<<
>>

Проблемы и перспективы глобального управления международной системой

Множественность актеров на современной мировой арене при смене политической структуры мира, с одной стороны, и наличие сложнейших мировых проблем — с другой — логически подводят к вопросу о том, как и кем должны решаться эти проблемы, а также каковыми должны быть правила взаимодействия участников.

В XX в. стало очевидным, что традиционные международные отношения, сформировавшиеся вследствие взаимодействия отдельных государств или их союзов на мировой арене, требуют упорядочения и четких правил поведения Толчком к этому послужили две мировых войны, кризисы и конфликты в конце минувшего века, появление на мировой арене негосударственных актеров. Впрочем, идеи совершенствования управления миром, создания некоего единого мирового союза высказывались и раньше, еще И. Кантом, который писал, что торговля не может сосуществовать с войной и рано или поздно дыхание торговли овладеет всеми людьми.

В начале XX в. основные надежды возлагались на более четкое правовое регулирование международных отношений, а также на создание межправительственных организаций. После Второй мировой войны, когда появились интеграционные процессы в Европе, встал вопрос о глобальном правительстве, или мировом правительстве, как о некоем едином органе во всемирном масштабе, который должен быть подобием государства .

В конце XX в. возникло новое понятие — глобальное управление (англ.: global governance). В широкий обиход оно внедрено В. Брандтом и его коллегами из Комиссии ООН по глобальному управлению (Commission of Global Governance) [316]. Комиссию образовали для выяснения, как общими усилиями решить такие глобальные проблемы, как экология, борьба с бедностью, болезнями и т. п. Окончание холодной войны также содействовало постановке вопроса о новых правилах поведения на мировой арене. Как следствие, проблема глобального управления становится популярной в 1990-е годы Издаются журналы «Global Governance», «Global Society».

Данная тематика оказывается центральной и во многих других изданиях.

Сегодня выделяется несколько подходов к пониманию того, что собой представляет глобальное управление. Немецкий исследователь Д. Месснер отмечает четыре основных подхода.

Первый подход фактически повторяет то, что провозглашалось задолго до окончания холодной войны, — идею формирования единого мирового правительства. Его представители, как и раньше, исходят из того, что оно должно создаваться «по образу и подобию» государства. Так, JI. Филькен- штейн пишет, что мировое правительство должно работать над тем же, над чем работает «у себя дома» правительство отдельного государства. Проблема лишь в том, чтобы наделить первое соответствующими властными полномочиями [317]. Но эта точка зрения сейчас не находит особой поддержки ни в политических, ни в научных кругах. Главное возражение состоит в том, что при огромном разнообразии политических систем, традиций, уровней экономического развития и т п. это выглядит просто нереально.

Суть второго подхода: провести реформирование международных организаций и прежде всего ООН, которая должна стать центральным звеном управления, а ее институты выполняли бы роль своеобразных «министерств» и «ведомств». Например, Совет Безопасности — функции правительства, Генеральная Ассамблея — парламента; МВФ превращается в центральный банк и т. д.4 Тем не менее относительно этого проекта также высказывается немало возражений. Отмечается, в частности, возможность весьма сильной централизации в рамках международной организации. Высказывают также предостережение, что ООН мало склонна к реформированию: ее структура отражает реалии минувшей эпохи, а наличие в Совете Безопасности в качестве сверхдержавы США сведет к нулю все усилия по организации демократического управления миром. В связи с последними соображениями Дж. Галтунг даже предложил проводить глобальное управление без участия больших государств.

Третий подход связан с идеями однополярности мира и управления им Соединенными Штатами как главным актером.

Другими словами, речь идет о легитимации гегемонизма США. Данного подхода придерживаются авторы, ориентированные на концепцию «политического реализма». Одним из наиболее активных приверженцев однополярности мира во главе со США выступает Збигнев Бжезинский, выделяющий четыре основных области, в которых США являются ведущими: военно-политическую, экономическую, технологическую и массовой культуры *.

Интересно, что иногда приверженцы идеи «американского варианта» управления миром, как аргумент в свою поддержку, приводят теоретические построения своих противников — неолибералов. Например, они ссылаются на теорию гегемониальной стабильности (англ.: hegemonic stability flory), которая развивалась в 1970—1980 гг. такими авторами, как Р. Кожен, Ст. Крас- пер и др. В исследованиях, проведенных в русле международной политической экономии, изучалась взаимосвязь стабильности экономического режима с наличием некоего государства-лидера. Это позволило утверждать, что при существовании такого гегемона устанавливается стабильный экономический режим, так как лидер разрабатывает правила и нормы поведения, которые принимаются другими, и следит за их соблюдением.

