<<
>>

СОЦИОЛОГИЯ г. НАУКА ЭМПИРИЧЕСКАЯ?

Постановка этого вопроса может быть сочгена искусственной, так как положительный ответ предполагается сам собой. Да, безусловно эмпирическая, "конкретная", но только ли эмпирическая? - вот в чем вопрос.
И возможна ли вообще наука "чисто эмпирическая", в которой отсутствует теория? На этот вопрос ответ тоже напрашивается "сам собой", но уже отрицательный. Тем не менее данная проблема в социологии заслуживает обсуждения, поскольку не столь давно многие отводили социологии роль "конкретной" науки и данное поветрие дает о себе знать по сей день в форме недооценки теории, общей теоретической социологии - в особенности.

Вот как высказывались о предмете социологии видные представители этой науки в СССР в конце 60 - начале 70-х годов. В "Лекциях по социологии" ЮАЛевада писал: "Социология - это эмпирическая социальная дисциплина, изучающая общественные системы в их функционировании и развитии"15. Нетрудно заметить в этом определении противоречие: изучение систем в их функционировании и развитии предполагает использование теоретических представлений двоякого рода - о системах вообще (системный анализ) и о такой системе, как общество. Впрочем автор "Лекций" не был чужд социологической теории, в "Лекциях использованы представления структурного функционализма, в тс время господствовавшего в американской социологии.

Еще решительнее данный автор (совместно с В.Н.Шубки- ным и Ю.Н.Гаврильцом) высказывается в другой книге тех лет, рассуждая о "формировании современной социологии как конкретной экспериментальной науки о структуре функционировании и развитии социальных систем"16. Сравним с предшествующим определением: термин "эмпирическая" заменен на "конкретная" и добавлено указание на экспериментальный характер социологии.

Как известно, эксперимент предполагает в качестве исходного пункта выдвижение гипотезы, которую надлежит в эксперименте подтвердить либо опровергнуть, а гипотеза зиждется на определенных теоретических посылках, па теории.

Стало быть, наличие социологической теории, создаваемой на базе суммы "конкретных", т.е. эмпирических данных, и проверяемой в эксперименте здесь подразумевается. Но суть вопроса в другом: социология могла бы быть определена как экспериментальная наука, если бы эксперимент занимал в ней главное место. Но на деле эксперименту в социологии принадлежит в ряду применяемых методов эмпирического исследования место весьма скромное. Основным методом эмпирического исследования в социологии является научное наблюдение с привлечением специально выработанного инструментария. В отличие от физики или физиологии, где применяются созданные нами приборы, инструментарий в социологии находится в голове исследователя ( с фиксацией на бумаге, в компьютере " т. д., что не меняет сути дела). Эксперимент в обществе поневоле носит ограниченный характер, так как предполагает создание особых искусственных условий, которые в какой-то мере отграничивают данную общность от действия общих законов и норм поведения людей и тем создают возможность проверить влияние этих особых условий на поведение людей и, тем самым, истинность предположений, которыми мы руководствовались, создавая данные условия»

Так, малая группа, например, несколько космонавтов, в течение месяцев находящихся в особых условиях з тесном пространстве корабля, вынуждены психологически "притираться" друг к другу. Гипотезы о поведении малых групп в искусственной среде при длительной их изоляции социальная психология выдвигает и проверяет; в приведенном примере это важно для подготовки длительных экспедиций в космосе. Социология наблюдает общество в целом, отдельные его области жизни, институты, социальные слои и другие общности в обычных условиях. Изолировать искусственно хотя бы на время регион или трудовой коллектив от связей с другими регионами и коллективами невозможно. Но история подчас сама создает для них особые условия, например, в блокадном Ленинграде времен войны или на текстильных предприятиях Ивановской области в наши дни, когда персонал месяцами сидит без сырья, без работы и без зарплаты.

Наблюдения о пределах выживаемости населения города или трудового коллектива фабрики в экстремальных условиях, о специфике складывающихся при этом человеческих отношений, деформациях социальной структуры и т. п. обладают большой ценностью. Но это не дает права для именования социологии экспериментальной наукой, не социологи эти условия "нарочно" создавали.

В последние годы нередко приходится слышать об "эксперименте" проведенном Лениным и КПСС в 1917 году в целях проверки истинности и воплощения в жизнь учения Маркса. Например, в ноябре 1994 г. в Москве состоялась специальная научно-практическая конференция под названием "Октябрь 1917 года и большевистский эксперимент в России". С таким же успе • хом французскую революцию 1789 г. можно было бы трактовать как "эксперимент", поставленный жирондистами и якобинцами во имя проверки истинности идей просветителей XVIII века. История идет неравномерно, знает приливы и отливы, новый строй устанавливается чаще всего не "с первого захода". Российские рабочие и крестьяне совершали революцию, сражались в гражданскую, а затем в Отечественную войну не "понарошку", в качесгве марионеток, приводимых в движение рукою кукловодов. Они делали историю. Называть повороты истории, которые сегодня кому-то не нравятся, экспериментом "злых" (или "добрых") посторонних сил, могут люди, преследующие несовместимые с поисками истины политические цели.

