>>

ВВЕДЕНИЕ

На протяжении трех веков ламаизм оказывал большое влияние на политическую, экономическую и культурную жизнь Внешней Монголии. Это воздействие было бы невозможным без создания специального института - цёркви, которая являлась важным элементом политической организации феодального общества.
Она выступала "в качестве наиболее обшего синтеза и наиболее обшей санкции существующего феодального строя" /4, с. 361/. Включение религиозных организаций в политическую структуру антагонистического общества обусловлено тем, что "все и всякие угнетающие классы нуждаются Для охраны своего господства в двух социальных функциях: в функции палача и функции попа. Палач должен подавлять протест и возмущение угнетенных. Поп должен утешать угнетенных, рисовать им перспективы (это особенно удобно делать без ручательства за "осуществимость" таких перспектив...) смягчения бедствий и жертв при сохранении классового господства, а тем самым примирять их с этим ^господством..." /2, с. 237/. Монгольский ламаизм имел двойственный характер. С одной стороны, он был частью общеламаистской системы, и это определяло его общность с тибетским ламаизмом в учении /45, 134/, организации управления монастырями и культовой практике /138, с. 243-388/, хотя исследователи отмечают своеобразие обрядов и культов, сформировавшееся в результате ассимиляции региональ - ных доламаистских верований, и специфику монастырской администрации. С другой стороны, монгольская церковь представляла собой часть иной системы - государства, существование в рамках которого обусловило такую тенденцию, как превращение ее в часть государственного аппарата. Несомненно, в Монголии действовали общие закономерности, определявшие становление церковной организации. Одна из основных закономерностей - активное содействие церкви со стороны государства, которое стояло на страже ее интересов, в законодательном , порядке закрепляло права и привилегии церкви и духовенства.
Верхушка церковной иерархии была частью господствующего класса, и деятельность церкви финансировалась им, так как она осуществляла свою основную функцию - идеологическую обработку масс. В данной работе рассматривается, какие конкретные социальнополитические и культурно-исторические факторы обусловили зарождение и формирование организацинной структуры ламаистской церкви Внешней Монголии. Это тем более важно потому, что если вначале светская власть, заинтересованная в институте, способном утвердить идеологию ламаизма в качестве государственной, укрепляла церковь, то затем- последняя, 'став важным элементом надстройки, влияла на жизнь общества. Становление церковной организации связано с различными этапами развития монгольской государственности. Поэтому, чтобы показать процесс формирования основных элементов структуры церкви во Внешней Монголии - монастырей, их связи .между собой и всей системы с государством, мы сочли необходимым дать характеристику монгольского общества XVI—XVII вв. и XVIII - начала XX в. Отдельные вопросы о месте церкви в монгольском обществе XVT начала XX в. и ее роли в политической жизни затрагивались исследователями истории и культуры Монголии этого периода, для которого характерно господство ламаистской идеологии. Работ, специально посвященных монгольскому ламаизму, немного. В трудах Н.Л. Жуковской /45/, В. Хайссига /134/ рассматриваются вопросы ассимиляции ламаизмом местных доламаистских культов. В книге С. Пурэв- жава отражены социальные аспекты монгольского ламаизма, а именно деятельность духовных лиц в Халхе и вопросы экономической политики монастырей /120/. Большой интерес представляют труды А.М. Позднеева /74, 75/, в которых собран записанный им во время поездок по Монголии огромный фактический материал, что сейчас позволяет использовать их как ценнейший источник. Следует отметить работы монгольских историков Ц. Насанбалжи- ра /111-114/, Ш. Цацагдоржа /115-118/, С. Пурэвжава /119, 120/, Ц. Сономдагвы /123/ и Д. Пэдэва /94/. На примере отдельных хутухт они показали общие для всех формы возникновения шаби- наров, административное устройство шабинского ведомства, внутреннюю организацию монастырей, формы и методы эксплуатации аратов и шабинаров, описали все виды налогов.
