>>

Предисловие

Исследование проблемы взаимоотношения власти и общества, зарождение их взаимодействия в Новое время, может быть наиболее успешным, когда оно проводится на основании длительного временного отрезка.
В истории Британии одним из значимых периодов становления новых принципов такого взаимоотношения стали 1750 - 1850-е годы. Середина XVIII столетия отмечена важными событиями. В 1745 г. страна пережила острейший политический кризис. Внук свергнутого в ходе Славной революции Якова II Стюарта предпринял, ставшую последней, попытку государственного переворота. Сторонники возвращения Стюартов на британский престол оказали ему существенную поддержку, что позволило мятежникам подойти к Лондону, где их разбила правительственная армия. Молодая Ганноверская династия, правление которой началось в 1714 г., сохранила власть и укрепила положение. Через несколько лет ситуация вновь обострилась. В 1751 г. скончался сын престарелого Георга II, и наследником престола объявлен его малолетний внук. В 1756 г. Британия вступает в Семилетнюю войну. Из-за «дипломатической революции», свершившейся незадолго до ее начала, страна была вынуждена противостоять Франции, Австрии, России, Швеции, Саксонии и Испании в союзе лишь с одной Пруссией. Сражения велись на европейском континенте, в Америке и в Индии. Победа укрепила положение Британии в мире и расширила ее колониальную империю. Несмотря на все тяготы, связанные с войной, благодаря обширной торговле и развитию промышленности страна богатела. Казалось, что наступает период стабильности и процветания. При этом власть находилась в руках аристократических кланов. Они занимали прочные позиции в парламенте, в верховной исполнительной власти и местном самоуправлении. Сложившаяся система выборов, цензовое активное и пассивное избирательное право отстраняли основную часть населения от участия в решении государственных и политических вопросов.
Социальное недовольство, проявлявшееся в крестьянских волнениях, спонтанных городских бунтах, со второй половины века начинает принимать иной характер. Зарождалась новая политическая сила в виде радикального движения, выдвинувшего требование проведения реформы системы представительства, сокращения государственных расходов и изменения экономической политики. Появлялись многочисленные общественные объединения, ширилось аболиционистское движение. Семилетняя война, война с восставшими американскими колонистами, войны с революционной, а затем наполеоновской Францией тяжким бременем налогов ложились на плечи жителей королевства. Социально-экономический и политический протест вылился в набиравших силу общественные движения, которые достигли своего пика в 1830 - 1840-х годах. Они апеллировали к парламенту, правительству и монарху с требованиями проведения широких преобразований. 1820 - 1840-е годы стали временем осуществления экономических, политических, социальных, гражданских реформ. К середине XIX в. Британия изменилась неузнаваемо, став лидером мирового производства и крупнейшей колониальной державой. Глубокие сдвиги произошли в расстановке сил внутри властных институтов и их взаимоотношениях с обществом. Они проявлялись в изменении статуса монарха, роли кабинета министров и политических партий, зарождении общественной жизни, упрочении в повседневной жизни демократических прав и свобод граждан. Процессы, происходившие на стыке государственнополитической и социальной сфер, и будут рассмотрены в этой книге в контексте истории страны на протяжении столетия Столетие - продолжительный период в истории государства и общества. В одной работе невозможно осветить все стороны и сюжеты, связанные с историей власти и общества. Круг рассматриваемых проблем ограничен также в связи с тем, что в современной научной литературе понятие «власти» претерпело существенные изменения в сторону расширительного его толкования. Под властью в книге подразумеваются высшие органы законодательной и исполнительной власти: монарх, парламент, кабинет министров, а также политические партии.
