<<
>>

Углубление кризиса буржуазной историографии. Английская буржуазная революция XVII в. в трудах советских историков и английских историков-марксистов

Великая Октябрьская социалистическая революция, означавшая коренной поворот во всемирной истории человечества от qraporo, капиталистического мира к новому, социалистическому миру, открыла для марксистской историографии совершенно новую историческую перспективу на «великие» буржуазные революции старых времен.

Если было достаточно июньского восстания 1848 г., чтобы лучшие, талантливые представители буржуазной исторической науки потеряли «историческое разумение» и превратились в фальсификаторов истории, то какова же должна была быть реакция буржуазной историографии на события Великой Октябрьской социалистической революции?

В борьбе против принципа исторической закономерности, против основных принципов марксистско-ленинского исторического исследования историки эти видят свою основную задачу. Нет ничего удивительного в том, что на творениях этого рода историков революции XVII в. лежит печать антиисторизма и ненаучности.

В этом отношении интерес представляют работы эпигона «либерализма» в историографии английской буржуазной революции XVII в. Дж. М. Тревельяна, а также яко- битские памфлеты современных оксфордских «кларендо- новцев» Дж. Дэвиса и Дж. Н. Кларка, сохранивших верность и преданность «дому Стюартов» и выдвинувших лозунг: «назад к Кларендону» от «чересчур объективного» Гардинера.

Остановимся на разборе их взглядов на революцию 40-х годов XVII в. и переворот 1689 г.

Джордж Маколей Тревельян (род. в 1876 г.) в своей «Истории Англии» 24 дает типичный «синтез» консерватив- но-торийской и либерально-вигской концепций английской революции. После характеристики гражданской войны и выяснения причин победы парламента он описывает неудачные попытки достигнуть соглашения, «цареубийство» — казнь Карла I, вызвавшую рост симпатий к королю, как борцу за право, которое его враги, покушавшиеся на старинные учреждения и прерогативу короны, пытались разрушить.

«Соглашение» (Settlement) было достигнуто лишь «революцией» 1688—1689 гг., которая была названа «славной революцией». Соглашение 1689 т. выдержало испытание времени. Оно не только привело к новой и более широкой свободе, чем та, которая когда-либо была известна в Англии, но и к укреплению государства и власти имперского правительства. Долгое соперничество между короной и парламентом уступило место сотрудничеству между обеими силами, причем ведущую роль приобретает парламент.

Любопытна характеристика «людей 1689 г.», данная «либеральным» историком. Эти люди не были «героями», даже «честными людьми» («honest теп») были немногие из них, но они были людьми с ясным умом, умудренными горьким опытом, людьми умеренными и со здравым смыслом. Они и заложили то прочное основание государственного и церковного строя Англии, которое почти без перемен просуществовало до 1832 г. Тори в 1689 г. вынуждены были отказаться от теории божественного наследственного права короны и признать, что королевская власть человеческого происхождения. Победа вигов в революции заключалась лишь в победе их принципов — религиозной терпимости и права сопротивляться власти короля. Отсюда религиозная широта (latitudinarism) и парламентаризм, обеспеченные английской революцией, под которой, таким образом, Тревельян понимает не революционную борьбу в период гражданской войны 40-х годов XVII в., а «славную революцию», «компромисс» 1688— 1689 гг.

Таково существо «либеральной» концепции Джорджа Тревельяна, примыкающего по взглядам на английскую революцию к Гардинеру. «Мастер занимательного повествования», Тревельян пытается внушить своим читателям мысль, что англичане сражались в XVII в. «за свободу, религию, за верность и преданность королю», что это была «не война классов, а война идей» и каждая партия была права со своей точки зрения. Тревельян воспроизводит концепцию Гардинера в те годы, когда песня английского либерализма была спета и когда консервативное существо либерально-вигских воззрений на буржуазную революцию XVII в.

