<<
>>

3

Для необрядовой лирики, где, во-первых, о composition in performance («сочинении в момент исполнения» А. Лорда) говорить не приходится, а, во-вторых, словесные компоненты, хотя н не ритуализованы связью с обрядом, стереотипны и устойчивы, задача объясне- шш поэтической природы формулы, исходя из законо" мерностей народной эстетики, из специфики фольклор" ного лиризма, выдвигается на первый план.
Эта задача представляется в высшей степени актуальной, так как формула является своего рода идеальной парадигмой фольклорного слова, концентрируя в себе целый ряд ключевых закономерностей фольклорной эстетики и поэтики. Но решение этой задачи осложняется целым рядом обстоятельств. Дело в том, что жанр русской необрядовой лирики еще очень мало изучен. Этот жанр, если его не модернизировать, оказывается очень проблемным. Однако насколько научно богаты исследования но повествовательному фольклору, настолько же бедна литература о необрядовой лирике. Это, во-первых. А, во-вторых, во многих случаях нельзя опереться на имеющиеся работы, так как в них оказывается невыявленной художественная специфика народной лирики, ее типологическое своеобразие. Приходится констатировать вполне определенное отставание в изучении данного жанра в методологическом плане. Чем это можно объяснить? Если отбросить различные факторы субъективного порядка, то указанное отставание в изучении народной лирики как особой актуально функционирующей поэтической системы в известной мере можно объяснить двумя взаимосвязанными причинами. Традиционная «историческая поэтика», фундамент которой заложил А. Н. Веселовский, является «исторической» в двух смыслах. Во-первых, в ее рамках был выработан конкретно-исторический подход к анализу и оценке художественного слова (в противоположность существовавшим нормативным поэтикам). В таком историзме заключается ее методологический пафос. Во-вторых, она была (и во многом остается поныне) ориентирована, собственно, на историю развития и изменения поэтического стиля и форм.
В этом заключается ее ярко выраженный диахронический подход, интерес к проблемам генетического порядка, эволюционистский характер. Усилия исследователей преимущественно были направлены па то, чтобы установить последовательность переходов форм и смыслов, выстроить эволюционную цепочку на той шкале, где одним из полюсов является семантика мифа, а другим — условный поэтический прием. Мифологическое содер- жашю «застывая» превращается в форму, и эта форма в дальнейшем развитии наделяется различными смыслами. История «застываний» и «наделений», связанная с трансформациями соответствующих смыслов н форм, — вот второй отмеченпый аспект «исторической поэтики». Пафос этого историзма — в исключительном внимании к становлению художественного слова. Одиако здесь заключалась и известная методологическая опасность, которая выявилась позднее и впоследствии породила ряд конкретных недостатков в новых направлениях анализа. Дело заключается в том, что фольклор при указанном подходе оказался, в определенном смысле, растворенным в категории «чистого становления» поэтических форм. При исследовательском скольжении от «мифологемы» к «техническому приему» литературы оставалась во многом невыявленной «особость» среднего звена в триаде миф—фольклор—литература, т. е. не выявлена типологическая специфика фольклора как особой эстетической и художественной системы, системы актуально (сннхронпо) функционирующей.45 Успехи диахронических исследований достигались, в известном смысле, за счет (а нпогда и в ущерб) анализа актуальной (синхронной) фольклорной традиции. Однако традиционный фольклор, являясь, разумеется, стадией эпохального становления в развитии художественной словесности, всегда, на протяжении многих веков, существовал прежде всего в своем конкретном бытии как специфическая актуально функционирующая конк- кретио-историческая художественная система. Вот этот-то аспект бытнйностн фольклора и оказался мало затронутым в рамках традиционной «исторической поэтики».46 47 48 49 Результатом указанного внутреп- него самоограничения «исторической поэтики» (сначала объективно необходимого) явился впешне парадоксальный, но логически вполне закономерный факт.
