<<
>>

Глава V Иккю и искусство

Побочным эффектом дзэнской жизни Иккю, неустанно обличавшего мондзи дзэн и кути дзэн — 'письменный Дзэн’ и 'Дзэн изо рта’, т. е. устный, был его вклад в японское искусство. Но отнюдь не только прозаическими сочинениями определяется его вклад в духовное достояние своего времени.
Главная заслуга Иккю перед японской культурой — это веер его искусств. Как мы уже отмечали, произведения искусства служили «уловками» (хобэн), были знаками-указателями, помогавшими ловить «проблески пустоты». Кроме того, посюсторонняя направленность японского национального характера изначально обусловила повышенную сакральную нагрузку эстетической деятельности, придав произведениям искусства — поэзии, живописи, пейзажному саду — космогонический смысл. В этом отношении, как и во многих других, дзэнский опыт не был исключительным. Школа Сингон, следуя своему отцу-основателю Кукаю, учила тому, что таинственное Учение столь темно и несказанно, что смысл его нельзя постичь без обращения к искусству. «Сокровенный смысл сутр и шастр, — говорил Кукай, — возможно обрисовать посредством искусства; сущность эзотерического учения вся укладывается в него. Ни наставники, ни послушники не могут обойтись без искусства. Искусство — это то, что являет нам состояние совершенства» (цит. по: [Вагу, 1956, р. 145]). Но если памятники культового искусства эзотерического буддизма (Сингон и Тэндай) преимущественно оказывали воздействие своим иконографическим содержанием и отвлеченно наставительным символизмом, то в дзэнском искусстве преобладал процессуально-игровой момент, т. е. главное внимание обращалось на канонизированную неповторимость формы, являвшейся слепком вдохновенного состояния создателя. Особенности дзэнской практики дополнили и углубили метафизические качества художественных текстов и обратили стихотворения и картины в своеобразные «медитации в туши». Конструируя языком искусства Вселенную, приверженцы Дзэн избегали прямых дидактических высказываний о том, «что есть истина», и оставляли лишь косвенные, опосредованные свидетельства духовного опыта.
Поэтому полны глубокой правоты слова проф. Кониси Дзинъити о литературе и искусстве эпохи Муромати: «Если дзэнские мо нахи и избегали прямо говорить о Дзэн, то, несмотря на это, тот дух, что был определен обучением Дзэн, не мог не выразиться в какой-либо форме, хотя бы и не прямо» [Konishi, 1973, с. 57—58]. Здесь следует сделать отступление. Проф. Кониси до недавнего времени был одинок в таковой оценке Дзэн и искусства. Престранным образом в науке господствовал упрощенный взгляд, согласно которому занятия искусством «ослабляли религиозное рвение» и делали Иккю и прочих обитателей дзэнских Пяти Гор «плохими буддистами». Последнюю характеристику я слышал собственными ушами в Институте востоковедения на рубеже восьмидесятых; примерно в то же время она была высказана весьма авторитетным по исторической и социоэкономической части специалистом Мартином Колкаттом [Colcutt, 1981, р. 100], а ранее ее провозгласил один из главных знатоков и публикаторов литературы годзан бунгаку Та- мамура Такэдзи (разбор проблемы с литературой см.: [Parker, 1999, р. 217, note 13]). Сейчас понимание дзэнского искусства, кажется, стало меняться. См. интересную в этом отношении, хотя и небесспорную книжку Джозефа Паркера «Дзэн-буддийские пейзажные искусства Японии эпохи раннего Муромати» [Parker, 1999]. Вклад Иккю в формирование эстетической парадигмы японского классического искусства в полной мере еще не оценен. Искусствоведам, исследующим сохранившиеся памятники, лучше известны имена подвизавшихся в одном каком-то виде искусства художников, оставивших после себя живописные свитки, сады, наставления в чайном действе. За исключением нескольких небольших, альбомного формата, картин, хранящихся преимущественно в частных собраниях и монастырях, а также нескольких десятков образчиков каллиграфии Иккю от его непосредственного наследия до нашего времени ничего не дошло. Но необходимо иметь в виду, что он, будучи учителем всех ведущих мастеров искусств своего времени, вдохновлял их творческую активность.
В этом отношении влияние Иккю на характер японского искусства второй половины XV в., несомненно, больше, чем влияние известного своей меценатской деятельностью сёгуна Ёсимасы и других крупных покровителей и заказчиков. При этом группировавшиеся в разное время вокруг Иккю художники, поэты, актеры театра Но, мастера чайного действа— Тиун, Компару Дзэнтику, Мурата Сюко, Сога Дасоку, Сайокэн Сотё и другие — составляли особое направление, отличное от ортодоксальных деятелей годзан, коим патронировал Ёсимаса (например, художникам школы Ами). Собственно, традиционный взгляд на роль Ёсимасы-мецената в золотой век японского искусства нуждается, видимо, в серьезной корректировке. (Я уже отмечал это ранее, упоминая оммаж Ёсимасе в книжке Д. Кина.) Считается, что лишенный политической власти сёгун всецело предался эстетической деятельности в своем дворце Хигасияма-доно, давшем название наиболее блестящему периоду средневековой культуры— культуре Хигасияма. Но Ёсимаса долгое время находился под контролем могущественного князя Хосокавы Мацумото, а во время смуты годов Онин (1467— 1477) был фактически под домашним арестом у последнего. Поэтому уместно предположить, что при политической зависимости эстетическая эман сипация Ёсимасы была неполной. Что же касается взглядов самого Хосо- кавы Мацумото, то известно, что он испытывал к Иккю искреннее почтение и оказывал ему покровительство приношениями. Он искал духовных наставлений Иккю в дополнение к советам своего учителя Дзэн Гитэна Гисо, уроженца Кореи, который, спасаясь от антибуддийского правительства, добрался через Китай до Японии, где довольно быстро занял высокий пост среди иерархов Дайтокудзи и стал в итоге его настоятелем. Гитэн уважал Иккю и предпринимал попытки примирения его с монастырем. Таким образом, выстраивается цепочка от Ёсимасы через Хосокаву и Гитэна к Иккю. Показательно, что в Серебряном павильоне сохранился малоизвестный свиток Иккю (см. примеч. 1, гл. III) — его автопортрет (или портрет Ду Фу — одно не исключает другое) верхом на ослике в зимнем пейзаже.
Их могло быть больше при жизни самого хозяина дворца Хигасияма. Впрочем, вопрос об отношении Ёсимасы и художников его круга к Иккю совершенно не разработан и говорить о большом влиянии оснований пока нет. Восстановить картину художественной жизни середины XV в. во всей ее полноте и многообразии не представляется возможным, ибо большая часть хроник, дневников, храмовых записей погибла в огне смуты Онин или последующих менее значительных по отдельности, но не менее разрушительных в совокупности войн и иных бедствий. Например, канцлер (кампаку) Итидзё Канэёси (1402—1481) писал, что хотя пожар, сровняв с землей его усадьбу, не одолел толстых глинобитных стен его библиотеки, ее немедленно разграбила местная чернь (см.: [Carter, 1996, р. 145—146]). Все же есть немало свидетельств о связях Иккю с тем или иным художником. Имеются все основания полагать, что влияние Иккю на художественную жизнь Японии, как в столице, так и в других центрах, например, в Итидзёдани, во владениях даймё Асакура в провинции Этидзэн, около современного города Фукуи, начиная с 1450-х гг. преобладало над чьим-либо.
<< | >>
Источник: Е. Штейнер. Дзэн-жизнь: Иккю и окрестности. — СПб.: Петербургское Востоковедение. — 288 с.. 2006