Монгольские ученые рассматривают эти вопросы не изолированно, а как составную часть системы административного устройства Халхи в период маньчжурского господства и автономии, определяют место церковных феодалов в общей системе эксплуатации монгольского народа. Ценность этих работ состоит в том, что в них использованы дореволюционные, еще не изданные документы из архивов МНР, представляющие большой фактический материал, недоступный исследователям из других стран. Но проблемы взаимоотношения монгольской церкви и государст- 'ва, характер связи между ними, действительная роль джебцзун-дам- ба-хутухты в истории ламаистской .церкви Внешней Монголии монго-. листы специально не рассматривали. Назначение Ундур-гэгэна (будущего джебцзун-дамба-хутухты) настоятелем Иаган-нурского монастыря они квалифицировали как назначение его главой халхаской церкви в 1639 г. Главой церкви его называют многие исследователи /39, с. 21, 35; 45, с. 191; 47, с. 195-196; и др./, тем самым признавая за ним право управления всеми монастырями Внешней Монголии. Но при этом они нб учитывали характера политической организации монгольского общества XVI—XVII вв. и XVIII - начала XX в. Согласно другой точке зрения, '...перед революцией в Монголии не было религиозного центра... монастыри, за исключением небольшого числа их, не были в ведении джебцзун-дамба-хутухты' /117, с. 74/. Ш. Нацагдоржа поддерживает Ч. Баудэн: '...она (Урга) и не проводила духовного или светского контроля над монастырями, не имевшими к ее... юрисдикции отношения' /128, с. 164/. Введение в научный оборот источников /7, 121/, важных для понимания организационной структуры ламаистской церкви Внешней Монголии, позволяет нам изменить сформировавшиеся в XIX - начале XX в. традиционные для монголоведения представления о ее изначальной централизации, показать динамику процессов внутри церкви на протяжении трех веков и ее влияние на. политическую и социально-экономическую жизнь страны. Главное внимание в предлагаемой читателям книге уделено реконструкции административного оформления церковной организации, т.е.
сети монастырей и их управления, в тесной взаимосвязи с характером монгольской государственности в отдельные исторические периоды. Что же касается социальной структуры, то мы рассматриваем институты перерожденцев и ша- бинаров, поскольку они были ведущими и определяли место отдельного монастыря в церковной организации. В работе использованы нарративные источники, которые в той или Иной степени отражают общественно-политическую историю Монголии, формирование и функционирование церкви: биографические сочинения, исторические хроники, законодательные документы. Особое значение имеет рукопись "Биографии-князей ихубилга- нов сейма Цэцэрлйг', название которой было дано Л.С. Пучковским /81, с. 82-84/, поскольку в рукописи нет колофона. Заметим, что слово 'биографии', использованное Л.С. Пучковским, достаточно условно. Описания чудес, совершаемых перерожденцами, которые так свойственны житийной литературе, в этом источнике отсутствуют. Данные, приведенные автором 'Биографий', носят официальный характер, и каждый послужной список содержит фактический материал, отражающий взаимоотношения перерожденцев со светской властью. Это позволяет предположить, что в распоряжении автора находились официальные документы. В рукописи биографии перерожденцев занимают л. 479а - 6006. Они излагаются традиционно: первые перерождения в Индии, затем в Тибете, появление и деятельность перерожденцев в Монголии. Самая поздняя дата, упоминаемая в рукописи, - 1919 г., а о смерти в 1924 г. VIII джебцзун-дамба-хутухты сообщения в рукописи нет, откуда следует, что она Составлена в начале 20-х гг. XX в. Сравнение биографий перерожденцев /88/ с перечнями хутухт, представленными Ш. Нацагдоржем и IL Сономдагва /117, с. 43; 123, с. 116/, свидетельствует о том, что в рукописи полностью представлены хутухты Сайн-нойоновского аймака, владевшие' печатями на управление шабинарами. Поскольку эти хутухты составляли большую часть общего числа перерожденцев всей Внешней Монголии, то изучение их биографий позволяет выявить общие тенденции развития монгольской церкви и увидеть, как с течением времени меня- пись направления и формы контактов монгольского духовенства в зависимости от внутри- и внешнеполитического положения Внешней Монголии.
