<<
>>

ПОЛИТИЧЕСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ ХАЛХИ

В XVI в. у монголоязычных народов интерес к ламаизму появляется почти одновременно. Растущая в монгольском обществе XV— XVII вв. тенденция возрождения государственности породила стремление правящего класса к единой идеологии и единой церкви, выбор которой был определен конкретными историческими'условиями: внутренним - наличием феодалов-централизаторов и внешним - существованием в Тибете ламаистских школ, ставивших своей целью расширение зон влияния.
Главную причину возрождения буддизма в его ламаистском варианте следует искать в общественно-политической жизни страны, так как связь между политической организацией общества и религией существовала всегда. Для монгольского общества XV—XVII вв. была характерна борьба центростремительных и центробежных тенденций, причем последние преобладали. В конце XV в. феодальные междоусобицы благодаря победе Бату-Мункэ (род. 1460, правил 1479-1543) временно прекратились. В 1488 г. в грамоте, направленной минскому императору, он назвал себя * Да-юань-хаганом - 'великим юаньским хаганом" /47, с. 183/, титулом, который в монгольской историографии закрепился за ним как имя Даян-хан. Расширение внутреннего рынка, • активизация торгового диалога с Китаем и повышение боеспособности в отражении внешней агрессии требовали сохранения политического единства государства и после смерти Даян-хана и раздела Монголии между его потомками, поэтому идея политической целостности нашла поддержку в среде феодалов /32, с. 151-152/. Важное значение при этом имело то, Что уже был выработан принцип передачи права верховной власти, зафиксированный в монгольских источниках. Средневековое монгольское право не содержит правил престолонаследия. Но изучение генеалогии монгольских княжеских родов по монгольским хроникам XIII—XVII вв. позволяет заключить, что в XVI— XVII вв. принцип примогенитуры действовал безусловно согласно традиции, т.е.
право верховной власти наследовал старший "золотого рода" борджигин, к которому принадлежал Чингисхан. Являясь поначалу выборной- внутри этого рода, к концу XIII в. власть становится наследственной и показателем окончательной институционализации верховной власти было закрепление за ее носителем титула "хаган". В монгольских хрониках XVII в. нет рассказов о выборах или об обсуждении претендента на ханский престол, фраза хроник всегда стандартна: "получил титул хана перед белыми юртами" (монг. caYan ge— run emiine qayan ccola—yi abun) /10, c. 219/, "на вели кий престол воссел", 'сидел он на ханском престоле' /53, с. 289, 290/, 'сел на ханский престол', 'сел ханом" (монг. qayari or on—а sayuyad; qan sayuyu ) /10, с. 221/. После смерти Чингисхана, распада созданного им государства именно в титуле 'хаган' сохранялась идея политического единства монголов. Авторы XIII—XIV вв. строго учитывали значение формальных показателей власти: титулом 'хан' называли глав отдельных частей монгольской империи, а титулом 'хаган' - всемонгольского правителя. В летописях XVII в. этот принцип часто нарушался, как праг вило в целях повышения авторитета отдельных правителей. Этому способствовала ориентация средневекового сознания на прошлое, когда современную историю координировали по какому-либо историческому событию, например монголы - по Чингисхану и его империи. Счет велся на поколения, причем каждый новый законный наследник верховных прав Чингисхана знаменовал собою новое поколение. Такой счет хронисты соблюдали даже в том случае, когда примогенитурный принцип передачи власти нарушался. Как свидетельствуют источники XVII в., летописцы восстанавливали недостающие звенья при описании событий предшествующего периода. Например, к Мандухай-хатун обращаются монгольские князья с такими словами: Если пойдешь за потомка хагана, , Под защитой Неба-владыки ты будешь, Править станешь всем своим народом... /53, с. 278/. В данном случае речь идет о Бзту-Мункэ (будущем Даян-хане), отцом которого был Болху-джинон, никогда не носивший титула хана (см.
