<<
>>

Будущий маэстро умерших языков

Начало прошлого века было отмечено крупными археологическими открытиями во всех уголках мира. Англичанин Артур Эванс откопал царский дворец в Кноссе на Крите, где находился овеянный легендой и тайнами лабиринт Ми- носа.

Немец Роберт Кольдевей отрыл основание знаменитой Вавилонской башни и вавилонских оборонительных стен, которые античный мир считал вторым чудом света. Русские и советские археологи раскопали на территории Армении крепости и строения могучего государства древности Урарту. Английские и индийские археологи открыли древней-

Зопотой брелок времен нового царства в виде божества в конической шапке имеет в высоту 3,9 см

шую культуру в бассейне реки Инд, города и памятники искусства в Мохенджо-Даро и Хараппе. Французы изучили монументальные документы анкгорской культуры в Кхмере, англичане — развалины городищ и укрепленных золотых копей в Зимбабве (Родезия). Американские археологи обнаружили новые пирамиды в джунглях Юкатана (Мексика), надписи царицы Савской в южноаравийской пустыне и дворец Нестора в греческом городе Пилосе.

Наиболее сенсационной археологической находкой нашего века была гробница Тутанхамона, из которой открывшие ее англичане Говард Картер и лорд Карнарвон извлекли несколько центнеров сокровищ, и не только исторических, но и сокровищ из золота и драгоценных камней. Опись драгоценностей, украшавших мумию, заняла в сообщении Картера более тридцати машинописных страниц, а их стоимость превышала стоимость драгоценностей в короне британских королей. Но все же ни одна из этих находок не означала открытия истории целого народа, целой империи.

Биография человека, сделавшего эпохальное открытие, «была бы интересна, даже если бы она была неинтересной», — пишет биограф Грозного Войтех Замаровский. Но она похожа на большой роман, где волнующие главы, посвященные местам научных работ, перемежаются с приключениями во время странствий по пустыням, не менее интересными, чем приключения автомобилистов И.

Ганзелки и Я. Зикмунда, и детективными ситуациями, при помощи которых держит в напряжении своих читателей Конан Дойл. Вдобавок роман насквозь драматичен, в нем есть и трагические ошибки — ошибки человека, который, вместо того чтобы почить на лаврах, предпочитает искать, рискуя потерпеть неудачу.

Родился Бедржих Грозный 6 мая 1879 года в Лысой-над-Лабой, очаровательном городке, раскинувшемся среди образцово обработанных полей.

Семейная жизнь в приходе была идеально образцовой и гармоничной, ничто ее не омрачало, вспоминал он. Подчиненная строгому распорядку — от утренней молитвы до вечернего чтения вслух

Библии,— она протекала «в умеренном достатке»: провинциальному священнику, отцу пятерых детей, из которых Бедржих был самым старшим, приходилось туго.

Ничего обращающего на себя внимание не может зарегистрировать биограф в раннем детстве Грозного, ничего такого, что предвещало бы его будущую славу. Говорят, Шампольон в пятилетнем возрасте сам выучился читать, когда при помощи заученного наизусть «Отче наш» разобрал отдельные буквы в молитвеннике, принадлежавшем его матери. Грозного читать и писать обучил в местной евангелической однолетней школе учитель Фер. Говорят, Гро- тефенд шести лет от роду решал ребусы, усвоив таким образом методику, которую он позднее с таким успехом применил при расшифровке клинописных надписей из Персеполя. Семилетний Шли- ман заявил отцу, который рассказывал ему о пылающей Трое и ее исчезновении с лица земли: «Я Трою найду, когда вырасту!». Грозный слышал за вечерним столом библейские имена, которые впоследствии ему суждено было встретить на ассирийских и вавилонских таблицах, но думал он при этом о том же, о чем думали его братья и сестры. Короче говоря, он был самым обыкновенным ребенком.

Отец решил сделать его тоже священником. Бедржих Грозный беспрекословно ему подчинился. Путь к богословию лежал через гимназию, и отец не останавливался ни перед какими жертвами, чтобы дать Бедржиху возможность учиться в Праге.

сентября 1889 года Грозный переступил порог академической гимназии на набережной Сметаны, лучшего среднего учебного заведения Праги. 27 первоклассников вскоре убедились, что учитель Дртина — замечательный человек, а, следовательно, латынь — интересный предмет. Потом это мнение распространилось также на учителя Калоусека и греческий. И все же лишь немногих по-на- стоящему увлекло изучение мертвых языков, только один ученик написал: «Уроки латыни и греческого были скорее приятным развлечением, чем занятиями».