«Сверхисторизм» диахронической поэтики обернулся почти полным внепсторизмом во многих появившихся описательных (ориентированных синхронно) поэтиках фольклора. Там, где историзм должен был бы лечь в основу описания и анализа материала, явиться критерием эстетической оценки его форм, он оказался почти полностью вытесненным нормативным подходом, при этом подходом, исходящим из норм нефольклорных художественных систем.16 Конкретно это проявилось, в частности, в том, что большинство существующих описаний (ноэтик) народной лирики основано на методах, разработанных н ориентированных применительно к материалу новой литературы. Итогом этих работ явилась утрата (иевыявленность) особо с т и, и н а к о в о с т и фольклорного текста, его эстетической специфики в типологическом плане. До спх пор многие исследователи народной лирики в неявной форме исходят из положения, которое вполне отчетливо в начале века было сформулировано позитивистски настроенным М. Сперанским: «Таким образом, присматриваясь к процессу творчества необрядовой песни, мы должны сказать, что процесс творчества тот же самый, что и процесс творчества у современного художника, поэта».50 51 52 53 В результате применения методик, ориентированных на анализ повой литературы, текст народной поэзии зачастую наделялся особенностями, совершенно не соответствующими его эстетике и поэтике,18 и само содержание народной лирики порой трактовалось как ложно понятая эмоциональность. Из этого следует, что задача изучения лирической традиции как актуальной сипхроппой художественной системы выдвигается на первый плап, имеет методологическое значение. И формулы пародпой лирики — первообразы традиции — представляются нам наиболее адекватным материалом для такого анализа. В работах по русской лирике невозможно обойти вопрос о формулах, которые являются первоэлементами лирического жанра. Поэтому естественно, что формулы неоднократно привлекались в качестве материала для изучения отдельных аспектов жанра, особепно в исследованиях по поэтике (в частности, по исторической).
Некоторые типы формул, такие, например, как постоянные эпитеты, особенно привлекали внимание: их реестры можно видеть в работах и разделах книг, посвященных стилю и поэтическим приемам народной лирики. Другие группы формул, которые не укладывались в систему известных литературоведческих тропов, обычно не анализировались в поэтиках; констатировалась только их традиционность (попятпе, без которого не обходится ни одно фольклористическое исследование, но которое зачастую носит крайне неопределенный характер), без всяких попыток эстетической интерпретации. При этом мпогие «нетропные» формулы отсылались в ведомство лингвистики (язык фольклора). И хотя в целом ряде работ накоплено немало ценных наблюдений, однако непосредственное обращение к проблемам, связанным с формульной природой народной лирики, приводило к односторонним, а иногда и просто неверным выводам. В неявной, а иногда и в явной форме высказывались мнения о том, что содержательность лирической песни лежит за пределами формул как якобы «омертвевших» и утративших поэтическую свежесть образований. Можно констатировать вполне определенную тенденцию оты- существу неверную, мало чего дающую для понимания подлинной истории фольклора в целом . . . Как показывает опыт нашей пауки, литературоведческий подход к историко-фольклорным проблемам оказывается в конечном счете бесперспективным для фольклористики» (Путилов Б. Н. Историко-фольклорный процесс и эстетика фольклора // Проблемы фольклора, М., 1975. С. 12). сКивать тйофчёекоё Начало «по Ту сторону» традицией* ностн, воплощенной в «неоригинальных» стереотипах.49 И для того, чтобы «оправдать» художественную природу внешне однообразных песен, построенных из традиционных формул, исследователи указывали на неформульные, нетрадиционные, так сказать, «свежие» элементы, иногда встречающиеся в песнях. Однако формулы как традиционные элементы устнопоэтического канона, из которых строится весь основа ной фонд народной лирической классики, не нуждаются ни в каком оправдании. Необходимо выяснить художественную специфику этой лирики, дать объяснение «формульного факта» в соответствии с современным этапом развития науки о народном творчестве.
