<<
>>

Культура как игра

Оригинальная концепция культуры как игры развернута в труде Йохана Хейзинги Homo Ludens (1938), что в переводе означает «Че­ловек играющий». Родовая, или всеобщая, характеристика человека выражена в таких суждениях: Homo sapiens — человек разумный; Homo faber — человек создающий.
Такие определения распростране­ны в науке.

Хейзинга, не отвергая их, избирает иной аспект, считая, что «че­ловеческая культура возникает и развертывается в игре, как игра»1. Книга имеет подзаголовок «Опыт определения игрового элемента культуры». Здесь важно каждое слово. Опыт предполагает обраще­ние к огромному историческому материалу, а игра как явление куль­туры «анализируется средствами культурологического мышления»2. Необходимо упомянуть, что специфика культурологического мето­да исследования — одна из дискуссионных тем современной науки, и Хейзинга дает возможность определить отличие его от других под­ходов.

Книга состоит из 12 глав, каждая из которых заслуживает само­стоятельного анализа. Например: «I. Природа и значение игры как явления культуры», «П. Концепция и выражение понятия игры в языке», «III. Игра и состязание как функция формирования куль­туры». В этих главах определяется теоретическая концепция игры, исследуются ее генезис, основные признаки и культурная ценность игры в жизни народов различных исторических эпох.

Затем Хейзинга переходит к анализу игры в различных сферах культуры: «IV. Игра и правосудие», «V. Игра и война», «VI. Игра и мудрость», «VII. Игра и поэзия», «VIII. Функция образного вопло­щения», «IX. Игровые формы философии», «X. Игровые формы ис­кусства». В главе «XI. Культуры и эпохи sub specie ludh рассматри­ваются игровые элементы в стилях различных культурных эпох — в Римской империи и Средневековье, Ренессансе, барокко и рококо, романтизме и сентиментализме.

В заключительной главе «XII. Игровой элемент современной культуры» автор обращается к западной культуре XX в., исследуя

1 Хейзинга Й.

Homo Ludens. С. 7.

2 Там же. С. 8.

спортивные игры и коммерцию, игровое содержание искусства и науки, игровые обычаи парламента, политических партий, междуна­родной политики. В современной культуре он обнаруживает приме­ты угрожающего разложения и утраты игровых форм, распростране­ние фальши и обмана, нарушения этических правил. Но к этому мы еще вернемся.

Необходимо вначале определить основные контуры культуроло­гической концепции игры.

Исходный тезис заключается в том, что «игра старше культуры», ибо животные вовсе не «ждали» человека, чтобы он научил их иг­рать, — утверждает Хеизинга. Все основные черты игры можно на­блюдать у животных. Всякая игра имеет определенные правила, вы­полняет определенные функции, приносит удовольствие и радость.

Человеческий мир значительно увеличивает функции игры, рас-1 ширяет диапазон проявлений. Игра как разрядка жизненной энер­гии, как вид отдыха, как тренировка перед серьезнмм делом, как упражнение в принятии решений, как реализация стремлений к со­стязанию и соперничеству и поддержание инициативы — таковы лишь некоторые аспекты объяснения необходимости игры в жизне­деятельности человека.

Однако эти подходы еще не дают ответа на вопросы: как игра ста­новится элементом культуры? Как она закрепляется культурой? Ка­кие виды и формы игры характерны для культуры?

Для ответа на эти вопросы Хеизинга анализирует главные призна­ки игры.

1. Всякая игра есть прежде всего свободная деятельность. Игра по принуждению, по приказу становится навязанной, лишается глав­ного смысла и назначения. Для игры необходимо свободное вре­мя, она не диктуется обязанностью, а определяется желанием, личным настроением. Можно вступить в игру, но можно и не де­лать этого, отложить ее на неопределенный срок.

В повседневной жизни игра возникает как временный перерыв. Она вклинивается в жизнь как занятие для отдыха, создавая настро­ение радости.

2. Цели игры прямо не связаны с пользой, выгодой, материальным интересом.

