯ ВОЙНЫ
  9. Причины войны
  10. Преступные методы ведения войны
  11. Итоги войны
  12. Начало войны
  13. Итоги Орлеанской войны
  14. Уроки Крымской войны
  15. Начало Столетней войны