/53, с. 276/), наименование же Бату-Мункэ 'потомком хагана' - характерная для традиционного монгольского сознания ретроспекция. Присвоение звания хагана. придавало видимость законности в претензиях на верховную власть старших потомков Чингисхана, что согласовалось с монгольской политической традицией, выработанной уже в XIII в. Восстановленное Даян-ханом звание хана - 'Главы всех монголов' - сохранялось за его старшими ‘ потомками до смерти в 1634 г. последнего из них - Лигдэн-хана. Ханский престол наследовали: Боди-Алаг (1504-1547, хан с 1544), Дарайсун (1520-1557, хан с 1548), Туман Дзасакту-хан (1539-1593, хан с 1558), Буян-Тайджи, известный как Сэцэн-хан (1555-1603, хан с 1594), Лигдэн-хан (1592-1634, хан с 1604). Кроме того, что хан ведал своим улусом и возглавлял левое, восточное крыло, он являлся главой всей Монголии, и были периоды в ее истории, когда попытки всемонгольского хана создать централизованную администрацию имели успех. Наиболее полно это проявилось в деятельности Тумэн Дзасакту-хана и Лигдэн-хана, о чем свидетельствуют монгольские хроники. Деятельность Тумэн Дзасакту-хана была направлена на пресечение сепаратизма монгольских феодалов, он предпринял попытку усилить центральную власть и восстановить единство монгольских улусов: «Собрав шесть тумэнов , использовал 'великий закон', /выбрав/ от левого тумэна чахарского Намутай-хун- тайджи, халхаскогр Уйизан Субудан, от правого тумана - ордосско- го Хутухтай Сэцэн-хунтайджи, создал из них правительство, стал известей как Дзасакту-хан» /10, с. 220/. Последним всемонгольским ханом, пытавшимся возродить единств во монголов, был Лигдэн-хан. Свое правление он начал с создания аппарата, способного обеспечить власть над всей Монголией. Он назначил правителей: для западного крыла - Чойрос-табунана, для восточного, где находились его наеледственные чахарские владения, - Сархунуг Дурэна. Дела правления решались мудрецами под руководством Номун Арслана, а судебные решения выносились группой знатоков во главе с Идэр Арсланом и Талон Чидагчи.
Он назначил также двух цзянцзюней /135, с. 15/. Но, как отмечает монгольская хроника, "у ханов и простого народа шести тумэнов увеличилось стремление к неподчинению. Не сумел Лигдэн-хан уговорить их мирным путем. Тогда силою собрав шесть великих народов, тридцать один год на ханском престоле сидел' /97, с. 150/. События в Монголии этого периода помогает понять высказывание Ф. Энгельса: 'Если в этом хаосе, в этих бесчисленных взаимно перекрещивающихся столкновениях кто-нибудь в конечном счете выигрывал и должен был выигрывать, то это были представители централизации в самой раздробленности, носители местной и провинциальной централизации, князья, рядом с которыми сам император все более и более становился таким же князем, как и все остальные... они были централизаторами в такой же мере, в какой были децентрализаторами по отношению к имперской власти' /4, с. 348/. Если формально звание всемонгольского хана сохранялось-за старшими потомками Даян-хана, то фактически связь феодалов-вассалов с ним слабеет, "монгольский хаган превратился в простого господина одного из тумэнов (т.е. чахарского улуса. - Т.С.)' /32, с. 154/. Деятельность децентрализаторов была направлена на создание собственных феодальных объединений, что успешно реализовалось в условиях Монголии периода, когда всемонгольскому хану не удавалось укрепить центральную власть и создать эффективную государственную структуру. . Реализации планов Тумэн Дзасакту-хана по восстановлению реальной власти всемонгольского хана помешало наличи^ силы, способной ему противодействовать, - главы тумэтских монголов Алтана (1507-1582), значение которого возросло в йериод правления Да- райсуна. Еще в 1544 г. он совершил совместное с Боди-Алагом нападение на Китай /76, с. 157/. Его активность - яркое свидетельство того, как объективно децентрализаторы по отношению к центральной власти выступали в роли централизаторов, распространявших сильную власть не только на исконные собственные владения, но и на завоеванные соседние территории.