все более выступало на первый план. Подтверждение этого мы находим и в более поздней работе Тревельяна и других работах английских буржуазных историков, вышедших в конце 30—40-х годов XX в. Во введении к «Английской революции 1688—1689 гг.», написанной для американских читателей и изданной © США ‘, Тревельян ставит вопрос: заслуживает ли эта революция ее традиционного эпитета «славная» («glorious»), и приходит к выводу, что ее следует, скорее, назвать революцией «разумной» («sensible»). Она не принесла Англии военной славы. Не может быть ничего «славного» в той победе, которую наши предки одержали в 1688 г. с помощью иностранных войск. Подлинная слава революции заключается в том, что переворот произошел без пролития крови англичан, что удалось избежать второй гражданской войны... Конечно, низложение Якова II было революционным актом. Но в остальном дух этой «странной революции» был противоположен революционному. Она не нарушила, а подтвердила право против нарушившего его короля. Революция эта была одновременно и либеральной и консервативной. Обе великие партии соединились, чтобы спасти право страны от разрушения. Революция была произведена вигами и тори, всей нацией, союзом всех классов. Авторы двух монографий, посвященных истории «ранних» и «поздних» Стюартов,— Дэвис и Кларк уже целиком стоят на консервативно-торийских позициях и воспроизводят кларендоновскую концепцию «великого мятежа». В отличие от Гардинера и примыкающего к нему Тревельяна у Дэвиса и Кларка отсутствует не только «революционный аспект» событий 1688—1689 гг., но и самый термин «революция» оказывается элиминированным.

В книге Дж. Дэвиса «Ранние Стюарты» 25 революция 40-х годов XVII в. рассматривается как «великий мятеж» против принципов «авторитета» в области политики. Кла- рендоновский термин «великий мятеж» представляется Дэвису гораздо более выразительным и точнее передающим существо дела, чем выражение Гардинера «пуританская революция». Для современных поклонников Кларендона термин «пуританская революция» становится уже неприемлемым, как и гардинеровский «синтез» торийской и вигской концепций, предполагающий в известном смысле принятие революции, хотя бы под вывеской пуританского своеобразия.

Они предпочли бы вообще забыть про революцию, которую современные «кларендоновцы» склонны рассматривать как «великий мятеж против авторитета монархии», как подлежащий забвению период «междуцарствия».

Другой современный поклонник Кларендона, до сих пор сохранивший «якобитскую» верность и преданность «дому Стюартов»,— это Кларк, автор книги «Поздние Стюарты 1660—1714 гг.»26 Вопреки традиционной либе- рально-вигской концепции он дает следующую характе- ристйку революции 1689 г.: Англия обязана этой революцией не вигам, а... тори, которые никогда не переставали верить, что королю принадлежит божественное право на его «священную власть». Таким образом, мы имеем дело со своеобразной попыткой возрождения политической теории Якова I. Критикуя Локка за «почти суеверное преклонение» перед «славной революцией», Кларк выступает с консервативных, «якобитских» позиций '.

Однако отсюда отнюдь не следует, что Дэвис и Кларк лишь повторяют Кларендона. Роялист Кларендон являлся идеологом отживших классов феодального общества 40-х годов XVII в. Современные интерпретаторы его идей, вновь использующие «Eikon basilike» («царский лик») в качестве своего знамени и обрушивающиеся на мильтоновского «Eiko no klastes» («иконоборца»), выражают на данном этапе исторического развития интересы отживших классов капиталистического общества в период углубления кризиса мировой капиталистической системы. Историю английской революции в ее торийской интерпретации, восходящей к Кларендону, они приспосабливают к условиям и целям современной реакции.

Недавно на страницах французского журнала «Аппа- les» выступил со своей новой интерпретацией английской революции крайне враждебный марксизму оксфордский историк Хюг Тревор Ропер 27. В его работах нельзя не видеть попытки противопоставить все более завоевывающей признание (на Западе) марксистской концепции революции новую, буржуазную интерпретацию ее, в виду того что точка зрения Гардинера рассматривается как безнадежно устарелая даже в кругах ученых, далеко не сочувствующих историческому материализму.

