<<
>>

13. «Оттепель» в духовной жизни. Творческая интеллигенция и власть

Начавшийся после смерти Сталина период некоторого ослабления жесткого идеологического контроля над сферой культуры и перемен во внутренней и внешней политике вошел в отечественную историю под названием «оттепель».

Понятие «оттепель» широко используется как метафора для описания характера изменений в духовном климате советского общества после марта 1953 г. Осенью этого года в журнале «Новый мир» была опубликована статья критика В. Померанцева «Об искренности в литературе», в которой говорилось о необходимости поставить в центр внимания литературы человека, «поднять подлинную тематику жизни, ввести в романы конфликты, занимающие людей в быту». В 1954 г., словно в ответ на эти размышления, журнал напечатал повесть И.Г. Эренбурга «Оттепель», которая и дала на- 155 звание целому периоду в политической и культурной жизни страны.

Доклад Хрущева на ХХ съезде КПСС произвел ошеломляющее впечатление на всю страну. Он обозначил границу в духовной жизни советского общества на время «до» и «после» ХХ съезда, разделил людей на сторонников и противников последовательного разоблачения культа личности, на «обновленцев» и «консерваторов». Сформулированная Хрущевым критика была воспринята многими как сигнал к переосмыслению предыдущего этапа отечественной истории.

После ХХ съезда прямое идеологическое давление на сферу культуры со стороны партийного руководства стало ослабевать. Период «оттепели» охватил примерно десять лет, но упомянутые процессы шли с разной степенью интенсивности и были отмечены многочисленными отступлениями от либерализации режима (первое пришлось уже на осень того же 1956 г., когда с помощью советских войск было подавлено восстание в Венгрии). Предвестием перемен стало возвращение из лагерей и ссылок тысяч доживших до этого дня репрессированных. Из печати почти исчезло упоминание имени Сталина, из общественных мест — его многочисленные изображения, из книжных магазинов и библиотек — изданные огромными тиражами его труды.

Начались переименования городов, колхозов, заводов, улиц. Однако разоблачение культа личности поднимало проблему ответственности нового руководства страны, которое было прямым преемником прежнего режима, за гибель людей и за злоупотребления властью. Вопрос о том, как жить с грузом 2 ответственности за прошлое и как изменить жизнь, не ва допустить повторения трагедии массовых репрессий,

Л огромных лишений и жесткого диктата над всеми сферами жизни людей, оказался в центре внимания думающей части общества. А.Т. Твардовский в опубликованной в Советском Союзе только в годы перестройки поэме-исповеди «о времени и о себе» «По праву памяти» от имени поколения поделился этими мучительны-

156 ми раздумьями:

Давно отцами стали дети, Но за всеобщего отца Мы оказались все в ответе, И длится суд десятилетий, И не видать еще конца.

Литературная трибуна в СССР во многом заменяла свободную политическую полемику, и в условиях отсутствия свободы слова литературные произведения оказывались в центре общественных дискуссий. В годы «оттепели» в стране сформировалась большая и заинтересованная читательская аудитория, заявившая о своем праве на самостоятельные оценки и на выбор симпатий и антипатий. Широкий отклик вызвала публикация на страницах журнала «Новый мир» романа В.Д. Дудинце-ва «Не хлебом единым» (1956) — книги с живым, а не ходульным героем, носителем передовых взглядов, борцом с консерватизмом и косностью. В 1960—1965 гг. И.Г. Эренбург публикует в «Новом мире» с перерывами и большими купюрами, сделанными цензурой, книгу воспоминаний «Люди, годы, жизнь». Она возвратила имена деятелей преданной официальному забвению эпохи «русского авангарда» и мира западной культуры 1920-х гг. Большим событием стала публикация в 1962 г. на страницах того же журнала повести «Один день Ивана Денисовича», где А.И. Солженицын на основании собственного лагерного опыта размышлял о жертвах сталинских репрессий.

Появление в открытой печати первого художественного произведения о лагерной жизни было политическим решением.