Она обретает смысл и значение благодаря собствен­ной ценности. Человек дорожит этим состоянием, вспоминая на­слаждение, которое он пережил во время игры, желает вновь ис­пытать те же чувства.

3. Игра обособляется от обыденной жизни местом действия и про­должительностью. Она разыгрывается в определенных рамках пространства.

4. Игра не может длиться бесконечно, у нее есть свои рамки начала и конца. Она имеет замкнутый цикл, внутри которого происходят подъем и спад, завязка и финиш. Поэтому в игру вступают, но ее и заканчивают.

5. Устойчивость и повторяемость игровых форм определяют их ме­сто в культуре: «Будучи однажды сыгранной, она остается в па­мяти как некое духовное творение или ценность, передается далее как традиция и может быть повторена в любое время»1.

6. Любая игра протекает внутри определенного пространства, ко­торое должно быть обозначено. Арена цирка, игральный стол, волшебный круг, храм, сцена, экран, судное место — все это осо­бые территории, «отчужденные» земли, предназначенные для со­вершения игрового действа. Внутри игрового пространства царит собственный безусловный порядок. Это очень важный признак игры. Он имеет непреложный характер, запрещающий нарушать правила игры.

7. Всякое отклонение от установленного порядка в игре воспринима­ется игроками как вероломство, обман. Правила игры обязательны для всех без исключения, они не подлежат сомнению, пересмотру или оценке. Если их нарушают, игра становится невозможной. Нарушители правил изгоняются из игры с позором и наказанием. Игра — это святое, и играть надо «честно и порядочно» — таковы ее внутренние законы.

8. Игра всегда требует сообщества, партнерства. Группировки, кор­порации, ассоциации обладают способностью к самосохранению и консервации, обособляясь от прочего мира, используя игровые формы для укрепления своей сплоченности: «Клуб идет игре, как голове шляпа»2.

9. Чтобы усилить принадлежность к игре, используются ритуалы и церемонии, тайные знаки, маскировка, эстетическое оформление в виде особого костюма, символики.

Участие в игре имеет свой сце­нарий, драматическое действие; оно разыгрывается как спектакль, с завязкой, кульминацией и развязкой.

1 Хейзинга Й. Homo Ludens. С. 20.

2 Там же. С. 23.

Как писал В. Шекспир, «весь мир — театр, и люди в нем — акте­ры».

Категория игры может рассматриваться как одна из фундамен­тальных в исследовании духовной жизни.

Хеизинга предлагает следующее определение игры как феномена культуры:

Игра есть добровольное действие либо занятие, совершаемое внутри уста­новленных границ места и времени по добровольно принятым, но абсо­лютно обязательным правилам, с целью, заключенной в нем самом, сопро­вождаемое чувством напряжения и радости, а также сознанием «иного бытия», нежели «обыденная жизнь1.

В этом определении объединены все основные признаки игры. Культура возникает в форме игры, первоначально она разыгрывает­ся и тем самым закрепляется в жизни общества, передается от поко-'ления к поколению. Так было во всех архаических, традиционных обществах. Но по мере развития культуры игровой элемент может вытесняться на задний план, растворяться в сакральной сфере, кри­сталлизоваться в науке, поэзии, праве, политике. Возможно и изме­нение места игры в культуре: она может вновь проявиться в полную силу, вовлекая в свой круг и опьяняющий вихрь огромные массы: Священный ритуал и праздничное состязание — вот две постоянно и по­всюду возобновляющиеся формы, внутри которых культура вырастает как игра и в игре2.

10. Игра всегда ориентирована на удачу, выигрыш, победу, радость и восхищение. В этом проявляется ее состязательный характер. В игре наслаждаются одержанным превосходством, торжеством, триумфом. Результатом выигрыша может быть приз, почет, пре­стиж. Ставкой в игре становится золотой кубок, драгоценность, а также Прекрасная Дама, королевская дочь. Люди соперничают в игре, состязаясь в ловкости, искусности, но при этом соблюдая определенные правила.