Каникулы в обществе отца — активная подготовка к будущей профессии. «Греческий, латынь — разумеется! Но не забывай, что основа изучения Библии— это еврейский и арамейский языки! А также история древнего Востока!» Бедржих Грозный об этом не забывает. В 8-м классе он самостоятельно изучает еврейский по грошовому немецкому учебнику. Успехи побуждают его год спустя заняться арабским. Он читает в оригинале «Историю» Геродота и обнаруживает, что она — в равной степени поэтическое и историческое произведение, к тому же удивительно всеобъемлющее: Греция, Египет, Персия, каждая страна в отдельности и все вместе.

Лишь поднявшись на крыльях общих знаний достаточно высоко для того, чтобы иметь широкий кругозор, он избирает дорогу, по которой намеревается идти. Пока она еще малоизведана и для него недоступна, но в конце ее — то самое таинственное, что неизменно влечет! И вот эпизод — он рассказывал о нем не единожды, последний раз за несколько недель до смерти в стржешовицкой больнице, — в котором впервые проявился весь Грозный. В седьмом классе он пытается раздобыть учебник ассирийского языка. «Не было у меня в ту пору желания более страстного... И вдруг я увидел учебник в витрине магазина юридической книги на Конском рынке, нынешней Вацлавской площади. Почему юридической — не знаю, но стоил он два золотых! Прикидываю, что если два месяца ужинать одним хлебом и через день покупать по полсардельки... Нет, не получается! Отставлю и эти полсардельки. Опять не выходит! Это был самый горький момент за все время моих пражских занятий».

В феврале 1896 года, не достигнув еще и пятидесяти, внезапно умер отец. Для семьи это означало потерю кормильца и квартиры, так как в Лысую должен был приехать новый священник. Мать перебралась в Колин, туда же переехал и Бедржих, потому что даже при крайней скромности нельзя было рассчитывать на то, чтобы закончить гимназию в Праге.

Но нет худа без добра — мы имеем в виду не личные чувства Грозного, а его дальнейший жизненный путь. В колинской гимназии

преподавал учитель Юстин Вацлав Прашек, один из пионеров чешской ориенталистики, автор первой чешской истории древнего Востока и ряда работ, на которые долго опиралась научная литература и у нас и за границей. Эрудиция и педагогические способности Прашека вполне соответствовали университетскому уровню, но во времена Австро-Венгерской монархии кафедра ориенталистики была для Карлова университета слишком большой роскошью. И Прашек остался в провинциальной гимназии. Узнав, что новый ученик собирается по окончании гимназии поступить на богословский факультет и интересуется восточными языками, Прашек завалил его книгами и отдавал ему все свое свободное время. От него Бедржих Грозный усвоил не только азы ассирийского языка и аккадской клинописи, но и ту истину, что долг каждого научного работника — популяризировать результаты своих изысканий. Учитель, который оставляетученикахолодным, — плохой учитель. Прашек же был учителем превосходным.

В июле 1897 года Грозный с отличием сдал выпускные экзамены в колинской гимназии и, увлеченный ориенталистикой, уехал в Вену, чтобы поступить на евангелический богословский факультет (в Чехии такого не было), как того желал его отец. Кто читает историю древнего Востока? По этой специальности вот уже два года как никого нет. У кого я могу записаться для изучения ассирийского? Ассирийский здесь не преподают. А введение в ориенталистику? Святая простота, да ведь здесь же не наукой занимаются, а готовят священников! Идите на философский!

Бедржих заполнил 32 формуляра, необходимых для поступления на богословский факультет, чтобы потом явиться в деканат философского и проделать то же самое. Почему бы и не рискнуть заниматься сразу на двух факультетах? Если кое-кто толкует академическую свободу таким образом, что не посещает ни одной лекции, то почему бы ему не толковать ее как возможность слушать два цикла сразу? Но один из парадоксов университетского обуче

ния состоял в том, что именно второе толкование было наказуемо.

Грозный должен был сделать выбор. Известно, что он сделал правильный выбор, избрав ориенталистику, но его мать и все, кто желал ему добра, ломали руки перед смущенным Прашеком. Хлеб священнослужителя скуден, но это верный хлеб, тогда как ориенталистика — боже мой, разве может прокормить эта, одна из самых непрактичных наук!