Неправомерно рассматривать общество, как единое целое. Оно разделено на классы, страты, слои, бедных и богатых, которые различным образом связаны между собой. Все они имеют неодинаковое отношение к власти, различно их отношение к ней и связи с нею. Отчасти искусственное разделение власти и общества позволяет с большей достоверностью проследить содержание процесса эволюции властных институтов и изменений в социальной сфере с точки зрения развития их взаимоотношений, установления и упрочения каналов связи. В данном ракурсе немаловажным представляется изучение реакции представителей власти на общественные движения и требования, степени и эффективности реального воздействия общества на принятие тех или иных решений и т.д. Обращение к британской политической и социальной истории на протяжении столь длительного периода продиктовано возможностью проследить характер, выявить этапы и результаты происходивших изменений. Однако интерес к этой проблеме обусловлен и другими факторами. Прежде всего, необходимо отметить, что такой подход позволяет раскрыть механизм зарождения гражданского общества в Новое время, выявить особенности его становления, динамику и характер развития на примере британского исторического опыта. Читатель, заинтересованный в более основательном осмыслении термина "гражданское общество", понимании того, что подразумевается под ним, имеет возможность ознакомиться с обширной литературой. Политики, публицисты, философы, политологи и социологи активно оперируют им, вкладывая разный смысл в его толкование. Это проистекает не только от условности, размытости самого термина, но и его длительного присутствия в философской и политической мысли1. Так, только в XX веке этот термин использовался А.Грамши для обозначения совокупности партий, печати, профсоюзов и церкви. При этом для него важнейшей организацией гражданского общества являлась политическая партия. Ю.Хабермас под гражданским обществом подразумевал негосударственные и неэкономические союзы на добровольной основе.
Оно рассматривалось им как разделение между частным и общественным, между обще ством и государством. Иными словами, под гражданским обществом он подразумевал общественность, не вовлеченную в исполнение властных функций. Э.Гелнер полагал, что термин раскрывает нормы социального существования, институционального и идеологического плюрализма, «препятствующего установлению монополии власти и истины и уравновешивающего центральные институты»1. Можно и дальше приводить различные высказывания о сути гражданского общества. При всех отличиях в нюансах перечисленные выше и многие другие определения отражают взгляды на идеальное, либо современное им общество. Автор этой книги склонна согласиться с мнением британских исследователей в трактовке гражданского общества, как поля приложения частных, неформальных действий, обусловленных интересами, целями и ценностями. Теоретически, институциональные формы гражданского общества имеют существенные отличия от государственных, семейных форм и рынка. Однако, на практике, границы между государством, гражданским обществом, семьей и рынком зачастую более сложные и размытые. Гражданское общество обычно охватывает также и многообразие мест действия, действующих лиц и институциональных форм, различных по уровню формализации, автономности и силы. Гражданское общество часто олицетворяют с организациями. К ним относят: благотворительные объединения, негосударственные организации и сообщества, женские, религиозные объединения, профессиональные ассоциации, группы взаимопомощи, социальные движения, и др.2 В Новое время его формирование явилось следствием многостороннего развития социальной, политической и правовой сфер, и в то же время важнейшим фактором упрочения в повседневной жизни демократических свобод и прав. Становление гражданского общества сопровождалось коренной ломкой традиционных социальных связей, институтов «старого порядка» и государственнополитического устройства. Задача историка - проследить сложный процесс эволюции общества, в основе которой лежат изменения в экономической, политической, социальной и интеллектуальной сферах.
Исследовать зарождение и развитие важнейших сегментов гражданского общества: формирование правового, национального, гражданского самосознания, становление общественной жизни. Создания и функционирования общественных и политических организаций, в том числе и политических партий. И тем самым предоставить возможность читателю лучше понять современные политические и социальные процессы3. Не только содержание термина «гражданское общество», но политическая и социальная история Британии стали предметом разногласий историков. Политическая история рассматриваемого столетия является одной из традиционных тем исследований британских историков. Истории парламента, политических партий и лидеров, жизни и деятельности монархов посвящены многочисленные тома книг. В них на протяжении прошедших веков не просто реконструировались факты и события, но и неоднократно подвергались пересмотру устоявшиеся традиционные взгляды. Так, на смену утвердившейся в XIX столетии либеральной концепции поступательного позитивного развития в межвоенный период XX века пришел консервативный взгляд на те же события и явления. С конца 1950-х годов наступило время пересмотра, опровержения и тех и других концепций, провозглашение новых взглядов и новой интерпретации сути событий. Однако неизменно в центре внимания историков находились ключевые моменты британской истории. Что касается рассматриваемого в книге периода, то следует упомянуть следующие дискуссионные сюжеты: личность и характер правления Георга III, уровень политического размежевания и соотношения сил в парламенте в конце XVIII в., причины проведения и суть первой парламентской реформы, преобразований 1830-1840-х гг., зарождение политических партий и др.4 Невозможно дать серьезный, основательный обзор того, что было сделано историками за прошедшие столетия. Для этого бы потребовалось написание специального исследования, что не входит в задачи автора этой книги. Тем более что такого рода труды историками уже написаны5. Остановлюсь лишь на наиболее дискуссионных вопросах последних лет, которые имеют непосредственное отношение к рассматриваемым ниже проблемам.