Тумэтский правитель Алтан стремился к самостоятельности, хотел быть равноправным торговым партнером Китая и неоднократно отправлял посланцев в Китай с предложением помощи в отражении нападений монгольского хана, причем с условием, что ему будет разрешено являться с данью /76, с. 162/. В этом ему было отказано, так как даннические отношения в системе китайской традиционной политической теории не допускали возможности принимать дань от феодала, не обладавшего высшим титулом /57, с. 52-56/. Тогда в 1548 г. Алтан обратился к Дарайсуну, ставшему всемонгольским ханом, с просьбой присвоить ему звание хана. «Алтан пришел /и сказал Дарайсуну /: 'Ты получил свой титул 'престольного владыки-хана', успокоил свое государство. Существует титул малых ханов - 'шитну- хан'2 _ защитник власти хагана. Соизволь дать мне тот титул. Я буду защищать твое великое правление'. Хаган согласился и дал Алтану титул 'шитну-хан'» /10, с. 219/. Получение тумэтским Алтаном звания хана повысило его престиж, который зависел также от конкретных шагов, предпринимаемых Алтан-ханом по расширению сферы влияния: в 1552 г. он изгнал из Харахорина ойратов; присоединил Кукунор; по его приказу в 1562 г. против ойратов выступил Хутух- тай Сэцэн-хунтайджи /116, с. 10-11/. Согласно монгольской политической традиции, хан, потомок Чингисхана, верховный правитель монголов, находящийся под защитой Неба, - один. Поэтому те феодалы, реальная власть которых перешагнула за рамки их собственных владений и породила притязания на более высокий статус, вынуждены были вырабатывать концепции, способные обосновать их притязания на власть и объяснить ее формаль- i ный показатель - титул 'хан'. Так, Алтан прибегает к буддийской концепции власти, разработанной при Хубилае и записанной в дошедшей до наших дней 'Белой истории' (монг. "Цагаан туух')3. Причем древность этой традиции и соотнесённость ее со славным периодом монгольской истории должны были усилить ее авторитет, убедить всех в законности притязаний тумэтского правителя. • .
"Белая история' стала не просто кратким изложением того, как , руководствоваться в равной мере и безошибочно 'двумя законами', когда 'закон истинной религии неразрушим подобно шелковому узлу, закон строгого хагана неразрушим подобно золотому ярму' /146, с. 109/ . В. ней мы видим обобщение тех идей о религии и государстве, которые на протяжении многих веков зарождались и вы эре- вали в рамках буддийского учения®. Формула 'двух законов' впервые появляется в письме Сакья- пандиты, где она выражена словами Годана: 'Благодаря мне, который защищает мир человеческим законом (тиб. mi с1 os), и тебе, который защищает его божественным законом' (тиб. lha с1 os ) /152, с. 10/. По мнению Щ. Биры, концепция 'двух законов" 'была выработана именно этим ламой /Пагба/ по настоянию Хубилай-хагана. Пагба, конечно, опирался как на буддийское этико-моральное учение, так и на древнеиндийские и тибетские традиции' /20, с. 87/. Нельзя назвать 'Белую историю' сугубо теоретическим сочинением, так как кроме изображения картины мирового порядка, покояг шегося на 'двух законах", в нем содержатся практические рекомендации к их применению для достижения основной цели - получения блага: временного мирского - земного счастья или постоянного духовного блага - полного избавления от страданий. Если первое обеспечивается мирок и покоем, то второе - дхарани и сутрами. Задача ламы - заботиться о распространении сутр и дхарани и об их изучении, тогда как правитель должен обеспечить покой и мир идеального государства. Истинный' правитель, способный обеспечить эти условия, - хан чакравартин®. "Возвышающимся над всеми хаганом чакравартином' называется тот, кто распространяет религиозный закон, сутры и дхарани" /146, с. 116/. Согласно "Белой истории", в Монголии первым идеальным правителем был Чингисхан - носитель светского блага, чакравартин, воплощение бодисатвы Ваджрапани, передавший мандат на право ношения звания "чакравартин" своему внуку Хубилаю. Им соответствовали духовные учителя, так как функционирует только то государство, правитель которого в своей деятельности руководствуется "двумя законами". Автор "Белой истории" обращается к прошлому, причем не только своего народа, но и