При этом Грозному не повезло: несмотря на то что город на голубом Дунае каждому обещал исполнение всех его сокровенных желаний (по крайней мере, если верить словам известного вальса), в нем не нашлось ни одного профессора ассириологии! Другие об этом не сожалели, но... Выдающийся семитолог доктор Д.Г. Мюллер, на лекции которого по ассириологии Грозный записался, почти целиком посвятил свои занятия арабскому языку; ассирийский он читал по расписанию лишь один час в неделю, а практическим занятиям по нему отводил всего час в месяц. Грозному, таким образом, пришлось изучать ассирийский самостоятельно. Это относилось и к шумерскому языку — родоначальнику более поздних — вавилонского и ассирийского языков, с той только разницей, что шумерский не читался вообще. Тем активнее посещал он другие лекции, обращаясь за помощью к профессорам.

Когда много лет спустя кто-то спросил Грозного, как ему удалось овладеть дюжиной мертвых языков и полудюжиной живых, он ответил теми же словами, что и К.М. Чапек-ход молодому К. Чапеку на вопрос, как пишутся романы: «Сидя, молодой человек!»

В этих фантастических занятиях давно умершими языками — языками с самыми неожиданными грамматическими особенностями, различиями в лексике и синтаксическими каверзами, — пожалуй, самое удивительное то, что Грозный видел в них не цель, а средство, необходимое средство для правильного понимания литературных памятников, которые являлись ключом к политической, экономической и культурной истории древнего Востока. Этим он создавал лишь базу, исходный рубеж для дальнейших занятий.

«Я хотел помимо восточной филологии, которая была моей основной специальностью, посвятить себя также истории древнего Востока, которая притягивала меня с какой-то магической силой».

И с таким же терпением, терпением не страдальческим, а деятельным, несокрушимым, целеустремленным, он одновременно изучает палеографию, дипломатию, герменевтику (науку, изучающую толкование текста), археологию, историю народов Востока, «каждого в отдельности и всех вместе», изучает...

«Весьма скромно питаясь», он заканчивает в полагающиеся четыре года свои занятия и 29 июля 1901 года получает диплом доктора философии.

Для большинства студентов с получением академического звания учеба оканчивается, для Грозного же — сказать «начинается» уже нельзя — она продолжается. Но продолжается на более высоком уровне. Он еще два года назад знал, в каком пойдет направлении, правда, при условии... Если остальные студенты рассматривают звание доктора как нечто такое, что позволяет им претендовать на пожизненную службу, почему бы ему на том же основании не попросить хотя бы о годичной стипендии?

Он обратился к профессору Мюллеру. Старый надворный советник любил своего ученика уже и в то время, когда читал его диссертационное сочинение «Южноарабские наскальные надписи», представлявшее собой не обычную компиляцию, а творческий разбор недавно найденных сабейских надписей, принял соответствующие меры. Господа в имперско-королевском министерстве по делам церкви и образования качали головами, ведь протеже не относится к числу лояльных студентов (в официальных бумагах он ставил долготу над буквой «ы» в своем имени!), но тем не менее сказали: посмотрим, что тут можно сделать.

Что именно — это вскоре увидел и Грозный. Уже через месяц — срок, в условиях Вены совершенно небывалый — он получил официальное уведомление о том, что ему назначается единовременное пособие в размере 250 золотых для дальнейшего углубления научных знаний.

А это означало — Берлин! «Так осенью 1901 года я уже сидел как ученик у ног Делицша».

Профессор Делицш принял венского стипендиата с радушием, присущим большим людям. Он улыбнулся, услышав признание, будто все, что Грозный до сих пор узнал, — всего навсего пробелы в его невежестве. «В сущности, все мы, ассириологи, самоучки», — заметил Делицш в утешение ученику. Высокий, худощавый, словно неуверенный в своих силах, молодой поэт, вечно повторяющий свое «мы», великий Делицш принял его в цех, в лоно этого самого «мы», которое не имело ничего общего с «плюраль маестатис»!

Затем Грозный представился профессорам Захануи Барту, двум крупнейшим немецким семитологам, повезло ему и с Винклером — прославленный ассириолог в то прохладное осеннее утро 1901 года был случайно в хорошем расположении духа.