Тем не менее необходимо иметь в виду, что «теория гегемониальной стабильности демонстрирует возможность лидерства лишь в одной из областей — экономической»[318]. Навязывание правил поведения в политической, экономической и культурной жизни вызывает, как правило, резкое неприятие их другими участниками международного взаимодействия. Как и предшествующие подходы, идея гегемонии США вызывает большое число критических откликов. Главный аргумент: в современном мире нельзя не учитывать цели, интересы и активность других актеров, таких мощных, к примеру, как Европейский Союз, Япония или Китай.

Наконец, четвертый подход состоит в том, что глобальное управление выводится из полицентричности мира и предполагает участие в управлении не только государств и межгосударственных образований, но и других актеров. Именно их приобщение к глобальному управлению составляет главное отличие данного подхода от предшествующих .

Сотрудничество может привести к политическим изменениям и, наконец, к созданию всемирного союза. По мере развития человечество создает не только единые материальные, но и социальные структуры, которые представляют собой весомый фактор дальнейшего развития. Связи и отношения разного уровня становятся важнейшей проблемой в исследованиях международных отношений.

В научной литературе 1990-х годов появляется еще один термин — новая многосторонность (англ.: multilateralism). Она отличается от классического понимания многосторонности как сотрудничества нескольких госу

дарств. Новый термин, пишет немецкий автор Фр. Нушелер, более широк и вбирает в себя: усиление правовой базы и цивилизационного начала в международных отношениях; общее решение глобальных проблем путем использования регулирующих механизмов регионального и/или глобального масштаба; укрепление системы ООН как совещательного мирового форума, инстанции решения вопросов войны и мира, инициатора и организатора решения глобальных проблем; повышение взаимодействия государственных и негосударственных национальных глобальных сетей.

Таким образом. Фр. Нушелер фактически объединяет два подхода к глобальному управлению, которые обусловленны, с одной стороны, реформированием ООН, с другой — привлечением негосударственных актеров к совместной деятельности с государствами и межправительственными организациями для решения актуальных проблем.

Разные актеры не только взаимодействуют между собою на фоне других изменений (усовершенствование работы ООН и т. п.). Происходит перераспределение управленческих функций от государства к другим участникам международного взаимодействия. Довольно наглядно это демонстрирует Дж. Най, используя схему, где все участники распределены в зависимости от того, на каком уровне (наднациональном, национальном или внутринациональном) и в каком секторе — частном, публичном или третьем (общественных организаций) — они действуют.

Итак, государства, изменяя свои функции и частично передавая их другим актерам, тем самым отдают им отчасти и управление.

Это, как не без пафоса пишет немецкий исследователь Т. Риссе, является концом межгосударственного мира, который мы знали раньше.

Как управленческие функции, в конце концов, могут быть перераспределены? Ответ на этот вопрос фактически дает представление о будущей политической структуре мира.

Первое, что выделяется при анализе современной структуры глобального управления, — большая ее пестрота. В отличие от Вестфальской системы, в которой равный правовой статус разных государств был закреплен международными нормами, новая система этого не предполагает. Управленческий ресурс современных участников мировой политической системы весьма разнообразен. Это может быть политический голос государства при принятии решений в ООН, финансовые возможности ТНК или доверие общественного мнения определенным неправительственным организациям. Ресурсы такого рода игроков трудно сопоставимы, а последствия их разнообразных взаимодействий слабо прогнозируемы. При этом государства сохраняют за собою монополию субъектов международного права.

Второй важный момент состоит в том, что соединенные глобальные управленческие связи в мире не являются иерархическими, каковыми они выступают внутри государства (хотя и там жесткая иерархия размывается). В то же время они и не анархические, как допускает классиче-

Секторы:

Частный

Публичный

Третий

ТНК

(IBM, Shell и др.)

Межправительственные организации (ООН, ВТО и др.)

Неправительственные организации (OXFAM, Greenpeace и др.)

Национальные корпорации (American Airlines и др.)

Г осударс

тва XX ст.

Национальные некоммерческие организации (American Red Gross и др.)

Местный бизнес

Местные органы власти

Местные группы

Схема 4.

Перераспределение управленческих функций от государства к другим

актерам в XX в.

ская Вестфальская система Об этом пишут Дж. Розенау, Д. Месснер и многие др. авторы.

Современная политика основана на выработке коллективных решений путем множества разнообразных согласований различного уровня. Для понимания единой системы глобального управления эвристическим может оказаться подход В. М. Сергеева, усматривающего в демократии и демократическом управлении согласование интересов разных групп путем переговоров [319]. На глобальном уровне это могут быть многосторонние межгосударственные формы, которые предоставляют возможности, как пишет

В.              Б. Луков, для «коллективного управления взаимозависимостью». Это могут быть и общие встречи представителей государств и негосударственных актеров. Одним из примеров последнего может выступать Конференция по устойчивому развитию, проходившая в Йоханнесбурге в августе 2002 г. Она продемонстрировала идеи партнерского взаимодействия правительств, бизнеса и неправительственных организаций при решении глобальных проблем.