Интерес к этим сюжетам был спровоцирован работами Ю.Хабермаса, который связал зарождение гражданского общества в Англии с победой аболиционистов в 1807 г. и первой парламентской реформой 1832 г. Утверждение Хабермаса явилось своего рода побудительным мотивом обращения исследователей к социальной истории Британии XVIII в.: общественным движениям, организациям, клубам и кофейням, прессе. Их работы стали убедительным показом общественной жизни, которая развивалась с конца XVII в.6 Значительное внимание уделено историками сути, содержанию самого XVIII столетия, Джонатан Кларк в работе, посвященной исследованию идеологии, социальной структуре и политической практике Британии от Славной революции до первой парламентской реформы, утверждал, что Англия XVIII в. - это традиционное общество «старого порядка». К этому выво ду он пришел, исходя из анализа социальной жизни, сходства развития и устройства Британии со странами Европы7. Это сходство он нашел в сильной церкви и религиозной вере, патриархальных воззрениях, силе монархии, которая проистекала от всеобщей поддержки, социальном преобладании наследственной землевладельческой аристократии. Политический радикализм, по его мнению, олицетворял собой в реальности лишь маленькую незначительную группу. Исследования Кларка, по словам отечественного историка, «стали своего рода сенсацией в современной английской историографии»8. Его концепция получила широкое распространение, многие исследователи согласились с ней, хотя и с некоторыми оговорками9. Разделяя взгляд Кларка в принципе, Дж. Блэк подвергает его сомнению в частности. Было бы ошибкой игнорировать те глубокие изменения в экономике, росте численности населения, возвышении городов и т.д., которые явственно обозначились в середине века - писал он10. В своем исследовании Блэк обратил внимание на проблему традиционализма и модернизации. И в таком контексте, утверждал он, неконструктивно лишь подчеркивать сохранение прежних черт и критиковать коррупцию. На протяжении всего века развивалась британская административная машина, этого требовали развивавшиеся финансы, колониальное управление и торговля. Однако если подходить с точки зрения возможности общества обсуждать и получать разъяснение политики верхов, то столетие отличало церковное государство и идеологический консерватизм, а не открытое общество11. В ином ракурсе проблему истории XVIII в. рассмотрела Ханна Смит12. В исследовании природы монархии первых Геор- гов, их политики и монархической культуре она попыталась по- новому взглянуть на правление представителей Ганноверской династии. Ее работы серьезно изменили устоявшееся мнение. Она убедительно показала перемены в образе монарха, потери им сакральности прежних времен, столь характерной для «старого порядка». Двор короля окончательно потерял политическую функцию еще до 1760 г., то есть до вступления на престол Георга III, но играл важную социальную роль в жизни элиты, утверждает Х.Смит13. Таким образом, в британской историографии сосуществуют две взаимоисключающие концепции. Первая состоит в утверждении буржуазного характера развитой публичной сферы и незначительной роли монарха. Вторая отстаивает традиционный характер общества, и в качестве его важного компонента монархию, поддержанную аристократией и Англиканской церковью. Надо отметить, что традиционализм является важной чертой британского общества не только XVIII века. Но в то же время едва ли можно не принимать во внимание те глубокие кардинальные сдвиги, которые происходили в Англии в XVII столетии. Революция середины века и Славная революция, преобразования в экономике в XVIII и XIX вв., хотя и не такие существенные, как считалось прежде14, рост городов и городского населения — эти и другие факторы должны учитываться при анализе социальных и политических явлений XVIII в. Не менее дискуссионной представляется проблема датировки зарождения политических партий. Одни историки связывают их появление с исключительным кризисом периода реставрации. Другие с борьбой за парламентскую реформу на рубеже 1830-х годов. Третьи - с созданием Либеральной и Консервативной партий во второй половине столетия15. Акцентируя внимание на том или ином отрезке длительного периода трансформации парламентских политических группировок в политические партии, каждый из авторов имеет свои основания. Одна ко кардинальными сдвигами в этом процессе все-таки можно считать два периода. Первый - это время Французской революции. Второй связан с борьбой за первую парламентскую реформу. Именно тогда началось реальное размежевание либеральных и консервативных сил, выработка идеологических платформ и создание организационных структур16. К числу проблем, которые вызывают различное толкование, относится и проблема парламентской реформы 1832 г. Либеральная концепция, состоявшая в утверждении, что виги, осуществившие реформу, спасли страну от социального взрыва, подверглась существенному пересмотру17. В целом, отказавшись от традиционного акцента на парламентскую историю, британские историки за последние десятилетия существенно расширили сферу исследования как XVIII, так и XIX столетий. В центре их внимания находятся истоки, причины формирования британской государственной мощи, формирования нации, политического и коммерческого развития. Предметом изучения становится не старая вигская аристократия, а история народа, среднего класса, рост антицерковных настроений18. В отечественной историографии интерес к теме «власть и общество» только начинает проявляться после длительного перерыва. Дореволюционные историки обращались к политическому и философскому опыту Запада, а либералы особенное внимание уделяли политической истории Британии. В ней они зачастую видели идеальный образец для дальнейшего развития России. В XIX в. переводились на русский язык и издавались произведения И.Бентама, Д.С.Милля, Т.Карлейля, речи Р. Коб- дена и другие. Исследования М.М.Ковалевского, В.Ф.Дерюжинского, И.Г.Мижуева, П.А.Покровского были по священы изучению государственно-политического устройства, истории утверждения и реализации демократических свобод; политической мысли Британии XIX столетия19. После Октябрьской революции историки-марксисты акцентировали внимание на массовых движениях, и, прежде всего, на истории чартизма20. В освещении социальной и политической истории Британии Нового времени преобладал классовый подход21. А исследование осуществлялось в русле высказываний К.Маркса и Ф.Энгельса. Это предопределило трактовку основных событий рассматриваемого в книге столетия22. Авторитет наших старших коллег настолько велик, что представление о парламентской реформе 1832 г., как о победе промышленной буржуазии, можно порой встретить и в современных исследованиях23. За последние годы произошел новый поворот в отечественном англоведении. На смену социальной истории на первый план вышла проблематика, связанная с политической историей. Появляются статьи и монографии по широкому кругу проблем24. В целом же, как для российской, так и британской историографии характерно разъединение политической, социальной, экономической истории. Между тем, комплексные исследования на стыке политической и социальной истории должны занять свое место в исследовательском пространстве, что позволит полнее высветить многообразие реальной жизни. Завершая предисловие, не могу не высказать слова благодарности. Родным и друзьям, которые поддерживали меня в моей работе. Коллегам по Институту всеобщей истории РАН, принявшим участие в обсуждении рукописи и высказавшим ряд ценных замечаний. Работникам московских библиотек и архивохранилищ. Моим рецензентам, которые нашли время прочитать рукопись.
| >>
Источник: Айзенштат М.П.. Власть и общество Британии 1750-1850 гг. М.: ИВИ РАН.-398. 2009

Еще по теме Предисловие:

  1. ПРЕДИСЛОВИЕ
  2. Предисловие
  3. Предисловие
  4. ПРЕДИСЛОВИЕ ПЕРЕВОДЧИКА
  5. Предисловие издателя
  6. Новая история старой Европы (вместо предисловия)
  7. ЧАСТЬ III ПРЕДИСЛОВИЕ
  8. ПРЕДИСЛОВИЕ НАУЧНОГО РЕДАКТОРА
  9. Предисловие
  10. Предисловие
  11. Предисловие
  12. ПРЕДИСЛОВИЕ
  13. Предисловие
  14. Предисловие
  15. Предисловие
  16. Предисловие