Санкционировавшее публикацию высшее руководство (повесть была напечатана по распоряжению Хрущева) признавало не только сам факт репрессий, но и необходимость внимания к этой трагической странице советской жизни, которая не успела еще стать историей. Два последующих произведения Солженицына («Матренин двор» и «Случай на станции Кречетовка», 1963) закрепили за журналом, которым руководил Твардовский, репутацию центра притяжения сторонников демократических начинаний. В лагере критиков «отте-пельной» литературы оказался (с 1961 г.) журнал «Октябрь», ставший рупором консервативных политических взглядов. Вокруг журналов «Знамя» и «Молодая гвардия» группировались сторонники обращения к национальным истокам и традиционным ценностям. Такими поисками отмечено творчество писателя В.А. Солоухина («Владимирские проселки», 1957) и художника И.С. Глазунова, ставшего в ту пору известным иллюстратором русской классики. Споры вокруг проблем литературы, театра и кино были зеркалом царивших в обществе настроений. Противостояние группировавшихся вокруг журналов деятелей культуры косвенно отражало и борьбу мнений в руководстве страны вокруг путей ее дальнейшего развития.

«Оттепельная» проза и драматургия уделяли растущее внимание внутреннему миру и частной жизни человека. На рубеже 1960-х гг. на страницах «толстых» журналов, имевших многомиллионную читательскую аудиторию, начинают появляться произведения молодых писателей о молодых же современниках. При этом происходит четкое разделение на «деревенскую» (В.И. Белов, В.Г. Распутин, Ф.А. Абрамов, ранний В.М. Шукшин) и «городскую» (Ю.В. Трифонов, В.В. Липатов) прозу. Другой важной темой искусства стали размышления о мироощущении человека на войне, о цене победы. Авторами таких произведений стали люди, прошедшие войну и переосмысливающие этот опыт с позиций бывших в самой гуще событий людей (поэтому эту литературу часто называют «лейтенантской прозой»). О войне пишут Ю.В. Бондарев, К.Д. Воробьев, В.В. Быков, Б.Л. Васильев, Г.Я. Бакланов.

К.М. Симонов создает трилогию «Живые и мертвые» (1959—1971).

Лучшие фильмы первых лет «оттепели» также показывают «человеческое лицо» войны («Летят журавли» по пьесе В.С. Розова «Вечно живые», реж. М.К. Калатозов, «Баллада о солдате», реж. Г.Н. Чухрай, «Судьба человека» по повести М.А. Шолохова, реж. С.Ф. Бондарчук).

Однако внимание властей к литературно-художественному процессу как зеркалу общественных настроений не ослабевало. Цензура тщательно отыскивала и уничтожала любые проявления инакомыслия. В эти годы В.С. Гроссман, автор «Сталинградских очерков» и романа «За правое дело», работает над эпопеей «Жизнь и судьба» — о судьбе, жертвах и трагедии ввергнутого в войну народа. В 1960 г. рукопись была отвергнута редакцией журнала «Знамя» и изъята у автора органами госбезопасности; по сохранившимся в списках двум экземплярам роман был опубликован в СССР только в годы перестройки. Подводя итог битвы на Волге, автор говорит о «хрупкости и непрочности бытия человека» и о «ценности человеческой личности», которая «обрисовалась во всей своей мощи». Философия и художественные средства дилогии Гроссмана (роману «Жизнь и судьба» предшествовал изданный в 1952 г. с купюрами роман «За правое дело») близки «Войне и миру» Толстого. По мысли Гроссмана, битвы выигрывают полководцы, но войну — только народ.

«Сталинградское сражение определило исход войны, но молчаливый спор между победившим народом и победившим государством продолжался. От этого спора зависела судьба человека, его свобода» — так писал автор романа.

В конце 1950-х гг. возник литературный самиздат. Так назывались ходившие в списках в виде машинописных, рукописных или фотокопий издания не прошедших цензуру произведений переводных иностранных и отечественных авторов. Через самиздат небольшая часть читающей публики получила возможность знакомиться с не принимавшимися к официальной публикации произведениями как известных, так и молодых авторов. В самиздатовских копиях распространялись стихи М.И.