Индии, Тибета, Кушан, Китая, Кореи, стран, где, по его мнению, только благодаря соблюдению "двух законов" государственность могла достигнуть столь высокого уровня. . Ретроспективное отношение к Чингисхану не как к сыну Неба, а как к истинному проводнику и последователю "двух законов" является дополнительным фактором в стремлении подчеркнуть для современников основной критерий в оценке титула "хан/хаган". Слов4 Ху- билая: «Мой дед благословенный священный Чингисхан превосходно применил /два закона/ и привел в порядок народ. Теперь и я подобным образом буду применять "два закона"» /146, с. 113/; упоминание того, что Чингисхан «равно почитал "два закона", основанных предками» /146, с. 115/ и что «священный Чингисхан утвердил авторитет "двух законов"» /146, с. 148/, - обычный прием средневековых правотворцев, приписывающих государственным деятелям действия, которых они не совершали. . Теория "двух законов" в качестве главного постулата выдвигала такой: "Без религиозного закона живые существа попадут в ад, без закона хана народы и племена погибнут" /146, с. 143/. Это определило те "три великих дела", выполнение которых требовалось от правителя: нести спасение живым существам, управлять народами и проводить мероприятия по защите государства. Выдвижение в качестве первоочередной задачи заботы о спасении модифицировало, требования к типу истинного правителя, перенесло акцент на новое свойство:-«Кто вращает тысячу золотых’колeQ /учения/ среди живых существ, живущих в невежестве, кто распространяет религиозный закон, сутры и дхарани, называется "возвышающийся над всеми хаган чакравартин"» /146, с. 119/. В "Белой истории" Хубилай- хан объявлялся ханом чакравартином, достойным продолжателем традиций Махасамади, трех царей Тибета, проводником "двух законов". Его преемники на китайском престоле в основном продолжали его политику в отношении буддизма. Большую роль в распространении и укреплении "двух законов" в Монголии XVJ—XVII вв. имела изложенная в "Белой истории" концепция исторического развития Монголии. Всемирно-исторический про- цесс рассматривался в ней как развитие буддийской государственности благодаря "двум законам", где Монголия выступала в качестве достойного преемника древнеиндийских традиций через посредство Тибета. Что касается собственно истории Монголии, то, поскольку идеальное государство существует только благодаря руководству "двумя законами", авторы "Белой истории", ориентированные на государство Хубилая, приписали Чингисхану свойства чакравартина и проводника "двух законов" и тем самым определили исторический процесс Монголии как развитие от славного прошлого (идеальное буддийское государство Чингисхана и Хубилай-хана) через полное смуты настоящее (антиидеал) к будущему (идеал). Способствовать достижению идеала в период феодальной раздробленности могло, по мнению средневековых деятелей,'- следование концепции "двух законов". Объявляя себя последователем этой концепции, правитель как бы брал на себя обязательства возродить идеальное государство Хубилай-хана и тем самым требовал признания его законным ханом. В Монголии XVI— XVII вв. «учение о сильной царской власти имело с самого начала не абстрактно философское* а сугубо практическое значение. Имея звание чакравартина, то есть "вращающий колесо /учениц/" в его буддийском значении, монгольский хан вполне мог претендовать на право быть всемонгольским хаганом» /21, с. 176/. . Получив аргументированную концепцию, тумэтский_правитель приступил к практическим действиям. Естественным результатом этой деятельности явилась его встреча с главой школы гэлугпа Соднам Чжамцо, В ходе встречи, как известно, они обменялись титулами: Алтан поднес Соднам Чжамцо титул Boyda qamuy-i medegci- te: v6ir dar-a Dalai lam-a ("всеведущий богда Ваджрадара далай-лама") и в свою очередь получил от последнего титул "Мудрый хаган чакравартин, вращающий 1000 золотых колес /учения/" (монг. MingYan altan kurdun-i ergigulugci cakravar-un secen qayan /10, c. 254/. Таким образом, в монгольской истории впервые существуют одновременно два обладателя титула "хаган" - всемонгольский Тумэн Дзасакту-хан и Алтан-хан. Если первый обладал верховной властью согласно своему праву, то второй претендовал на это посредством получения титула "хан/хаган", утратившего в соответствии с предварительно обоснованной концепцией "двух законов" традиционную семантику, которую он имел к XVI в., - обладающий верховной властью в качестве законного примогенитурного наследника. Ведь согласно вновь распространяемой концепции, "ханом" может называться тот правитель, который действует, соблюдая "два закона". "Если /“он/ осуществляет правление, отклоняясь от закона, не может быть главой государства" /146, с. 146/, т.