Тревор Ропер, на первый взгляд, принимает социальную, классовую точку зрения на события «великого мятежа». Он даже говорит о материальных предпосылках восстания, о борьбе с абсолютизмом Стюартов как политической системой. Однако все эти уступки «новой терминологии» сделаны лишь для того, чтобы преподнести читателю довольно ветхую и, заметим, весьма близкую к кларендоновской философию истории событий 40-х годов XVII в. Оказывается, восстание 1640 г., возглавленное Долгим парламентом, по мне- ййю Ропера, вовсе не было буржуазной революцией, а восстанием наиболее отсталого, оскудевшего провинциального джентри, по сути дела, феодальной усобицей. Борьба велась вовсе не за буржуазные цели, а за узкоэгоистические дворянские интересы, которые ничего общего с этими целями не имели. Идеал партии Кромвеля находился в прошлом — в елизаветинской монархии, умело сочетавшей централизацию и провинциализм, интересы двора и интересы общин.

Но если восстание 1640 г. не было буржуазной революцией, т. е. формой перехода между двумя формациями, то события, с ними связанные, теряют всякую закономерность и превращаются в случайность. Так, согласно Тревору Роперу, если бы Карл I Стюарт не ввел бы такую строгую экономию средств, которая отстранила от государственного пирога значительную прослойку придворного дворянства, если бы ему удалось привлечь на свою сторону вождей дворянской оппозиции в парламенте, революции можно было бы избежать. Итак, мы не далеки от вывода Кларендона о том, что «великий мятеж»—дело ряда интриганов, принесших в жертву своему себялюбию «мир и благоденствие народа». Из этой новой концепции Тревора Ропера следует с неизбежной необходимостью: отрицание буржуазного уклада, особенно в земледелии, отрицание нового дворянства как социальной категории* противостоящей старому, феодальному дворянству, отрицание какой-либо связи между капитализмом и пуританизмом и, что самое важное, отрицание революционных устремлений широких народных масс города и деревни.

Ропер лишает английскую революцию всякого положительного содержания.

С его точки зрения она не ускорила, а задержала капиталистическое развитие Англии. Тревор Ропер пытается доказать, что как в экономическом, так и в политическом отношении революция означала полную остановку и что «история Англии после 1660 г. была продолжением ее истории» до 1640 г. «Междуцарствие» было лишь «запутанной интермедией». Революция была ненужна. Это подлежащий забвению период английской истории, и связанные с ним изменения, которые все же остались, могли быть достигнуты путем нормального, мирного законодательства, без гражданской войны, революции и военной диктатуры.

Ничего нового в этой «новой интерпретаций», столь напоминающей Кларендона и его взгляд на «великий мятеж», нет. По-новому звучат лишь некоторые современные мотивы, вплетаемые Ропером в изображение английского XVII в. и отчасти XVI в. Современные поклонники Кларендона и дома Стюартов склонны иногда изображать Карла I, Лода и Страффорда в качестве «возвышенных патриотов», защищавших народ от «лицемерных капиталистов» типа Пима и Кромвеля в связи с характеристикой, даваемой некоторыми «католическими историками» реформации XVI в. как «восстания богачей против бедных», грозившего теми бедствиями, на которые жалуются социалисты. *

*

*

Тем большее значение приобретают труды прогрессивных английских историков, пытающихся подойти к анализу буржуазной революции 40-х годов XVII в. с марксистских позиций.

Советским читателям известен небольшой очерк «Английская революция», авторами которого являются английские историки К. Хилл, М. Джемс и Рикворд.