Уже банальное формально-логическое рассуждение заключает, что в поэзии, традиционной по определению, наиболее традиционные элементы являются и наиболее существенными (во всех отношениях), они, в известном смысле, — ключ к «тайне» этой поэзии.50 Проблема заключается в том, чтобы установить конкретное художественное содержание этой традиционности, т. е. неформально охарактеризовать устно-поэтический канон необрядовой лирики. Другими словами, пользуясь искусствоведческой терминологией, важно дать не только иконографическое описание (Ф. И. Буслаев, I1. Бёльфлпн) этого канона,51 но необходимо прежде 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 всего раскрыть ого нкинологический (I). Iliinoi|icKiiii) смысл. Выше мы говорили^» различных аспектах изучении формул в фольклоре. Если же говорить об изучении loci communes как универсальной закономерности словесного творчества определенных исторических эпох, то история вопроса начинается еще с античности (Протагор, «Риторика» Аристотеля, «Тоника» Цицерона, неоплатоническая теория Гермогена о словесных формулах-архетипах) 64 65 и продолжается в течение веков 53 до наших дней в исследованиях по поэтике древних и средневековых литератур,66 в основе которых лежал канон. «Общие места», формулы различного рода — это положительный фактор (в оценочном смысле) канонических художественных систем на протяжении тысячелетий. Иным становится отношение к этим категориям в искусстве нового времени. Клише, шаблон, стереотип, «общее место», стандарт — сейчас эти слова имеют явно отрицательный семантический привкус, обладают эмоцио- пально-уничижительным характером. Достаточно обратиться к словарям: «Общее место . . . давно и всем известное, опошленное частым повторением, не новое» (В. Даль); «. . .всем известное, опошленное частым употреблением суждение или выражение, избитая истина; бессодержательное рассуждение».67 Но вот перед пами народная лирика, построенная из «общих мест», из формул. Сколько-нибудь законченной эстетической теории формул пародной лирики в настоящее время не существует.
И основная цель нашей работы — изучить поэтическую специфику традиционных формул народной лирики, выявить эстетические особенности поэзии «общих мест».68 История вопроса показывает, что проблемы, связанные с традиционными формулами, выходят далеко за рамки поэтики фольклорного текста, что они тесно связаны с вопросами народной эстетики, с эстетическим отношением народа к слову. Анализ поэтических формул должен быть основан на историко-эстетической концепции традиционной лирической песни. И такая концепция будет предложена в пашей работе. В этой связи такие понятия, как «коллективность», «безав- торство», «вариативность», «художественная форма», «поэтическое содержание» текста, его «композиционное единство», «традиционность», получат новое конкретное уточнение, а в отдельных случаях потребуют существенного пересмотра устоявшихся представлений. Именно здесь историзм в подходе должен показать «особость» этих категорий в фольклоре сравнительно с другими, типологически иными, поэтическими системами. Категории фольклорной эстетики не раз обсуждались в связи с различными аспектами устно-поэтического творчества, и наша задача — показать, как эти категории воплощаются в природе фольклорной художественной формы, в специфике строения лирического текста. Именно анализ традиционной формы должен выявить специфику и фольклорную реальность указанных категорий.
<< | >>
Источник: Мальцев Г.И.. Традиционные формулы русской народной необрядовой лирики. 1989

Еще по теме 3:

  1. 5.4. Стоимость воспроизводства и плата за природные ресурсы
  2. 5.3. Сравнительная экономическая оценка природных ресурсов
  3. 5.2. Абсолютная и экономическая оценки
  4. 5. ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ОЦЕНКА ПРИРОДНЫХ РЕСУРСОВ
  5. 5.1. Содержание экономической оценки
  6. 4.3. Основные направления научно-технического прогресса и их влияние на охрану окружающей среды и рациональное природопользование
  7. 4.2. Оценка ущерба от загрязнения окружающей среды
  8. 4. ПРИРОДОПОЛЬЗОВАНИЕ И НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКИЙ ПРОГРЕСС
  9. 4.1. О критерии решения экологических проблем
  10. 3.5. Сочетание требования экологизации производственных процессов с требованиями экономического роста отраслей народного хозяйства
  11. 3.2. Возобновимые и невозобновимые ресурсы. Проблемы истощения. Основные пути предотвращения истощения природных ресурсов
  12. 3.3. Основные признаки естественных ресурсов, их классификация, как экономической категории
  13. 3.4. Основные виды и направления природопользования
  14. 3. ПЛАНИРОВАНИЕ ВОСПРОИЗВОДСТВА ПРИРОДНЫХ РЕСУРСОВ
  15. 3.1. Понятие «природных ресурсов». Основные виды ресурсов
  16. 2.2. Всеобщие принципы природопользования
  17. 2.3. Проблемы природопользования в условиях расширенного воспроизводства
  18. 2.4. Частные принципы природопользования
  19. 2.5. Модели управления природопользованием
  20. 2.6. Глобальное моделирование экологических исследований, его мировоззренческое и политическое значение