Делицш спрашивает Грозного, над чем он хотел бы работать в его семинаре. Грозный просматривает список тем: «Объяснение храмовых текстов из...», «Анализ обрядов во время ежегодных торжеств в честь богов...» — и тут взгляд его соскальзывает на никем еще не разработанную, никем еще не тронутую тему. Он размышляет. Как-никак экономика — первооснова, люди сперва должны есть, одеваться, иметь жилище, а уж потом все остальное... А деньги в экономике — то же, что в... Если позволите, господин профессор, — «Деньги в древней Вавилонии»!

Эта небольшая по объему работа вышла потом в четвертом томе сборника ассириологических исследований Делицша, и оригинальность подхода к теме, и новые выводы сразу же привлекли к Грозному внимание ученого мира. И что было особенно характерно для того времени, имя чешского ученого приходит в Чехию — хотя и для узкого круга специалистов — через Берлин.

Однако следует дополнить излишне скромную характеристику значения этой работы, данную выше. Скромную, потому что автором ее был сам Грозный. Труд чешского ученого выдержал испыта

ние в процессе полувекового прогресса науки, и мировая специальная литература ссылается на него по сей день!

Но деньги— еще не все, даже в древней Вавилонии. За ними стоит труд, и в древней Вавилонии — прежде всего труд сельскохозяйственный. Десятки веков назад этот край представлял собой цветущий сад, изборожденный тысячами каналов искусственного орошения, и своим зерном, как и другими плодами земли, кормил миллионы людей. Население одного лишь города Вавилона, по самым немногочисленным сведениям древности, превышало население всей Месопотамии конца XIX века нашей эры. Эта безлюдная пыльная пустыня с одинокими холмами, нанесенными ветром над развалинами некогда славных городов, была краем, куда библейская традиция не без оснований помещала рай. Что послужило причиной страшного превращения? Войны, завоеватели — безусловно. Но не было ли виной всему разорение сельского хозяйства, ликвидация условий для обновления человеческой жизни, которая пускает ростки даже после самого страшного военного смерча? И Грозный снова доискивается первопричины. Он изучает месопотамское сельское хозяйство, важнейшую отрасль тогдашней экономики, предоставляя вавилонянам, ассирийцам и их предшественникам в междуречье Евфрата и Тигра — шумерам возможность самим рассказать о нем. Так возникал труд, который после 12 лет накопления материала получил название «Злаки в древней Вавилонии».

Тогда, в 1901 году, в Берлине Грозный находился еще в самом начале пути, который привел его к этой большой работе, на той стадии, когда ученый еще только ищет, собирает и оценивает материал, не зная, как его использует и сможет ли использовать вообще.

<< | >>
Источник: Николай Непомнящий, Волков А.В.. Хетты. Неизвестная империя Малой Азии. 2004

Еще по теме Будущий маэстро умерших языков:

  1. Языковая ситуация и национально-языковые проблемы
  2. 25. О КОРОНОВАНИИ ПОЭТА МАЭСТРО ДЗАНОБИ ДА СТРАДА
  3. Языковые игры
  4. 18.3. Рука умершего
  5. Статья 277. Содержание заявления о признании гражданина безвестно отсутствующим или об объявлении гражданина умершим Статья 278. Действия судьи после принятия заявления о признании гражданина безвестно отсутствующим или об объявлении гражданина умершим
  6. НАДРУГАТЕЛЬСТВО НАД ТЕЛАМИ УМЕРШИХ И МЕСТАМИ ИХ ЗАХОРОНЕНИЯ (ст. 244 УК РФ).
  7. § 5. Признание гражданина безвестно отсутствующим и объявление умершим
  8. Основные языковые группы Северо-восточнпй Евразии
  9. Неразгадываемых языков нет
  10. 4.3. Имущество, входящее в состав наследства умершего члена потребительского кооператива
  11. Коллективное сознание — языковые и психологические аспекты
  12. Информационная эффективность языков
  13. МОЛДАВСКОЕ ЯЗЫКОВОЕ ПРОСТРАНСТВО
  14. Различия в степени влияния на древних славян представителей разных языковых групп
  15. 1.3. Языковой компонент фонологического кода языка
  16. 2.2. Языковой компонент лексического строя языка
  17. Глава 35 . ПРИЗНАНИЕ ГРАЖДАНИНА БЕЗВЕСТНО ОТСУТСТВУЮЩИМ ИЛИ ОБЪЯВЛЕНИЕ ЕГО УМЕРШИМ