Противопоставляя свои взгляды на английскую революцию ее ортодоксальному, школьному пониманию, Хилл считает последнее не только крайне поверхностным, но и в корне ошибочным. Хилл ставит своей задачей показать, что английская революция 1640—1660 гг. была великим социальным движением, подобным французской революции 1789 г., что в результате ее старый, в основном феодальный, порядок был насильственно разрушен и создан новый, капиталистический общественный порядок. В гражданской войне, подчеркивает Хилл в своей книге, приняли участие широкие народные массы, осознавшие достаточно ясно и отчетливо, из-за чего идет борьба. Однако в результате революции власть перешла в руки буржуазии и нового дворянства. Именно это обстоятельство обеспечило возможность более свободного, быстрого развития капитализма в следующее за революцией столетие. С другой стороны, признавая, что до революции Англия была «essentially feudal» (в основном феодальной)28 и что в основном английская деревня XVI в.— первой половины XVII

в. остается деревней феодально зависимых крестьян, преимущественно копигольдеров, плативших феодальную ренту, Хилл также склонен преувеличивать степень развития капиталистических отношений в английской промышленности XVI в.; подобно своему рецензенту, он допускал, что еще в столетие, предшествовавшее буржуазной революции 40-х годов XVII в., в Англии происходит нечто подобное промышленной революции. В данном случае К. Хилл, которого Тревор Ропер, полемизируя с ним, называет одним из «эрудитов Марксизма» в Англии 29, недостаточно критически воспроизводит точку зрения американского исследователя Нефа30, выдвинувшего теорию ранней «промышленной революции».

Следует отметить, что одна из основательниц английской коммунистической партии — Дона Торр, пользовавшаяся большим уважением © кругах английских истори- ков-марксистов 31, в своих замечаниях на книгу Хилла при ее обсуждении в 1940 г. 32 заявила весьма решительно, что промышленная революция имела место в Англии лишь спустя 400 лет после того, как была сокрушена манориаль- ная система хозяйства (manorial economy), т. е. в XVIII в., но отнюдь не в XVI в., как утверждал Неф и допускал Хилл.

Весьма важные соображения в связи с обсуждением книги Хилла высказал известный английский историк- экономист М. Добб, который соглашается с рецензентом Хилла (P. F.) в том, что господствующий способ производства при Стюартах уже не был феодальным.

Добб полагает, что еще в XVI в. феодальный способ производства находился в состоянии превращения в капиталистический способ.

Что касается промышленности, то, по Доббу, развивались формы капиталистической мануфактуры и капиталистической домашней промышленности, при которой ремесленники становились все более зависимыми от купца- мануфактуриста. Но это не означало, что уже происходит «промышленная революция». Напротив, монополии и привилегии, патенты и лицензии в различных отраслях задерживали, по мнению Добба, развитие нового способа производства. И отсюда необходимость и неизбежность революции XVII в. Именно буржуазная революция 40-х годов XVII в., разрушив феодальные производственные отношения и установив буржуазные производственные отношения, сделала возможным быстрое развитие нового способа производства и промышленную революцию XVIII

в.

Обсуждение книги Хилла в кругах английских истори- ков-марксистов, несомненно, было весьма плодотворным в смысле поисков выхода из того тупика, в котором оказалась ортодоксальная, школьная наука в Англии в объяснении событий 40-х годов XVII в. Хотя эти поиски не лишены недостатков, неизбежно связанных с новой трактовкой коренных проблем революции, в них, однако, намечен в общем верный путь к подлинно научному пониманию английской буржуазной революции. Хилл и сам признает, что его книга и в новом (третьем) издании является лишь первым приближением к цели, не свободным от недоработанное™ и некоторых упрощений.

Ряд таких упрощений, а иногда и поверхностных аналогий с социалистической революцией имеется и в книге Холореншоу «Левеллеры и английская революция»'.

