<<
>>

Мандала Алмазного мира и отношение к «инословным»

Мандала Конгокай, которую упоминает Иккю, особенно популярна в учении школы Сингон. В почитаемой ею «Ваджрачхеддика-праджняпара- мита-сутре» («Конго-кё») рассказывается о картине Вселенной, элементах, ее составляющих, и соответствии ее природе, связанной с человеческим сознанием.
Мандала символически воплощает космическое тело Махавай- рочаны (оно же дхармакайя и одновременно мир изменений дхармадха- ту). Мандала живет в каждом человеке. «Так как Будда воцарился в сознании, все желания и упования исполняются и всякий человек, мужчина или женщина, становится вместилищем природы Будды». Мандала — универсальная модель всего сущего. В ней с графической ясностью выражена идея изоморфности микро- и макрокосма. Хотя ман- далы в качестве икон почитаются Сингон и большинством других буддийских сект, в литургической практике Дзэн они играют незначительную роль. Тем не менее Иккю не стал пренебрегать этой визуально выразительной и доступной всем, включая неграмотных, схемой. Разъясняя заложенную в мандале идею структурного соответствия человека и мира, он в другом своем прозаическом произведении уподобляет тело пейзажу. «Тысяча вселенных умещается в нашем теле. Голова— это гора Сумеру, глаза — солнце и луна, дыхание — ветер, руки и ноги — это четыре великих континента, волосы— растительность, кости— скалы, кровь— вода, а плоть — земля». Пространственную модель Вселенной и соответствие мандале являет собой план монастыря, в котором есть свой центр, уподобленный Сумеру (конек крыши главного корпуса), свои восемь стран и полустран света и т. д. Идея изоморфности природного и человеческого является универсальной категорией, известной, видимо, во всех традициях с ранней архаики и получающей развернутое толкование в эпоху Средневековья. В христианском культурном круге приблизительно в одно время с Иккю о человеческом теле как пейзаже говорили теолог Николай Кузанский (1401—1464) и врач Парацельс (1493—1541); умопостигаемое пространство русской иконы находит четкое соответствие в композиции крестово-купольного храма, примеров подобного рода можно привести множество.
В «Буккигун», «Гайкоцу», да и во всех других сочинениях Иккю обильно использовал круг источников и терминологию разных буддийских школ. На первый взгляд это выглядит странным, ибо, зная его нетерпимость к членам собственной братии за искажения доктрины, еще меньшей толерантности следует ожидать от него по отношению к «чужим» учениям. На самом деле было по большей части не так. Не уставая клеймить «своих» за забвение духа истинного учения, Иккю отдавал должное всем, кто усердно правил Большой колесницей, перевозившей к просветлению. К тому же строгого разделения в текстах между разными буддийскими школами не существовало. В каждой были свои наиболее почитаемые сутры, а также «внутренняя традиция» (например, дзэнские гороку), в каждой были своя культовая практика и особенности исповедания, умалявшие или подчеркивавшие значение священных текстов, но основной фонд Трипитаки («Суддхармапундарика», «Ваджрачхедцика», «Аватамса- ка», «Ланкаватара», «Вималакирти», «Шрималадеви») был общим для всех. Поэтому не приходится удивляться, что Иккю по мере надобности апеллировал к разным текстам, не смущаясь конфессиональными дистин- кциями. В его жизни даже был момент, когда он объявил о своем выходе из Дзэн и перешел в Дзёдо-сю. Запись об этом содержится в сборнике стихотворений «Дзикайсю» («Самопорицание» или «Самонаставление»), написанном в 1456—1458 гг.: «В 22-й день 12-го месяца 1 года Тереку (1457), День памяти Дайто Кокуси, впервые я стал членом школы Лотоса (дзёдо). Я сделал это потому, что Ёсо все еще жив, и найдется множество таких, кто скажет, что понимает учение Будды...» Как видно из этого отрывка, перемена конфессии была, по всей видимости, публичной демонстрацией, к коим Иккю охотно прибегал на протяжении всей жизни. Новый взрыв недовольства порядками в Дайтокудзи, болезненное отношение к Ёсо, не затихнувшее даже со смертью последнего (1458), явились поводами этой странной «смены вех». Основателя Дзёдо-сю (Учения о Чистой Земле Западного Рая будды Амиды) Хонэна (1133—1212) Иккю глубоко почитал.
В одном из стихотворений он писал: Хонэн, из преданий слышно, был живой Так Пришедший. Безмятежно он восседал на высоком лотосе-троне. Поучал умудренных, словно начинающих Путь монахинь. «Записка» его в один лист воистину превыше всего. [Окумура, 1966, № 362] «Так Пришедший» — Иккю написал нёрай (санскр. Татхагата) — титул Будды. «Записка», или «Свидетельство в один лист», содержит сущность учения Хонэна. В ней говорится: «Способ конечного спасения, который я проповедую, не является ни медитацией типа той, что практикуют многие ученые в Китае и Японии, ни повторением имени Будды, как делают те, кто изучил и познал глубокий его смысл. Это не что иное, как простое повторение „Наму Амида Буцу“ без всяких сомнений в его благодати, благодаря чему каждый может родиться в Земле Совершенного Блаженства... Те, кто поверит в это, хотя бы они и знали все учение Будды, которое он проповедовал в течение его жизни, должны вести себя подобно простому народу, не знающему ни единой буквы, или подобно темным монахам и монашкам, чья вера прирожденно проста. Так, вне учености они должны ревностно исповедовать повторение имени Амиды и это все» (цит. по: [Amtzen, 1986, р. 146]). Изначальная немудреность Дзёдо и ученое опрощение Дзэн, видимо, приводили в итоге к сходному состоянию сознания. В Китае долгое время чаньская традиция была тесно переплетена с цзинъту (дзёдо). До философа XVII в. Чжухуна, который четко разделил практику цзочанъ (дзадзэн) и няньфо (;нэмбуцу), многие рассматривали обращение к Амиде и медитации как одно и то же. Существовал даже термин, отразивший синкретичность Чань и Цзиньту — няньфо гунъань, т. е. нэмбуцу и коан. Поэтому «измена» Иккю Дзэн вряд ли затрагивала кардинальные стороны его мироощущения, да и длился этот период весьма недолго — менее года. Возможно, что переход в секту Дзёдо состоялся несколько позже, в том же «Дзикайсю» есть другая дата — 11-й день 6-го месяца 4 г. Тёроку (1460).
<< | >>
Источник: Е. Штейнер. Дзэн-жизнь: Иккю и окрестности. — СПб.: Петербургское Востоковедение. — 288 с.. 2006