Правда, серьезной проблемой остается не только поиск решения, но и возможностей его выполнения. Другими словами, если координацию действий разных актеров удается как-то наладить, то исполнительные функции до сих пор плохо реализуются даже тогда, когда путем общих усилий согласие все же достигается. Один из примеров — осложнения, связанные с выполнением Киотского протокола.

Третья особенность: в глобальном управлении уже используются (и, вероятно, эта тенденция будет усиливаться) разные формы и методы. Представители государств, неправительственных организаций, межправительственных актеров, ТНК встречаются на общих форумах, где и принимают решения (в частности, на упомянутой Конференции в Йоханнесбурге). В других случаях актеры действуют параллельно, имея в виду общую цель, например урегулирование конфликтов. Тогда функции разделяются. Государства, межправительственные организации могут вводить миротворческие силы для разъединения противоборствующих сторон, налаживать контакты на уровне элит участников конфликта и пр. А неправительственные организации могут работать на уровне населения, стремясь смягчить отрицательные стереотипы в отношении неприятеля, доставлять гуманитарную помощь и т. п. [320]

Важным здесь является согласованность действий. Именно это часто не достигается по разным причинам, в том числе из-за весьма большого количества вовлеченных в процесс актеров. Тем не менее, несмотря на все осложнения, сейчас все-таки довольно выразительно обнаруживаются такие параметры глобального управления: участие разных актеров; отсутствие иерархичности между ними; множественность форм и методов взаимодействия; использование переговоров для согласований.

Одним из ключевых остается вопрос о направлениях дальнейшего распределения управленческих полномочий между актерами в общей политической структуре мира [321].

Первое направление — хаотичный, плохо управляемый процесс, с «перетягиванием каната» между разными государствами, а также другими участниками международных отношений, возможным применением силы и т. п. Он состоит в том, что государства ведут себя реактивно и стараются ограничивать негосударственных актеров в реализации управленческих функций, заставляя их действовать под своим жестким контролем. В принципе, для этого у государства имеются довольно большие политические и правовые ресурсы, благодаря которым оно остается главным актером на мировой арене. Немного хуже дела с финансовыми и экономическими ресурсами, а также поддержкой на уровне общественного сознания [322].

В рамках этого, плохо регулируемого направления возможен вариант, когда государства без особого сопротивления будут передавать управленческие функции другим актерам. В любом случае минусом при выборе данного направления является то, что система глобального управления слаживается в значительной мере стихийно. В крайнем случае такой подход может привести к неожиданному и поэтому мучительному распаду государственноцентристской системы мира. В каких конкретных формах такой распад может осуществляться, предусмотреть сложно. Очевидно только, что независимо оттого, какими будут долгосрочные последствия такой резкой перестройки, сама она вызовет значительные социальные и психологические потрясения.

Второе направление состоит в том, что государства, используя имеющиеся ресурсы, совместно с другими актерами «выстраивают» новую архитек

туру мира. Это — направление кризисного управления и формирования новых структур, создания нового миропорядка с учетом новых реалий и интересов разных участников — государств, межгосударственных организаций, неправительственных объединений, крупнейших финансовых и бизнес-структур и т. д.

Проблем здесь немало. Во-первых, сами государства должны действовать довольно скоординированно, что не просто, если принимать во внимание их разнообразие. Во-вторых, необходимы договоренности со многими, предельно «разношерстными», негосударственными актерами. Сложность и разнообразие интересов делают подобные договоренности маловероятными. В то же время известны примеры сложного согласования интересов: подобные задачи стояли перед участниками переговоров по установлению Вестфальского мира. Не менее сложные согласования, причем с учетом общественного мнения, позиций неправительственных организаций, бизнеса, внутригосударственных регионов, проводились на протяжении десятилетий в рамках Европейского Союза. Конечно, и в том и в другом случае согласования ограничивались лишь одним регионом мира.

Говоря о согласованности интересов государств с негосударственными актерами, надо иметь в виду, что последние часто ведут себя довольно агрессивно и совсем необязательно ориентированы на сотрудничество с государственными структурами. Кроме того, существует проблема, с какими именно неправительственными актерами сотрудничают эти государственные структуры. Так, за последнее время аналитики все чаще обращают внимание на опасность от возможного использования наркобизнесом и различными видами нелегальной коммерции государственных структур, в том числе дипломатических. Наконец, интересы государства относительно негосударственных актеров часто противоречивы. С одной стороны, государства заинтересованы в больших иностранных инвестициях, с другой — занимаются протекционизмом национального бизнеса *.