Цветаевой, А.А. Ахматовой, Н.С. Гумилева, молодых современных поэтов.

Другим источником знакомства с неподцензурным творчеством стал «тамиздат» — печатавшиеся за границей произведения отечественных авторов, возвращавшиеся затем окольными путями на родину к своему читателю. Именно так произошло с романом Б.Л. Пастернака «Доктор Живаго», который с 1958 г. распространялся в самиздатовских списках в узком кругу заинтересованных читателей. В СССР роман готовили к публикации в «Новом мире», но книгу запретили как «проникнутую духом неприятия социалистической революции». В центре романа, который Пастернак считал делом жизни, — судьбы интеллигенции в вихре событий революций и Гражданской войны. Писатель, по его словам, хотел «дать исторический образ России за последнее сорокапятилетие...», выразить свои взгляды «на искусство, на Евангелие, на жизнь человека в истории и на многое другое».

После присуждения Б.Л. Пастернаку в 1958 г. Нобелевской премии по литературе «за выдающиеся заслуги в современной лирической поэзии и на традиционном поприще великой русской прозы» в СССР развернулась кампания по травле писателя. При этом Хрущев, как он позже признавался, самого романа не читал, как не читали его и подавляющее большинство негодующих «читателей», поскольку книга была недоступна широкой аудитории. В органы власти, прессу хлынул поток писем с осуждением писателя и с призывами лишить его советского гражданства; активное участие в этой кампании приняли и многие писатели. Пастернак был исключен из Союза писателей СССР.

Писатель категорически отверг требования властей покинуть страну, но был вынужден отказаться от премии. Организованный консервативными силами в высшем партийном руководстве разгром романа должен был четко указать границы «дозволенного» творчества. «Доктор Живаго» получил мировую известность, а «дело Пастернака» и новое ужесточение цензуры знаменовали «начало конца» ожиданиям политической либерализации и стали свидетельством хрупкости и обратимости наметившихся, как казалось после ХХ съезда, перемен в отношениях власти и творческой интеллигенции.

В эти годы вошло в практику проведение встреч руководителей партии и государства с представителями интеллигенции.

По существу, в государственной политике управления культурой мало что изменилось, и Хрущев на одной из таких встреч не преминул отметить, что в вопросах искусства он «сталинист». «Нравственное обеспечение строительства коммунизма» рассматривалось как главная задача художественного творчества. Определился круг приближенных к власти писателей и художников, они занимали руководящие посты в творческих союзах. Использовались и средства прямого давления на деятелей культуры. Во время юбилейной выставки Московской организации Союза художников в декабре 1962 г. Хрущев обрушился с грубыми нападками на молодых живописцев и скульпторов, работавших вне «понятных» реалистических канонов. После Карибского кризиса высшее партийное руководство сочло необходимым еще раз подчеркнуть невозможность мирного сосуществования социалистической и буржуазной идеологии и указать на ту роль, которая отводилась культуре в воспитании «строителя коммунизма» после принятия новой программы КПСС. В печати была развернута кампания критики «идейно чуждых влияний» и «индивидуалистического произвола».

Особенное значение этим мерам придавалось еще и потому, что в Советский Союз с Запада проникали новые художественные веяния, а вместе с ними — противоположные официальной идеологии идеи, в том числе политические. Власти просто обязаны были взять этот процесс под контроль. В 1955 г. вышел первый номер журнала «Иностранная литература», печатавшего произведения «прогрессивных» зарубежных авторов. В 1956 г. в Москве и Ленинграде состоялась выставка картин П. Пикассо — впервые в СССР были показаны картины одного из самых известных художников ХХ в. В 1957 г. в Москве прошел VI Всемирный фестиваль молодежи и студентов. Состоялось первое знакомство советской молодежи с молодежной культурой Запада, с зарубежной модой. В рамках фестиваля были организованы выставки современного западного искусства, практически неизвестного в СССР. В 1958 г. в Москве прошел первый Международный конкурс им. П.И. Чайковского. Победа молодого американского пианиста Вана Клиберна стала одним из знаковых событий «оттепели».