В биографии джебцзун-дамба-хутухты содержатся сведения о распространении ламаизма в Халхе /12, л. 16 - 106/ и биографии первых трех перерожденцев /Там же, л. 11а - 486/. Жизнеописание Нейджи-тойна, который распространял буддийское учение в Южной Монголии /8, 83/, помогает понять отношение к ламаизму монгольских князей и политику, проводимую маньчжурами по отношению к ламаизированным покоренным народам. Материалы ойратского сочинения "Лунный свет' о Зая-пандите /54/ позволяют показать характер взаимоотношений монгольских князей и духовенства. Для понимания характера созданного маньчжурским двором Пе~ • кинского ламаистского центра большое значение имеют биографии его лидеров - чжанчжа-хутухты и галдана-ширету, где отражены также вопросы политической истории Монголии. Описание биографий гал- дана-ширету /14/ и чжанчжа-хутухт (первого /9/, первого - третьего /11/) дано В. Хайссигом /132, с. 103, № 111; с. 62-63, № 73; с. 166-170, N° 212/. Исторические хроники достаточно подробно описаны в историографической литературе /21, 44, 81, 133/. Наибольший интерес доя нас представляли летописи XVII в.: "Шара туджи" (до 1662 г.) /97, с. 5/, "Алтан товчи" Лубсан Данзана (1650-е гг. /53, с. 28/, "Асарагчи нэртийн туух" /6/ (1677 г. в Хангае) /21, с. 276/, "Эрдэнийн товчи' Саган Сэцэне (1662 г.) /10/. Им уделено особое внимание, поскольку их авторы - свидетели первых шагов буддизма в Монголии. Из поздних летописей в работе использованы материалы "Эрдэнийн эрихэ', написанной в 1859 г. и переведенной А.М. Поздневым /72/. К историческим сочинениям можно отнести "Историю Эрдэни- цзу' /13/, хранящуюся в Рукописном отделе Восточного факультета Ленинградского университета. В рукописи нет колофона, поэтому имя автора и дата ее составления неизвестны. Но можно предположить, что она была написана вскоре после 1804 г., так как заканчивается описанием поеядки IV джебцзун-дамба-хутухты в Тибет и посещения им монастыря Эрдэни-цзу. Для законодательных актов государства, использованных в работе, характерно то, что они отражают и 'юридически закрепляют сложившиеся в монгольском обществе отношения, дают вполне достоверные сведения об общественном и государственном строе...
выражают реальное соотношение классовых сил в стране, несут на себе печать своего времени' /93, с. 3/. И соответственно монгольское право зафиксировало определенные этапы развития монгольской церкви. Хронологически первым монголоязычным памятником, отразившим отношение светской власти к религии, была 'Белая история", восстановленная в 1578 г. по поручению Алтан-хана тумэтского . его сподвижником Хутухтай Сэцэн-хунтайджи, источником для работы которого послужил Текст одноименного названия, предположительно составленный в 1272-1280 гг. по приказу Хубилая /146, с. 3/. Сэцэн-хунтайджи нашел в нем программу идеального государства Пагба-ламы и Хубилай-хагана и признал ее средством, которое может служить идеологической основой нового союза между монгольскими правителями и тибетской церковью. В тексте 'Белой истории' содержатся постановления светской власти о чинах светских и духовных, о соответствии традиционных монгольских праздников буддийским, в нем принцип взаимоотношения светской власти и религии был впервые облечен в формулу 'двух законов'. Для характеристики монгольского общества Халхи конца XVI — первой половины XVII в. важным источником являются '18 законов', обнаруженных в 1970 г. X. Пэрлээ и.Э.В. Шавку новым в Бул- ганском аймаке МНР. X. Пэрлээ издал тексты этих законов, принятых монгольскими князьями на съездах,,их транскрипцию и комментарии: 1) закон шести хошунов, вторая половина XVI в.; 2) закон, принятый Эрдэни-хунтайджи и Эрэхэй-хаганом; 3) 1603 г. - малый закон, принятый князьями во главе с Хув- дулэн-цухэром (Тумэнкин-сайн-нойон), 1603 г.; 4) закон, принятый князьями во главе с Хатун-Багатуром, 1604 г.; 5) малый закон, принятый _на берегу Орхона, 1611 г.; 6) малый закон, принятый князьями четырех хошунов перед кумирней Очирой Сайн-хагана, 1613 г.; 7) малый закон, принятый князьями четырех хошунов перед кумирней Сайн-хагана,восьмое число первого месяца 1614 г.; 8) закон, принятый Сэцэн-хатуном, хундулэн-цухэром и др. перед кумирней в местности