е. передача титула как формального показателя высшей власти происходит Не по принципу при- могенитуры, а по заслугам. Чисто теоретические положения "Белой истории" определили статус хана и ламы как равных. Но вероятно, это характеризует только то, что они оба в равной степени способствовали: функционированию общества и государства. Что же касается их положения относительно друг друга, то хан - глава государства, а 'владыкой учения" считался лишь "тот, кто может заставить протекать четыре великие реки Абишеки во имя хагана, Владыки государства' /21, с. 96/. Данным положением совершенно четко определялись подчиненные функции церкви, должные обеспечить идеологическую поддержку ханской власти. Эти идеи отразились как в приветственной речи Хутухтай Сэцэн- хунтайджи по случаю встречи далай-ламы и Алтан-хана /21, с. 178; 146, с. 42-43/, так и в 'Законе учения /дхармы7, обладающей десятью добродетелями""^, составленном им же на основе 'старых образцов-сутр' /10, с. 254/, которым юридически было оформлено и закреплено принятие в Монголии нового учения в качестве официального и господствующего. Запрещалось поклонение и жертвоприношение онгонам, жертвоприношение скотом, захоронение жены, слуг и животных с умершим, отменялось умерщвление животных (верблюдов, лошадей) при похоронах и приношение в жертву лошадей, а вместо этого были предложены ежегодные и ежемесячные посты /Там же, с.*252/. Регламентировалось поведение мирян, принявших религиозные обеты: "Если убаши и убасанцза, преступив религиозный закон, убьют /кого-либо/, наказываются согласно прежним законам, /имущество/ конфисковывается" /Там же, с. 253/. Монахи четырех степеней не привлекались к облавной охоте, освобождались от податей /Там же, с. 254/. Были приравнены к светским духовные титулы: "Если простолюдин по отношению к монахам четырех степеней /совершит следующие проступки/: изобьет, оскорбит, лишит жизни, /при наказании/ достоинство цорджи соответствует хунтайджи, рабджам- ба и габджу - тайджи, гэлунов - хонджин-тайджи и цзайсанам' /Там же, с. 253/. Восстановление Алтан-ханом политической концепции "двух законов" имело решающее значение для успехов ламаизма в Монголии. Объявление его официальным вероисповеданием обеспечило его защиту и покровительство со стороны светской власти и способствовало развитию идеологических институтов, которые, в свою очередь, укрепляли светскую власть. В качестве руководства в политической деятельности концепция "двух законов" применялась не только Алтан- ханом, но и всемонгольскими ханами: как Сэцэн-хан поддерживал мир в государстве благодаря союзу,-светской власти и религии (монг. sajin tor5—ber yerongkei yeke ulus—i engkerjiguliin ), так и Лигдэн-хан, согласно терминологии монгольских рукописей, следуя прежней традиции, уравнял два закона (монг. qoyar toro—yi teg— site bayijfulun ) /10, C. 220-222/. Лигдэн-хан вскоре после интронизации принимает посвящение . абишик от представителей школы кармапа Майдари-хутухты и Цонэ- цорджи /135, с. 17/. Но позже он меняет ориентацию и в 1617 г. вызывает из монастыря Сакья в Тибете в качестве своего учителя Сакья Панчен Шарба Ананда Шри Бадра. Последний вновь дал Лигдэн- хану посвящение абишик и стал придворным духовным лицом с почетным титулом, дарованным Лигдэн-ханом, - "Ваджрадара хутухту лама" /135, с. 21/. Таким образом, Лигдэн-хан в дополнение к тра- диционной монгольской концепции верховной власти в своей политической практике применил идеи, содержащиеся в "Белой истории", восстановленной в XVI в. Хутухтай Сэцэн-хунтайджи по поручению Алтан-хана. В титулах^ которые носит Лигдэн-хан, утверждается законность в наследовании им власти всемонгольского хана и пробуд- дийский характер его деятельности. В