В самом Советском Союзе зарождалось неофициальное искусство. Появились группы художников, пытавшихся отойти от жестких канонов социалистического реализма. Одна из таких групп работала в творческой студии Э.М. Белютина «Новая реальность», и именно художники этой студии попали под огонь хрущевской критики на выставке МОСХа (заодно с представителями «левого крыла» этой организации и скульптором Э. Неизвестным).

Другая группа объединяла художников и поэтов, собиравшихся на квартире в пригороде Москвы Лианозово. Представители «неофициального искусства» работали в Тарусе, городке, находящемся на расстоянии более 100 км от столицы, где селились некоторые возвращавшиеся из ссылки представители творческой интеллигенции. Жесткая критика за пресловутый «формализм» и «безыдейность», развернувшаяся в печати после скандала на выставке в Манеже в 1962 г., загнала этих художников в «подполье» — на квартиры (отсюда появился феномен «квартирных выставок» и название «другого искусства» — андеграунд, от англ. underground — подземелье).

Хотя аудиторию самиздата и «другого искусства» составлял в основном ограниченный круг представителей творческих профессий (гуманитарной и научно-технической интеллигенции, небольшой части студентов), влияние этих «ласточек оттепели» на духовный климат советского общества нельзя недооценивать. Появилась и стала крепнуть альтернатива официальному подцензурному искусству, утверждалось право личности на свободный творческий поиск. Реакция властей в основном сводилась к жесткой критике и к «отлучению» тех, кто попадал под прицел критики, от аудитории читателей, зрителей и слушателей. Но из этого правила были и серьезные исключения: в 1964 г. состоялся судебный процесс против поэта И.А. Бродского, обвиненного в «тунеядстве», в результате которого он был отправлен в ссылку.

Большинство социально активных представителей творческой молодежи были далеки от открытой оппозиции существующей власти. Широко распространенной оставалась убежденность в том, что логика исторического развития Советского Союза требует безусловного отказа от сталинских методов политического руководства и возврата к идеалам революции, к последовательному воплощению в жизнь принципов социализма (хотя, конечно, в среде сторонников таких взглядов не было единодушия, и многие считали Сталина прямым политическим наследником Ленина). Разделявших такие настроения представителей нового поколения принято называть шестидесятниками. Термин впервые появился в заглавии опубликованной в журнале «Юность» в декабре 1960 г. статьи С. Рассадина о молодых писателях, их героях и читателях. Шестидесятников объединяло обостренное чувство ответственности за судьбу страны и убежденность в возможности обновления советской политической системы. Эти настроения нашли отражение в живописи так называемого сурового стиля — в произведениях молодых художников о трудовых буднях современников, которые отличает сдержанная цветовая гамма, крупные планы, монументальные образы (В.Е. Попков, Н.И. Андронов, Т.Т. Салахов и др.), в театральных постановках молодых коллективов «Современника» и «Таганки» и особенно в поэзии.

Вступавшее во взрослую жизнь первое послевоенное поколение считало себя поколением первооткрывателей, покорителей неведомых высот. Поэзия мажорного звучания и ярких метафор оказалась «соавтором эпохи», а сами молодые поэты (Е.А. Евтушенко, А.А. Вознесенский, Р.И. Рождественский, Б.А. Ахмадулина) были ровесниками своих первых читателей. Они энергично, напористо обращались к современникам и современным темам. Стихи будто предназначались для чтения вслух. Их и читали вслух — в студенческих аудиториях, в библиотеках, на стадионах. Вечера поэзии в Политехническом музее в Москве собирали полные залы, а на поэтические чтения на стадионе в Лужниках в 1962 г. пришло 14 тыс. человек.