Сайхан, восьмое число первого месяца 1614 г.; 9) закон, принятый тушету-ханом, хундулэн-цухэром и др., первое число последнего осеннего месяца 1614 г.; 10) закон, принятый тушету-ханом, Дайчином, хундулэн-цухэром и др. перед кумирней, принадлежавшей жене и сыну Муру Буйма - Хотагур Хатун и Далай-хунтайджи, двадцать пятое число первого месяца 1614 г.; \11) малый закон, принятый великими и малыми нойонами четырех хошунов перед кумирней хундулэн-цухэра, двадцать первое число среднего месяца лета 1616 г.; 12) малый закон, принятый Далай Сэцэн-хунтайджи, пятнадцатое число первого осеннего месяца 1616 г.; 13) начало десятого месяца 1616 г.; ' 14) закон в отношении сумэчинов, принятый старшим хаганом, Хатун-багатуром, Дай-багатуром, хундулэн-цухэром, великими и малыми князьями перед кумирней Сайн Очирой-хагана, 1617 г.; 15) религиозный закон в пользу банди, принятый тайджи четырех хошунов во главе с тушету-ханом перед Илагугсан-цорджи, 1620-е гг.; 16) великий закон, принятый старшим хаганом и др., 1620 г.; 17) малый закон; 18) великий закор, принятый двумя хутухтами, дзасакту-ханом, тушету-ханом и великими и малыми князьями перед кумирней Сайн- хана, 1639 г. /121/. Этот закон не сохранился за исключением нескольких начальных строк. ' Последним юридическим памятником доманьчжурского периода являются монголо-ойратские законы 1640 г. - "Их цааз", переведенные С.Д. Дылыковым /48/. В Халхе XVIII - начала XX в. действовали два свода законов: собственно монгольские дела решались согласно монгольскому законодательству, зафиксированному в "Халха Джирум", а отношения с Шнекой династией определялись "Уложением Китайской палаты внешних сношений". Б.Я. Владимирцов писал, что и монголо-ойратские законы 1640 г., и "Халха Джирум" "являются настоящими сводами законов, выработавшимися в процессе долгой эволюции... Они представляют степное феодальное право, получившее санкцию закона" /32, с. 22/. "Уложение Китайской палаты внешних сношений" — это свод постановлений и законов, регулировавших взаимоотношения маньчжурской династии и народов, вошедших в состав Шнекой империи, в частности монголов. Перевод "Уложения" с китайского оригинала был сделан в 1789 г. Н.Я. Бичуриным /22, т. 2, с. 203-339/, а с маньчжурского - в 1817 г. Ст. Липовцовым /92/. К юридическим источникам можно отнести сборник судебных актов, в которых разбираются вопросы земельных отношений в Халхе и которые содержат дела, решающие также земельные споры между светскими лицами и шабинарами. Документы подготовлены к изданию Ш. Нацагдоржем /124/. Йонятия "Внешняя Монголия" и "Внутренняя Монголия" появились в середине XVII в. в связи с неодновременностью завоевания маньчжурами монголов. Южная Монголия получила название "Внутренней" после того, как она стала частью Шнекой империи (1636 г.), а Халха по отношению к последней называлась "внешней" областью. Это разделение на Внутреннюю и Внешнюю Монголию сохранилось и после 1691 г., когда Халха тоже вошла в состав Шнекой империи. В XVI—XVII вв. самоназвание Внешней Монголии было Халха - семь халхаских хошунов. Халха оставалась ядром Внешней Монголии и после вхождения в нее ойратов, урянхайцев, образования Кобдоского и Алтайского округов и состояла из четырех аймаков: с запада на восток - Дзасакту-хановский, Сайн-нойоновский, Тушету-хановский, Сэ- цэн-хановский. Поэтому названия "Внешняя Монголия" и "Халха" мы употребляем как синонимы.
| >>
Источник: Скрынникова Т.Д.. Ламаистская церковь и государство. Внешняя Монголия. XVI - йачало XX века. - Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние. - 104. 1988

Еще по теме ВВЕДЕНИЕ:

  1. 3. Последствия введения наблюдения
  2. Введение
  3. 4. Последствия введения наблюдения.
  4. 4. Последствия введения внешнего управления
  5. ВВЕДЕНИЕ
  6. ВВЕДЕНИЕ
  7. ВВЕДЕНИЕ
  8. Введение
  9. Введение
  10. ВВЕДЕНИЕ
  11. 2. Порядок введения наблюдения и срок его проведения.
  12. 3. Порядок введения финансового оздоровления и его последствия.
  13. ВВЕДЕНИЕ В ФОНИКУ
  14. 3. Порядок введения финансового оздоровления
  15. 8. Переходные нормы по введению в действие Закона
  16. 2. Условия введения внешнего управления
  17. 2. Порядок и последствия введения внешнего управления.