Автор, несомненно, преувеличивает значение материалистических воззрений Уинсгенли и проводит аналогию между коммунистическими идеалами английского утописта XVII в. и теорией научного коммунизма, -пытаясь доказать, что «идеалы социализма и коммунизма не оказываются для Англии чем-то чуждым, перенесенным в нее

из Франции и Москвы». Холореншоу доказывает «приоритет» англичан, которые «первые увидели образ кооперативной, социалистической республики и начали борьбу за ее осуществление»Лильберн и Уинстенли относятся этим английским историком к числу самых первых основателей английской свободы и самых горячих пророков кооперативного социального строя33.

Необходимо отметить, что и Хилл в первом издании своей книги склонен был видеть в Д. Уинстенли предтечу марксизма34. А в статье А. Джемс «Материалистическое понимание общества у современников английской революции» 35 предвосхищение марксизма было обнаружено ее автором не только в работах Уинстенли, но и в «Океании» Гаррингтона, идеолога английского джентри.

В книге Мортона36 английской революции и, в частности, левеллерам не уделено специального внимания, так как она посвящена истории Англии в целом, хотя революция и рассматривается автором как важнейший акт в борьбе между феодальной и буржуазной Европой.

Следует пожелать английским прогрессивным историкам не только уточнения своих принципиальных методологических позиций, но и привлечения новых документальных данных, имеющихся в английских архивах, которые до сего времени малодоступны советским историкам. *

*

*

В заключение нашей историографической главы обратимся к анализу того, что сделано за последние 30 лет советскими историками английской буржуазной революции 40—50-х годов XVII в.

Обзор современного состояния научной разработки проблем английской буржуазной революции XVII в. неизбежно приводит к выводу, что наиболее существенный вклад в данную область принадлежит бесспорно советской историографии.

Советская школа историков английской революции формировалась под плодотворным влиянием той стройной концепции английской революции, которая содержится в трудах основоположников марксизма-ленинизма и которая впервые создала основу для подлинно научного построения ее истории.

За истекшее сорокалетие в советской историографии наиболее плодотворно разрабатывались следующие проблемы истории буржуазной революции XVII в. 1.

Социально-экономические предпосылки английской революции. 2.

Кризис абсолютизма при первых Стюартах. 3.

Социально-экономические перестановки Б английской деревне в ходе революции. 4.

Демократическое течение (левеллеры) >в английской революции. 5.

Английская революция и национально-колониальный вопрос.

В, вопросе о социально-экономических предпосылках революции наибольшее внимание советской историографии привлекла английская деревня XVI—XVII вв.

В какой мере в английской предреволюционной деревне сложился и созрел капиталистический уклад хозяйства; как далеко зашел процесс трансформации средневековых форм крестьянского землевладения под влиянием этого уклада; какова динамика поземельных рент в Англии XVI—XVII вв.; как протекал процесс дифференциации английского крестьянства; как протекал процесс огораживания в английской деревне XVI— нач. XVII в.; каковы формы и степень интенсивности крестьянских движений; наконец, в какой взаимосвязи находилось аграрное и промышленное развитие страны,— таков круг вопросов аграрной истории Англии XVI—XVII вв., бывший предметом исследования советских историков.

Вслед за А. Н. Савиным английской деревней XVI в. занялся В. Ф. Семенов. В его монографии «Огораживания и крестьянские движения в Англии XVI в. (из истории обезземеления крестьян в Англии)», основанной на изучении правительственного расследования об огораживании начала XVI в., а также и других источников, впервые сделана попытка дать конкретно-историческую иллюстрацию к трактовке этого вопроса в 24-й главе первого тома «Капитала» Маркса. Рано умерший исследователь И. Л. Попов-Ленский в своих статьях 37 уделил значительное внимание огораживаниям начала XVII в. и анализу трудов английских экономистов и ученых-агрономов этого времени. Собственно история английской деревни XVII в. (если не считать этюдов по истории отдельных маноров А. Н. Савина, Е. А. Косминского и В. М. Лавровского) еще ждет своего исследователя.