Живейший интерес молодежной аудитории к поэтическому слову определил духовную атмосферу рубежа 1960-х гг. Наступил период расцвета «поющейся поэзии» — авторского песенного творчества. Доверительные интонации авторов-исполнителей отражали стремление нового поколения к общению, открытости, искренности. Аудиторией Б.Ш. Окуджавы, Ю.И. Визбора, Ю.Ч. Кима, А.А. Галича были молодые «физики» и «лирики», яростно спорившие о волновавших всех проблемах научно-технического прогресса и гуманистических ценностях. С точки зрения официальной культуры авторской песни не существовало. Песенные вечера проходили, как правило, в квартирах, на природе, в дружеских компаниях близких по духу людей. Такое общение стало характерной приметой шестидесятых.

Свободное общение выплескивалось за пределы тесной городской квартиры. Красноречивым символом эпохи стала дорога. Казалось, вся страна пришла в движение. Ехали на целину, на стройки семилетки, в экспедиции и геологоразведочные партии. Труд тех, кто открывает неизведанное, покоряет высоты, — целинников, геологов, летчиков, космонавтов, строителей — воспринимался как подвиг, которому есть место и в мирной жизни.

Ехали и просто путешествовать, отправлялись в дальние и ближние походы, предпочитая труднодоступные места — тайгу, тундру или горы. Дорога воспринималась как пространство свободы духа, свободы общения, свободы выбора, не скованного, перефразируя популярную песню тех лет, житейскими заботами и повседневной суетой.

Но в споре «физиков» и «лириков» победа все же, как казалось, оставалась за теми, кто представлял научно-технический прогресс. Годы «оттепели» отмечены прорывами отечественной науки и выдающимися достижениями конструкторской мысли.

Не случайно одним из самых популярных литературных жанров в этот период стала научная фантастика. Профессия ученого была овеяна романтикой героических свершений на благо страны и человечества. Самоотверженное служение науке, талант и молодость отвечали духу времени, образ которого запечатлен в фильме о молодых ученых-физиках «Девять дней одного года» (реж. М.М. Ромм, 1961). Примером жизненного горения стали герои Д.А. Гранина. Его роман «Иду на грозу» (1962) о молодых физиках, занятых исследованиями атмосферного электричества, был очень популярен. Была «реабилитирована» кибернетика. Советские ученые (Л.Д. Ландау, П.А. Черенков, И.М. Франк и И.Е. Тамм,

Н.Г. Басов и А.М. Прохоров) получили три Нобелевские премии по физике, что свидетельствовало о признании вклада советской науки в мировую на самых передовых рубежах исследований.

Появились новые научные центры — новосибирский Академгородок, Дубна, где работал Институт ядерных исследований, Протвино, Обнинск и Троицк (физика), Зеленоград (вычислительная техника), Пущино и Обо-ленск (биологические науки). В наукоградах жили и работали тысячи молодых инженеров и конструкторов. Здесь кипела научная и общественная жизнь. Проводились выставки, концерты авторской песни, ставились не выходившие на широкую публику студийные спектакли.

Успехи отечественной науки и техники широко пропагандировались как свидетельства преимущества советской общественной системы. Особенно популярной была идея «атома на службе мира и прогресса» (в то время как образ Запада, особенно после Карибского кризиса 1962 г. и начала войны во Вьетнаме в 1964 г., ассоциировался в пропагандистских кампаниях в печати с агрессией и «загниванием»).

Однако прорывы на знаковых направлениях освоения космоса и атомной энергетики сопровождались отставанием в ряде других ключевых сфер, определявших научно-технический прогресс (например, в области вычислительной техники). Всплески творческой свободы, определявшие духовную атмосферу эпохи, гасились бесцеремонным вмешательством власти в творческий процесс.