В связи с этим возникает вопрос, на который обращают внимание некоторые авторы, в частности О. Н. Барабанов: является ли опасностью то, что будущее глобальное управление окажется авторитарным? [323] Основанием для таких опасений служит то, что ряд неправительственных организаций, транснациональные компании и многие государства построены далеко не на демократических принципах. Большинство исследователей все-таки дают отрицательный ответ на данный вопрос, аргументируя это тем, что возникновение авторитарного глобального управления противоречило бы одной из ведущих тенденций развития современного мира — его демократизации, которая обнаруживается в увеличении количества демократических государств в мире, в той возрастающей роли, которую играют неправительственные организации, общественное мнение, и главное — в новом типе взаимодействия, что формируется на мировой арене. И все же вопрос остается открытым.

В целом адаптация и ассимиляция государств к меняющейся действительности проходят сложно. С помощью разных методов государства сотрудничают с неправительственными актерами и одновременно стараются ограничить их стремления. Й. Фергюсон думает, что скорее всего перераспределение управленческих функций будет проходить методом проб и ошибок с большой вероятностью неожиданных действий. Вопрос лишь в том, будут ли государства, прежде всего ведущие, стараться организовать этот процесс, постоянно направляя его в определенное русло. Некоторые исследователи и политики усматривают в «подталкивании» передовыми странами мирового развития в желательном для человечества как такового направлении один из возможных путей организации глобального управления. В этом отношении следует, скорее, говорить (по крайней мере на первом этапе) не о глобальном управлении, а о глобальном регулировании, не забывая, что, участвуя в этом процессе, каждая страна стремится в первую очередь обеспечить собственные интересы и интересы своих политической и деловой элит.

<< | >>
Источник: Ю. Н. ПАХОМОВ. Ю. В. ПАВЛЕНКО. ЦИВИЛИЗАЦИОННАЯ СТРУКТУРА СОВРЕМЕННОГО МИРА Том I ГЛОБАЛЬНЫЕ ТРАНСФОРМАЦИИ СОВРЕМЕННОСТИ. 2006

Еще по теме Проблемы и перспективы глобального управления международной системой:

  1. Тема 17. Сущность и виды глобальных проблем. Перспективы международного сотрудничества в экономике разоружения.
  2. Глава 17. ПРОБЛЕМЫ ГЛОБАЛЬНОГО УПРАВЛЕНИЯ И ОБЕСПЕЧЕНИЕ НАЦИОНАЛЬНОЙ И РЕГИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ В XXI ВЕКЕ
  3. Глобальные проблемы и культурология
  4. 5. Глобальные проблемы современности
  5. ГЛОБАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ СОВРЕМЕННОСТИ
  6. Аналитическое теоретизирование: проблемы и перспективы
  7. ЧАСТЬ IV МЕЖДУНАРОДНОЕ ПРАВО Раздел VIII ОБЩИЕ ОСНОВЫ МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА Глава 31. МЕЖДУНАРОДНОЕ ПРАВО И ЕГО РОЛЬ В СИСТЕМЕ МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ
  8. ПРОБЛЕМЫ И ПЕРСПЕКТИВЫ ЭТНИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ ОКЕАНИИ
  9. Мировые цивилизации: проблемы и перспективы
  10. 17.3. Перспективы развития основных механизмов обеспечения международной безопасности
  11. Глава 5. ИНТЕРРЕГИОНАЛИЗМ И ГЛОБАЛЬНОЕ УПРАВЛЕНИЕ
  12. 6.3. МЕЖДУНАРОДНЫЕ СТРАТЕГИЧЕСКИЕ АЛЬЯНСЫ И ГЛОБАЛЬНАЯ КОНКУРЕНЦИЯ
  13. Ценности мира взрослых и глобальные проблемы
  14. ГЛАВА 4. ИНТЕРНЕТ-БАНКИНГ, СОСТОЯНИЕ, ПРОБЛЕМЫ И ПЕРСПЕКТИВЫ РАЗВИТИЯ
  15. 1.1.4. Перспективы развития международного туризма к 2020 г. (по прогнозу ВТО)
  16. Региональный уровень глобального управления
  17. Раздел II ГЛОБАЛЬНЫЕ ЭКОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ
  18. Факторы формирования новых моделей глобального управления в мире
  19. 3.1. ОРГАНИЗАЦИОННОЕ ПРОЕКТИРОВАНИЕ СИСТЕМЫ УПРАВЛЕНИЯ ПЕРСОНАЛОМ. СИТУАЦИЯ «ПОКАЗАТЕЛИ, ХАРАКТЕРИЗУЮЩИЕ ОТДЕЛЬНЫЕ ЭЛЕМЕНТЫ СИСТЕМЫ УПРАВЛЕНИЯ ПЕРСОНАЛОМ»
  20. Тема 18. Экологический кризис как глобальная проблема