Еще по теме Глава V Иккю и искусство:

  1. Глава XI Теория заражения. Жизненное значение искусства. Социальное значение искусства. т. Критика искусства. Искусство и педагогика. Искусство и жизнь Искусство будущего.
  2. Глава VI Дзэн Иккю, или Лолытка построения модели японского средневекового сознания
  3. Глава I Рождение Иккю. Политическая жизнь Ялонии накануне его появления на свет
  4. Иккю и красавицы
  5. Происхождение Иккю
  6. Эстетика Иккю—фурю и вави
  7. Иккю и юродство
  8. Первый пост. Иккю и Ёсо
  9. Е. Штейнер. Дзэн-жизнь: Иккю и окрестности. — СПб.: Петербургское Востоковедение. — 288 с., 2006
  10. Языческое искусство севера Европы: от времени римского провинциального искусства до эпохи викингов и венедов
  11. Введение. Византийское искусство и его влияние на искусство Венеции и Нижней Италии
  12. Изобразительные искусства севера Европы Общий обзор романского искусства
  13. Глава II Искусство как познание
  14. Глава I Психологическая проблема искусства
  15. Глава III ИСКУССТВО КАК ПРИЕМ
  16. ГЛАВА ПЯТАЯ ФРАНЦУЗСКИЙ УМ И ИСКУССТВА. — АРХИТЕКТУРА. — МУЗЫКА