Реальную опасность для перспектив «коммунистического строительства» власти усматривали и в том, что, несмотря на провозглашенную цель «воспитания нового человека», в СССР не удавалось искоренить религиозное самосознание. Годы «оттепели» были ознаменованы новым оживлением антирелигиозной пропаганды и грубым административным давлением на Русскую православную церковь. Закрывались храмы (их число сократилось к 1965 г. до 7,5 тыс., т. е. вдвое по сравнению с предыдущим десятилетием) и монастыри, ликвидировались приходы, на желавших получить религиозное образование молодых людей оказывался грубый нажим, церкви запретили заниматься какой бы то ни было благотворительной деятельностью, священники были обязаны вести учет крещений и венчаний. Жесткие меры были предприняты и против других конфессий.

Чтобы открыто исповедовать религиозные взгляды, требовалось немало мужества. Причем все это происходило в условиях, когда начала подниматься вторая после войны волна интереса к религиозной жизни, к историческому духовному наследию, которые становились для многих альтернативой официальной идеологии. Были открыты неизвестные памятники иконописи, древнерусской скульптуры и фресковой живописи, опубликованы научные труды с их описанием. В 1960 г., к 600-летию Андрея Рублева, в Москве в Спасо-Андрониковом монастыре открылся для посетителей музей его имени, в экспозиции было большое собрание икон.

2

а

| Ц Документ эпохи

'—к

? Из постановления Президиума ЦК КПСС «О клеветническом романе Б. Пастернака» от 23 октября 1958 г.

Признать, что присуждение Нобелевской премии роману Пастернака, в котором клеветнически изображается Октябрь-166 ская социалистическая революция, советский народ, совершивший эту революцию, и строительство социализма в СССР, является враждебным по отношению к нашей стране актом и орудием международной реакции, направленным на разжигание холодной войны.

<< | >>
Источник: А.В. Филиппов, А.И. Уткин, С.В. Алексеев и др.. История России, 1945—2008 гг. : кн. для учителя / под ред. А.В. Филиппова. — 2-е изд., дораб. и доп. — М. : Просвещение,.. 2008

Еще по теме 13. «Оттепель» в духовной жизни. Творческая интеллигенция и власть:

  1. 9.14. Почему старая российская интеллигенция оказалась несовместимой с советской властью?
  2. Раздел IV ПРОИСХОЖДЕНИЕ КОРОЛЕВСКОЙ ВЛАСТИ И НЕРАВЕНСТВА В ОБЩЕСТВЕ. СВЕТСКАЯ И ДУХОВНАЯ ВЛАСТЬ
  3. Индивидуализированные формы духовной жизни
  4. МИРОВОЗЗРЕНИЕ - ЯДРО ДУХОВНОЙ ЖИЗНИ
  5. Организация духовной жизни в XVII веке
  6. § 3. Изменения в духовной жизни общества
  7. Учение — частица духовной жизни школьника, его труд
  8. 28. Перестройка и изменения в духовной жизни общества на рубеже 1990-х гг.
  9. БОРЬБА ЗА ДЕМОКРАТИЗАЦИЮ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЖИЗНИ. КРИЗИС ВЛАСТИ
  10. Я. А. ПОНОМАРЕВ. В книге рассматриваются предмет и методы психологии творчества, центральное звено психологического механизма творческой деятельности, способности и качества творческой личности. В ней содержится обширный экспериментальный материал, на основании которого сформулирован ряд психологических закономерностей творческой деятельности и закономерностей формирования благоприятствующих ей условий., 1976
  11. 1. Приход нацистов к власти. Унификация общественной и политической жизни (1933-1934)
  12. 1. Духовное производство и духовная жизнь общества
  13. ВОПРОСЫ ДЛЯ ОБСУЖДЕНИЯ НА СЕМИНАРЕ «ДУХОВНАЯ КУЛЬТУРА ОБЩЕСТВА. ИСКУССТВО КАК ФЕНОМЕН ДУХОВНОЙ КУЛЬТУРЫ»
  14. Споры об «оттепели» и роли Н.С. Хрущева в истории
  15. Вопрос 68. От "Оттепели" к Перестройке
  16. 14. Из коммуналок в отдельные квартиры: повседневная жизнь в годы «оттепели»