колофонах Ганчжура он титулуется так: "Воссевший на трон Чингисхана Темучина, йебесный святой владыка мира Лигдэн хутухту Даймин Чингисхан", "владыка мира - воплощение, Тан тайцзун-хан", "Лигдэн-хутухту, великий Юань- ский Сэцэн-хан" /135, с. 30/. В "Шара туджи" все эпитеты объединены: "Лигдан Хутухту, прозванный Суту Чингис Даймин Сэцэн, победитель всех стран, великий Чакравартин, тэнгри из тэнгриев, всей вселенной Хормуста, вращающий золотое колесо, владыка учения, превосходным образом осуществил два правления" /7, с, 150/. . Для Монголии XVT—XVII вв., когда при наличии центральной власти характерны длительные периоды ее, ослабления и образование новых достаточно сильных феодальных объединений, обоснование права на власть имело большое значение. Поэтому неслучайно первой сутрой, переведенной по поручению Алтан-хана с тибетского языка, была "Алтан-гэрэлту", в которой содержатся буддийские идеи верховной власти. "Нарем делается тот, кто рождается среди Богов (Дев) в силу своих прежних деяний" /21, с. 173/. В колофоне этой рукописи Алтан-хан назван дхармараджёй и чакравартином. Политическая концепция "двух законов" была привлекательна для монгольской феодальной верхушки периода борьбы центробежных и центростремительных тенденций, когда каждый князь стремился стать ' полноправным правителем, закрепив это в титулатуре. Получение ту- мэтским Алтаном Титула "хан" послужило примером и оправданием для других - халхаских феодалов. Халха была одним из шести монгольских тумэнов и называлась "аглагийн арван хоёр хапх" (двенадцать дальних халха/ских отокз/) или "арван хоёр халх" (двенадцать /отоков/ Халхи) /115, с. 25/. В составе левого, западного крыла она была подчинена всемонголь- скому хану. О том, что халхасы осознавали свое единство со всей Монголией, мы можем судить по наличию родословных всемонголь- ских ханов, традиционных и для халхаских летописей XVII в. Но в какой зависимости от центральной власти находилась Халха, как осуществлялись связи, из-за отсутствия сведений сказать трудно. В источниках есть только редкие упоминания о существовавших торговых отношениях между Южной Монголией и Халхой, 6 военной помощи ту- мэтского Алтан-хана халхасам в борьбе против ойратов. Специальных работ о внутренней организации Халхи XVI—XVII вв. нет, ее характер затрагивался исследователями в общих трудах, посвященных монгольской истории. При этом давалась характеристика, относящаяся вообще к Монголии, а следовательно, и к Халхе: "...единое 'монгольское государство начинает дробиться на более или менее значительное число местных феодальных владений, стремящихся к политической самостоятельности" /47, с. 109/. Такую же точку зрения, которая подчеркивает феодальную раздробленность в Халхе, не- зависимость и несвязанность халхаских ханов, имеет Г.С. Горохова /39/. ' , Д. Гонгор и другие монгольские исследователи придерживаются мнения о создании в Халхе государства во главе с ханом (монг. "Хал- хын хаант улс буй болсон нь. Абтай") /107, 185/ и связывают это с возросшим авторитетом Абатая, который даже стал управлять Хал- хой /116, с. 16; 118, с. 162-163/. Считается, что возглавлял Халху и его сын - Эрэхэй Мэргэн-хан /107, с. 203/. Особо отмечаются усилия тушету-хана Гомбодорджи (1594-1655) по укреплению единства Халхи /107, с. 203; 116, с. 34-35/, а тушету-хан Чихундорджи (1634-1699) называется ханом, в ведении которого находилась вся Халха /116, с. 57/. То есть монгольские историки проводят мысль о том, что Абатай-хан и его потомки тушету-ханы управляли Халхой. Но тот же Д. Гонгор замечает, что в конце XVI в. Ашихай Дархан-хунтайджи подчинил себе другие хошуны и стремился владеть всей Халхой по праву старшего /107, с. 182/. Мы имеем две совершенно противоположные точки зрения на политическую организацию Халхи второй половины XVI—XVII в.: с одной стороны, абсолютная самостоятельность аймаков, с другой - подчинение Халхи тушету-ханам. Выявление характера политической организации Халхи необходимо для понимания организационной структуры формирующейся церкви. Название "Халха" закрепилось за наследственным владением Гэрэсэндзэ (младший сын Даян-хана), которое около середины XVI в. включало 7 из 12 халхаских отоков. После смерти