Хеизинга описывает судебный процесс как состязание, словесный поединок, азартную игру, спор о вине и невиновности, оканчиваю­щийся чаще победой суда, нежели поражением.

Правосудие всегда совершается в особо отведенном месте; оно отгорожено от повсе­дневной жизни, как бы выключено из нее.

1 Хеизинга Й. Homo Ludens. С. 41.

2 Там же. С. 63.

Это настоящий магический круг, игровое пространство, в котором вре­менно упраздняется привычное социальное подразделение людей1.

Судьи на время становятся выше критики, они неприкосновенны, облачены в мантии, надевают парик. Тем самым подчеркивается их причастность к особой функции правосудия. Судебный процесс опи­рается на жесткие правила, нормы кодекса, согласно которым отме­ряется наказание. Богиня правосудия всегда изображалась с весами, на которых взвешивалась вина подсудимого. В архаических общест­вах суд совершался по жребию, как проявление божественного ре­шения.

Состязание может принимать форму пари, обета, загадки. Но во всех вариантах оно остается игрой, в основе которой лежит уговор действовать согласно установленным правилам.

Поскольку игра обнаруживается во всех культурах, всех времен и народов, это позволяет Хейзинге сделать вывод, что

игровая деятельность коренится в глубинных основах душевной жизни человека и жизни человеческого общества2.

Религиозный культ сопровождался всегда священной игрой ри­туалов, обрядов, церемоний, символов. Поэзия возникла в игре как словесное состязание. Музыка и танец изначально были игровым действием. Философия, наука также имели игровые формы. Воен­ные действия разворачиваются по сценарию, содержат игровые эле­менты.

Хейзинга делает вывод:

Культура в ее древнейших фазах «играется». Она не происходит из игры, как живой плод, который отделяется от материнского тела; она развива­ется в игре и как игра3.

Но, может быть, это утверждение справедливо для древних эпох, а характерно ли оно для более позднего исторического периода?

Хейзинга отмечает тенденцию постепенного, но неуклонного умень­шения игрового элемента в культуре последующих столетий. Коли­зей, амфитеатры, ипподромы в Римской империи, турниры и цере­мониальные шествия в Средневековье, праздничные карнавалы и маскарады Ренессанса, стили барокко и рококо в Европе, парады модного костюма и париков — вот те немногие новые формы, кото­рые вошли в европейскую культуру в минувшие века.

1 Там же. С. 94.

2 Там же. С. 125.

3 Там же. С. 197.

В XX в. на первое место в игре выдвинулся спорт. Состязания в силе, ловкости, выносливости, искусности становятся массовыми, сопровождаются театрализованными зрелищами.

Но в спорт все больше проникает коммерция, он приобретает чер­ты профессионализма, когда дух игры исчезает. Всюду процветает стремление к рекордам. Конкуренция, соперничество охватывают экономическую жизнь, проникают в сферу искусства, научную по­лемику. Массовые развлечения, сенсации, скандалы тоже имеют иг­ровые формы. Массовые зрелища, сопровождаемые салютами, при­ветствиями, лозунгами, внешней символикой, маршами, получили широкое распространение в культуре XX в.

Хейзинга объясняет это вступлением полуграмотной массы в ду­ховное общение, девальвацией моральных ценностей и благодаря технике и организации слишком большой скоростью их распростра­нения. В массовом сознании преобладают злые страсти, которые по­догреваются социальной и политической борьбой, вносят фальшь в любое состязание.

«Во всех этих явлениях духа, добровольно жертвующего своей зрело­стью, — заключает Хейзинга, — мы в состоянии видеть только приметы угрожающего разложения. Для того чтобы вернуть себе достоинство и стиль, культура должна идти другими путями»1.