Еще по теме Мандала Алмазного мира и отношение к «инословным»:

  1. 3. К вопросу о прогнозе в отношении войны и мира
  2. РАССЕЛ X. КОНУЭЛЛ "АЛМАЗНЫЕ ЗАЛЕЖИ"
  3. Алмазная монополия «De Beers»
  4. Извлечения из Алмазной сутры
  5. Глава 12. ПРЕДОТВРАЩЕНИЕ И УРЕГУЛИРОВАНИЕ МЕЖДУНАРОДНЫХ СПОРОВ И КОНФЛИКТОВ, ДЕЙСТВИЯ В ОТНОШЕНИИ УГРОЗЫ МИРУ, НАРУШЕНИЙ МИРА И АКТОВ АГРЕССИИ КАК МЕХАНИЗМЫ КОЛЛЕКТИВНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ
  6. § 3. Отличие трудового отношения от других отношений, возникающих при использовании труда
  7. Вопрос 4 Различия трудовых отношений и гражданско-правовых отношений, связанных с применением труда
  8. Размножение, непрерывное по отношению к популяции и однократное по отношению к особи
  9. II. Асимметричные отношения (Отношения социального прогресса)
  10. Международные отношения как отношения «Я/Другой»
  11. КУЛЬТУРНАЯ КАРТИНА МИРА
  12. Картина мира. 
  13. Модель мира майя
  14. Глава 8 ТЕОРИЯ ДЕМОКРАТИЧЕСКОГО МИРА
  15. ГЛАВА 27 ИЗМЕНЕНИЯ В СФЕРЕ МЕЖДУНАРОДНЫХ ЭКОНОМИЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЙ. ЭКСПОРТ КАПИТАЛА ЭКОНОМИЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЙ.
  16. §244. Перипетии Сотворения Мира