Гэрэсэндзэ Джа- лаир-хунтайджи Халха была поделена между его семью сыновьями, что, однако, не означало политического дробления на абсолютно изолированные уделы. Наследовал ему старший сын Ашихай, к нему перешли титул "хунтайджи", вся военная, административная и судебная власть. Поскольку Гэрэсэндзэ владел всей Халхой, то и Ашихай Дар- хан-хунтайджи получил власть над всеми семью халхаскими хошуна- ми. Так же как владения всемонгольского хана, Халха разделялась на два крыла: западное, состоявшее из четырех хошунов (Ашихай Дархан-хунтайджи, Ноентай Хатан-багатур, Далдан-хундулэн, Саму) и возглавляемое старшим потомком Гэрэсэндзэ, и восточное, состоявшее из трех хошунов (Нунуху Уйцзан-нойон, Амин Дурал и Дари, который потомства не имел и владения которого перешли после его смерти Амин Дуралу) и возглавляемое, вероятно, одновременно Нунуху Уйцзан-нойоном и Амин Дурал-нойоном. За рассматриваемый период в Халхе сменились следующие старшие потомки Гэрэсэндзэ: Ашихай Дархан-хунтайджи - Баяндар-хунтайджи - Лайхор-хаган - Субантай дзасакту-хан - Норбо Биширэлту-хаган - Ванчок Мэргэн- хаган - Шара дзасакту-хаган. Для Халхи также была характерна борьба двух (центростремительной и центробежной) тенденций, и $еЩшы. рёалйзовав1ШГё“СШЧС? возможности, обратились к практике, при>®4^ЮРЛ^Мэтск^ Ajj^pH-| ханом, т.е. присвоили себе титулы, котярдле ;давали право широкие полномочия. До последней тре?? вовало феодала с титулом "хан/хаган"|Хэрэсэндзэ, получив в удел | Халху, носил титул "хунтайджи". Из семи сыновей Гэрэсэндзэ лишь Ашихай в качестве его прямого наследника имел самый высокий в Халхе титул " хунта йджи", другие носили титулы "нойон", "тайджи", "багатур", "хундулэн". Во втором поколении картина изменилась. За ; Баяндаром - потомком Ашихая - сохранился титул "хунтайджи", но J потомок Нунуху Уйдзан-нойона (третьего сына Гэрэсэндзэ) - Аба- тай - занял более высокое положение в феодальной иерархии. Этому способствовала его деятельность: с 13 лет он воевал с , ойратами, подчинил часть их себе и посадил там править своего старшего сына; поддерживал торговые отношения с Южной Монголией. «Врагов привел к своей власти, опекал братьев старших и младших без различия, /ему/ был поднесен титул "ха му г эхи тушету хаган"» /6, с. 77/. Заинтересованность Абатая во встрече с далай- ламой /6, с. 77/ родилась благодаря знакомству с ламаизмом через плененного Давачи-бакши /121, с. 18,81/ и хухэхотоских торговцев. Ему, так же как и тумэтскому правителю, было необходимо получить высший монгольский титул. Получение титула Абатаем привело к аналогичному шагу глав двух крыльев Халхи - восточного и западного, но не столько с благословения далай-ламы, сколько по их собственной инициативе. И в третьем поколении сын Баяндара-хунтайджи (Запад Халхи) уже известен под именем Лайхор-хагана, а титул "хуртайджи" переходит к его двоюродному брату - Шолой-убаши-хунтайджи (Алтын-ханы Западной i Монголии); после смерти Абатай-хана второй его сын правит землями по р. Толе под именем Эрэхэй Мэргэн-хана. , Глава восточного крыла получил титул "джинон" - Шолой Далай- джинон, а позднее титул "хан" - Шолой Сэцэн-хан. В четвертом поколении (1630-е гг.) титулы закрепляются окончательно. Потомки Ашихая получают титул "дзасакту-ханов", который переносится на их владения; кочевья потомков Абатай-хана по р. Толе называются "ту- шету-хановскими", а восточная часть Халхи - Сэцэн-хановским ай- , маком. I , Но рост авторитета тушету-ханов в Халхе отнюдь не означал то- ; го, что власть и управление перешли в их руки. Значение традиции, * когда главой считался старший в роде, было велико, и это достаточ- ; но четко прослеживается в оригинальном источнике XVI—XVII вв., опубликованном X. Пэрлээ, - сборнике "18 законов". Основная часть законов относится к первой четверти XVIIB. - с 1604 по 1620-е гг. (два закона были составлены в XVI в., один - в 1639 г.). Состав участников съездов и собраний, где принимались законы, нестабильный, но можно отметить законы, в которых подчеркивалось, что' они приняты всей Халхой (законы второй половины XVI в., 1604,; 1620, 1639 гг.) /121, с. 80-82, 86, 100, 101, 103, 106/ или ; четырьмя хошунами (законы 1613, 1614, 1616, 1620-х гг.) /Там 1 же, с. 88,89, 