Значительное внимание уделялось в советской историографии изучению английской торговли и промышленности в первой половине XVII в. Особенно много трудился в этой области А. Е. Кудрявцев, давший ряд ценных статей по ранней истории Ост-Индской компании 38.

Советский исследователь Н. М. Мещерякова посвятила свою кандидатскую диссертацию промышленной истории Англии в первой половине XVII в. Однако недостаток источников не. дал возможности автору сколько- нибудь полно разработать такие важные аспекты этой проблемы, как историю цен и заработной платы в английском городе и деревне первой половины XVII в., конкрет- но-исторические формы английской мануфактуры этого периода и их локализацию, английские цехи перед революцией, степень и формы их капиталистического перерождения, вопрос о взаимосвязи между торговым капиталом и мануфактурой в Англии указанного периода, процесс скла дывания внутреннего рынка в предреволюционной Англии, английский пауперизм и рабочее законодательство, вопросы внешней торговли и колониальной политики.

По-новому в советской исторической науке поставлен вопрос об английском абсолютизме первой половины XVII в. Это прежде всего вопрос о кризисе последней формы английской феодальной монархии в Англии в условиях нарастающего конфликта между новыми общественными классами, представляющими капиталистический способ производства, и старым феодальным общественно-политическим строем.

С вопросом о кризисе английского абсолютизма тесно связан вопрос о расстановке классовых сил в канун английской революции. Наиболее важной в этой связи представляется проблема социальной природы английского нового дворянства и английской буржуазии.

Эти вопросы частично разрабатывались в статьях

А. Е. Кудрявцева «Кризис абсолютизма в Англии начала XVII в.» *, в кандидатской диссертации К. Меделеца «Испанская политика Якова I Стюарта и критика ее в парламентских дебатах», в статье Самойло А. С. «Английские колонии накануне революции»12 и в статье авторов этой книги «О социальной природе английского нового дворянства и йоменри первой половины XVII в.» 39.

Наиболее крупный вклад в исследование проблемы социально-экономических перестановок в английской деревне в ходе революции сделан С. И. Архангельским 40. В его двухтомном исследовании «Аграрное законодательство английской революции» впервые поставлен вопрос о перемещениях поземельной собственности в результате аграрного законодательства 40—50-х годов XVII в. Можно только сожалеть, что автору не были доступны архивные материалы, позволяющие значительно уточнить нарисованную картину поземельных сдвигов. Однако основной вывод С. И. Архангельского о том, что революция содействовала огромным перемещениям поземельной собственности в руки представителей буржуазии и индепендент- ского джентри, остается бесспорным. В советской историографии также впервые был исследован вопрос о социальных последствиях односторонней отмены феодальных повинностей в Англии, важность которого подчеркнута автором «Капитала».

В этой связи следует упомянуть исследование Ю. М. Сапрыкина «Происхождение политической теории Гаррингтона» и ряд его статей *.

В советской историографии заново поставлен вопрос о роли демократического крыла индепендентов — партии левеллеров в борьбе за углубление демократического содержания революции в период 1647—1649. Советской наукой впервые дан ответ на вопрос о причинах слабости левеллерского движения и его значении в политической и идеологической истории Англии во второй половине XVII в. Ученик Кудрявцева Г. Р. Левин посвятил ряд статей12 разработке вопроса о демократических движениях в армии «нового образца». До сих пор сохраняет свое значение книга Попова-Ленского о Лильберне3, ибо в ней сделана первая попытка связать идеологию левеллеров с реальной социально-исторической действительностью 40— 50-х годов в Англии. В. Ф. Семенову принадлежит-перевод XVII в. издания памфлетов Д. Лильберна 41. Майскому восстанию левеллеров посвящена статья Я. А. Левицкого 42. Ряд статей об Уинстенли принадлежит В. Стальному43 и

В. П. Волгину44. Под редакцией В. П. Волгина вышли памфлеты диггеров и Уинстенли.

