<<
>>

Основной социальный инстинкт в западной и восточной культурах

Борьба за более высокий социальный статус — участь не только представителей современной западной цивилизации.

Не выдерживает критики версия о том, что социальные амбиции индивида в странах, принадлежащих к восточным цивилизациям, имеют меньшее значение, чем стремление сберегать жизненные ресурсы.

Движимый социальными амбициями человек Востока для успешного карьерного продвижения должен уметь скрывать их от окружающих. Подобное умение — часть специфических требований системы к личности индивида в большинстве обществ этого региона. Борьба за более высокие социальные позиции на Востоке зачастую покрыта завесой тайны, находится под ханжеским покровом традиций. Однако и в традиционных Китае, Индии, исламском мире (как и впоследствии в коммунистической России) обретение социальных ценностей при соблю- деннии внешних рамок иррациональных традиций всегда оставалось для индивидов приоритетным мотивом социальной деятельности (см., например, [11], [12]).

Тем не менее религиозно-идеологические построения, пропагандирующие греховность или пагубность борьбы за социальные преференции (католицизм, православие, буддизм, конфуцианство, ислам, коммунизм), способны на определенный исторический период ограничивать влияние социальных амбиций на действия индивидов. Существующая система и ее традиционные институты в условиях господства фундаменталистских версий этих идеологий как бы подмораживаются, в обществе замедляются социальные процессы. Как показывает история, в конечном счете подобная система неизбежно вступает в полосу дестабилизации, происходит взрыв сдерживаемой социальной энергии, ведущий к гиперреализации загнанных социальных инстинктов, к войне всех против всех. Так было, например, многократно на протяжении истории Китая, в Европе времен великой Французской революции и наполеоновских войн, в России дважды на протяжении XX века (после 1917 и 1991 годов).

Социальный

взрыв в таких обществах обычно предваряет длительная полоса стагнации и застоя.

Во времена Реформации кальвинистская теория предопределения создала условия для реабилитации в сознании общества социального инстинкта индивидов. Кальвинизм позволял сделать вывод: если все в жизни, в том числе и социальной, предрешено Господом, то стремиться достичь наибольшего социального успеха незазорно, социально детерминированный человек только осуществляет божественное предназначение. Кальвинистская доктрина, бывшая по форме иррациональным религиозным учением, смогла утвердить в обществе более рациональный взгляд на цели социальной деятельности (подобным образом в первые годы перестройки под видом возрождения ленинизма реабилитировались абсолютно противоположные ему ценности рыночной экономики и политического плюрализма).

Со времен Реформации общие тенденции развития общества не только западного, но и православного и дальневосточного ведут к осознанию и легитимизации приоритетов социальной мотивации в действиях индивидов.

Противоположность кальвинизму, обращенному к активному социальному инстинкту, — религиозные системы, основанные на апеллировании к инстинкту сохранения жизненных ресурсов. Наиболее яркий пример такой системы — буддизм, относящийся к мирской, в том числе социальной, жизни как делу нечистому и ничтожному по сравнению с вечностью. В этом смысле к буддизму близки другие восточные религии — даосизм, индуизм, а также ортодоксальные мистические течения в христианстве (в какой-то степени и православие) и исламе (суфизм).

Однако приоритет активного социального инстинкта над сберегающим определен самой природой человека: без реализации активного инстинкта, хотя бы на уровне получения первичных ценностей, необходимых для поддержания физиологического минимума, невозможно реализовать инстинкт сберегающий. Поэтому реализация сберегающего инстинкта при максимальном подавлении активного является

участью маргинальных групп: индийских йогов, суфийских дервишей, обитателей буддийских, православных и католических монастырей.

<< | >>
Источник: Эйдман И. В.. Прорыв в будущее: Социология интернет-революции. 2007

Еще по теме Основной социальный инстинкт в западной и восточной культурах:

  1. Влияние основного социального инстинкта в крайних сегментах социальной иерархии
  2. Влияние на социальную деятельность основного социального и творческого инстинктов
  3. Основной социальный инстинкт и потребление
  4. 3.3. Каковы были особенности субцивилизационного развития Северо-Восточной, Северо-Западной и Юго-Западной Руси?
  5. Социальный и творческий инстинкты в современном обществе
  6. КУЛЬТУРА: ПЕРЕОСМЫСЛЕНИЕ ОСНОВНОГО ПОНЯТИЯ СОЦИАЛЬНОЙ АНТРОПОЛОГИИ А. Виммер
  7. Города Западной и Восточной Европы            
  8. РЕАЛИЗАЦИЯ ТВОРЧЕСКОГО ИНСТИНКТА КАК ОСНОВА ДЛЯ СОГЛАСОВАНИЯ И НАИБОЛЕЕ ПОЛНОЙ РЕАЛИЗАЦИИ ВСЕХ МОТИВОВ СОЦИАЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
  9. 3. Равновесие между Восточной и Западной Русью (11691222 гг.)
  10. ОТКРЫТИЕ РУССКИМИ ВОСТОЧНОЙ И СЕВЕРНОЙ ЕВРОПЫ И ПЕРВЫЕ ПОХОДЫ В ЗАПАДНУЮ СИБИРЬ (IX—XV ВЕКА)
  11. 4.5. СОВРЕМЕННАЯ ЗАПАДНАЯ КУЛЬТУРА
  12. Панарин А.С.. ПОЛИТОЛОГИЯ. Западная и Восточная традиции: Учебник для вузов. - М.: Книжный дом «Университет». - 320 с., 2000
  13. ФАТЬЯНОВСКАЯ КУЛЬТУРА: ВОСТОЧНЫЙ ЭПИЗОД
  14. Вопрос 38. Средневековая культура Западной Европы
  15. ЗАПАДНЫЕ БАЛТЫ И УНЕТИЦКАЯ КУЛЬТУРА
  16. Вопрос 70. Западная массовая культура