Что же касается так называемых "экономических экспериментов", о которых много говорилось в определенный период советской истории, то они могут быть названы экспериментами с большой натяжкой. На определенном предприятии (реже в отрасли) директивой "сверху" разрешалось изменить определенные пункты инструкции по оплате труда, штатное расписание, порядок снабжения и т.п. Эти бюрократические игры преследовали практические цели: найти в рамках административно-директивной системы управления хозяйством, не меняя ее по существу, пути повышения производительности труда, сокращения расхода материалов и энергии, укрепления дисциплины рядовых исполнителей и повышения ответственности начальников за выполнение плана.

Так нащупывались подчас полезные новшества, получавшие название "починов" и внедрявшихся на других предприятиях или в масштабе отраслей. Еще больше было дутых "починов", авторы которых получали, тем не менее, поощрения и обретали славу. Например, на Северском трубном заводе (Свердловская область) руководство предприятия в конце 60-х гг. по совету экономистов и социологов ввело правило, согласно которому при прогуле или опоздании на работу одного рабочего штрафовалась бригада. Несоответствие этого распоряжения КЗОТу и протесты неповинных (но оштрафованных) рабочих заставили отказаться от этого "почина". Некоторые уральские социологи тогда утверждали, что, мол, был "поставлен социальный эксперимент", открывший перспективы совершенствования коллективистских отношений в сфере труда. Но, строго говоря, это был не эксперимент, ибо общие условия производства и существо отношений в трудовом коллективе оставались теми же, что и везде. И не учеными в научных целях этот "эксперимент" был поставлен, а заводской администрацией, получившей "добро" сверху.

В большей степени отвечает понятию социального эксперимента опыт Р.Оуэиа по созданию коммуны в малообжитых тогда прериях Северной Америки или эвакуацию проповедником Джонсом членов созданной ими секты из США в джунгли Гайаны. В обоих случаях у инициаторов имелась заранее выработанная модель отношений между членами общины, которую надлежало воплотить в жизнь где-тс вдали от общества, в сравнительной изоляции и тем самым проверить насколько принципы поведения, предписанные доктриной, жизнеспособны. Неудача не случайно постигла эти (и подобные) эксперименты. Наконец, в каком-го смысле экспериментом можно считать попытки "заморозить" сложившиеся исторические формы отдельными группами, которые самоизолируются, например уходят, как русские староверы, в таежные просторы, строя там скиты и создавая новые поселения, по возможности ограничивая их общение с внешним миром.

Эти, поставленные самой историей "эксперименты" достойны пристального внимания не только этнографов и историков, но и социологов, равно как изучение быта отсталых племен, сохранившихся в дебрях Новой Гвинеи или где-то еще в конце XX века.

Но к собственно научному эксперименту изучение исторических реликтов, пока их еще не "засосал" и не "растворил" поток развития общечеловеческой цивилизации, да и сам процесс "растворения", проходящий, как правило, чрезвычайно боле?- ненно, вплоть до гибели или полной деградации данных общностей, не имеет прямого отношения. Они являются объектом научного наблюдения, их изучение дает неоценимый материал для познания законов общественного развития, а в ряде случаев для выработки рекомендаций по управлению обществом. Продуманные научные рекомендации необходимы в отношении малых народов Севера, которые вследствие разрушения привычных условий хозяйствования и образа жизни, поставлены перед угрозой вымирания. В 1994 г. эта опасность усугубилась из-за срыва снабжения северных территорий Сибири и Дальнего Востока.

Итак, определение социологии как эмпирической науки, независимо от желания авторов, принижает значение социологии теоретической. Определение социологии как науки экспериментальной, независимо от желания авторов, принижает значение научного наблюдения как основного метода познания в эмпирической социологии. В обоих случаях вопрос об уровнях познания и их взаимосвязи остается "за бортом", а он чрезвычайно важен для понимания структуры социологии, как науки.

<< | >>
Источник: М.Н.РУТКЕВИЧ. Макросоциология: Методологические очерки. - М. - 187 с.. 1995

Еще по теме СОЦИОЛОГИЯ г. НАУКА ЭМПИРИЧЕСКАЯ?:

  1. Глава 4 Эмпирическая социология
  2. 4. Социология как наука
  3. СОЦИОЛОГИЯ КАК НАУКА ОБ ОБЩЕСТВЕ
  4. 3. Социология как логико-экспериментальная наука
  5. Глава 1 Социология как наука
  6. СОЦИОЛОГИЯ КАК НАУКА О СУБЪЕКТАХ ДЕЙСТВИЯ?
  7. СОЦИОЛОГИЯ КАК НАУКА О СОЦИАЛЬНОМ ПОРЯДКЕ
  8. ЛЕКЦИЯ № 1. Социология как наука
  9. Рэндалл Коллинз. СОЦИОЛОГИЯ: НАУКА ИЛИ АНТИНАУКА?
  10. Ледяев В. Г.. Социология власти. Теория и опыт эмпирического исследования власти в городских сообществах, 2012