Однако в советской историографии еще не создано монографическое исследование о замечательном английском утописте времен Кромвеля — Джерарде Уинстенли.

Наконец в советской историографии впервые поставлена проблема о малых национальностях в английской революции и ее колониальной политики. Подавление и угнетение, которые буржуазная революция несла малым национальностям, грабительская сущность колониальной политики нашли свое отражение в исследованиях A.

С. Самойло45, а также в статьях В. ф. Семенова 46. Итоги многолетнего и плодотворного труда большого коллектива советских .историков над историей английской революции подведены в двухтомном издании Института истории АН СССР *.

Эта работа расценена не только в нашей стране, но и за рубежом как подлинный вклад в историографию английской революции 5. Этот труд позволяет воочию увидеть не только то, что уже сделано, но и направление дальнейшего исследования. Роль народных масс города и деревни в английской революции, изменения в идеологии, происшедшие как в период подготовки, так и в ходе самой революции XVII в.3, корни английского Просвещения XVII в., социально-экономические последствия революции — таковы лишь наиболее важные вопросы, ожидающие дальнейшего исследования и разрешения.

<< | >>
Источник: Барг М. А.. Английская буржуазная революция. 1958

Еще по теме Углубление кризиса буржуазной историографии. Английская буржуазная революция XVII в. в трудах советских историков и английских историков-марксистов:

  1. ГЛАВА ПЕРВАЯ ИСТОРИОГРАФИЯ АНГЛИЙСКОЙ БУРЖУАЗНОЙ РЕВОЛЮЦИИ XVII в.
  2. Возникновение буржуазного государства в Англии Особенности и основные этапы английской буржуазной революции XVII в.
  3. Революция 1848 г. и начало кризиса буржуазной историографии революции 40-х годов XVII в.
  4. Буржуазная историография английской революции второй половины XIX — начала XX в. (Ранке, Гардинер, Ферс). Русские дореволюционные исследователи (Ковалевский, Савин)
  5. АНГЛИЙСКАЯ БУРЖУАЗНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ XVII В. И ФОРМИРОВАНИЕ КОНСТИТУЦИОННОЙ МОНАРХИИ
  6. АНГЛИЙСКИЙ АБСОЛЮТИЗМ ПРИ ПЕРВЫХ СТЮАРТАХ. ПРОЛОГ БУРЖУАЗНОЙ РЕВОЛЮЦИИ 40-х ГОДОВ XVII в.
  7. Основные линии развития буржуазной историографии революции 40-х гг. XVII в. до 1848 г.
  8. Барг М. А.. Английская буржуазная революция, 1958
  9. ВВЕДЕНИЕ ОСНОВОПОЛОЖНИКИ МАРКСИЗМА-ЛЕНИНИЗМА О БУРЖУАЗНОЙ РЕВОЛЮЦИИ В АНГЛИИ XVII в.
  10. АНГЛИИСКИЙ ПУРИТАНИЗМ И БУРЖУАЗНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ 40-х годов XVII в.
  11. Период правления Карла I без парламента (1629—1640 гг.) и начало буржуазной революции 40-х годов XVII в.
  12. Миф о «тоталитаризме» социалистического общества — компонент буржуазной историографии
  13. Кризис буржуазного мировоззрения
  14. Аграрное законодательство английской революции
  15. КРИЗИС ВУЛЬГАРНОЙ МЕТОДОЛОГИИ И ПРОТИВОРЕЧИЯ БУРЖУАЗНЫХ ТРАКТОВОК ЭКОНОМИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ СОЦИАЛИЗМА
  16. Английская промышленность в первой половине XVII в.
  17. Английская деревня в первой половине XVII в.
  18. Буржуазно-демократическая революция 1905-1907 годов в России: ход и исход
  19. Антикоммунистические аспекты оценки кризиса экономической базы капитализма буржуазными идеологами