Фундамент культуры закладывается в благородной игре, она не должна терять свое игровое содержание. Подлинная культура требу­ет честной игры, порядочности, следования правилам:

Для того чтобы игровое содержание культуры могло быть созидающим или развивающим культуру, оно должно быть чистым. Оно не должно со­стоять в ослеплении или отступничестве от норм, предписанных разу­мом, человечностью или верой2.

Оно не должно быть ложным сиянием, историческим взвинчива­нием сознания масс с помощью пропаганды и специально «взращен­ных» игровых форм. Нравственная совесть определяет ценность че­ловеческого поведения во всех видах жизнедеятельности, в том числе и в игре.

Следует подчеркнуть, что книга Homo Ludens была написана в го­ды наступления в Европе фашизма. «Тоталитаристским неоварвар­ством»3 назвал это время известный ученый С. С. Аверинцев. Иссле-

1 Хейзинга Й. Homo Ludens. С. 233.

2 Там же. С. 238.

3 Аверинцев С. С . Культурология Й. Хейзинги // Вопросы философии. 1969. № 3. С. 171.

дуя культурологическую концепцию игры Хейзинги, он сравнивает ее с романом немецкого писателя Германа Гессе «Игра в бисер». Оба принадлежали к одному поколению, были близки по либерально-гуманистическим взглядам на культуру. Хейзингу и Гессе роднит общее восприятие действительности того периода, когда в Европе возник культ пропаганды, лжи, насилия, человеконенавистнической травли. Они отказывают этим явлениям в праве называться культурой.

Фашистский режим очень широко использовал игровые фор­мы — факельные шествия и многотысячные митинги, награды и зна­ки отличия, парады и марши, спортивные состязания и юношеские сообщества. На все это тоталитарные государства не жалели денег и времени.

Хейзинга публикует свою книгу

«как протест против лживой игры, против использования игровых форм в антигуманных целях, в защиту "настоящей" игры. Противопоставить игру кризису, игрой спасти культуру — вот цель этого произведения», — спра­ведливо отмечает исследователь его творчества Т. А. Кривко-Апинян1.

Книга Й. Хейзинги вышла более чем 60 лет назад, но она не утра­тила своей актуальности. Прошлое «осыпается» позади нас, когда мы все дальше уходим о него, но оно кристаллизует вечные проблемы и вечные ценности, предостерегая от повторения трагических ошибок.

<< | >>
Источник: С. Н. Иконникова. ИСТОРИЯ КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИХ ТЕОРИЙ 2-е издание, дополненное и переработанное. 2005

Еще по теме Культура как игра:

  1. Игра как метод психологической коррекции и терапии
  2. ВОЙНА КАК ИГРА ЛИДЕРА
  3. ГЛАВА II ПОЛИТИКА КАК ИГРА С ЗАРАНЕЕ НЕ ЗАДАННЫМ РЕЗУЛЬТАТОМ
  4. Индивидуальная работа. игра и искусство в лечебной педагогике Как мы рисовали с Артемом*7* Ю.В.Липес
  5. 1. Культура как объект социологического познания. Разнообразие теоретических подходов к изучению и пониманию культуры
  6. ВОПРОСЫ ДЛЯ ОБСУЖДЕНИЯ НА СЕМИНАРЕ «ДУХОВНАЯ КУЛЬТУРА ОБЩЕСТВА. ИСКУССТВО КАК ФЕНОМЕН ДУХОВНОЙ КУЛЬТУРЫ»
  7. Культура как компромисс
  8. Как культура влияет на прогресс
  9. Идеология как отрасль культуры
  10. Человек как потребитель культуры
  11. Человек как транслятор культуры
  12. Человек как произволитель культуры
  13. Культура как предмет этносоциологич6ского анализа
  14. Корпоративная культура как фактор мотивации
  15. Постсовременная культура как регулятор этнического самосознания
  16. Глава 3 Информационное обслуживание как феномен культуры
  17. 40. Культура как фактор социальных изменений
  18. Социальные институты как способ организации культуры
  19. 6.2. Культура как особый класс общественных явлений. Л. Уайт
  20. Мифология как отрасль духовной культуры