94, 99/. Иногда законы приняты не на общехалхас- 1 ком съезде (1611, 1614, 1616, 1617 гг.), но в них отмечается, j что семь хошунов следуют,им /Там же, с. 87, 92, 96, 98/. j ? Среди участников съездов и собраний раньше всех титулом "ха- '!? ган" отмечены потомки Нунуху - Абатая: Эрэхэй-хаган - в законах XVI в., тушету-хаган - 1614, 1620-е, 1639 гг. /Там же, с. 83, 93, 99, 106/. Титул "дзасакту-хан" упоминается впервые в 1639 г. /Там же, с. 106/. Но в тексте законов фигурирует также "хаган ахай" ("старший хан" - 16,17, 1620 гг.) /Там же, с. 98, 100/. По мнению X. Пэрлээ, титулом "хаган ахай" именуется тушету- хан Гомбодорджи. Но необходимо учитывать, что "18 законов" в качестве официального документа отражают номинальное положение дел в Халхе, а именно то, что старшими здесь были потомки Ашихая. Особенно ярко это проявилось в соблюдении этикетных формальностей при перечислении участников съездов; В этом сборнике законов мы дважды встречаем имена потомков Ашихая и Нунуху (Эрдэни-хунтай- джи и Эрэхэй-хаган) в законодательном документе конца XVI в. /Там же, с. 83/ и в законе 1639 г. (дзасакту-хан и тушету-хан) /Там же, с. 106/. В XVI в, сын Абатая уже носил титул "хан", а потомок Ашихая - "хунтайджи". Несмотря на это, оба раза первым назывался потомок Ашихая Дархан-хунтайджи. В законе 1620 г. содержатся довольно точные характеристики "старшего хана". Например, перечисление феодалов, участвовавших в составлении этого закона, начинается так: "Старший золотого рода, правитель Хатун Багатур—нойон, правитель Дархан Тушету— нойон..." /Там же, с. 100/, Хатун Багатур-нойон — потомок второго сына Гэрэсэндзэ,владения которого входили в западное крыло Халхи, и он не мог быть правителем тушету-ханов из восточного крыла. Более того, при этом следовании этикету, который соблюдался и этих законах, прежде него мог быть упомянут лишь старший родственник, т.е. дзасакту-хан. В пользу дзасакту-ханов говорит и то, что в ведении хаган-ахая находились правое и левое крыло /Там же/, что, согласно монгольской традиции, являлось компетенцией Ашихая и его потомков. Можно сказать, что первая четверть XVH в. отмечена особым подъемом законодательной деятельности номинального главы Халхи® в целях усиления власти. 1 Дзасакту-ханом была предпринята попытка регламентировать жизнь халхаских хошунов законами, которые принимались монгольскими князьями на съездах. Границы кочевий обоих крыльев были четко определены, и за нарушение их налагался штраф: 50 верблюдов с нойона и три девятка - с табунана и шигэчина (1620 г.) /Там же/. Дзасакту-хан, возглавлявший Халху, сделал попытку реально управлять ею и установил кроме правителей восточного крыла Хатун Багатура и западного - Дархан Тушету-нойона чиновников, осуществлявших правление в семи хошунах /Там же, с. 101/. Периодичность съездов не регламентирована, но отмечается обязательность присутствия феодала. Положение, выработанное в XVI в.: 'Если нойон не прибыл на съезд, взять /с него/ панцирь, сто верблюдов и тысячу коней" /Там же, с. 81/, в 1620 г. было уточнено таким образом: " Если на съезд не прибудет человек ханского достоинства, взять /с него/ 100 коней, 10 верблюдов. Если не прибудет табун или щигэчин - 50 коней, 5 верблюдов" /Там же, с. 100/, Постановления съездов обладали силой закона, и требовалось неукоснительное их соблюдение, за чем следили чиновники: "Если этот за кон нарушит человек ханского достоинства, взыскать 1000 коней, 100 панцирей, 100 верблюдов. Если нарушит владетельный (владе- : ющий людьми, - Т.С.) борджигин, поступить так же. Невладетельный ' борджигин штрафуется тремя девятками. Табунан и шигэчин - 5 панцирями, 5 верблюдами, 50 лошадьми. Если нарушит простолюдин, его казнят, а имущество конфискуют" /Там же, с. 100/. Эти попытки создать действенную центральную администрацию не реализовались из-за наличия центробежных тенденций. Политическое объединение "семь халхаских хошунов" во второй половине XVI — XVII в. - реальность, отраженная как в русских®, так и в китай- ских^ источниках, реальность, развитию которой препятствовали феодалы, для которых "узкие, партикулярные интересы, характерные для феодализма, оказываются доминирующими" /32, с. 150/. ‘ Так необходимость в новой концепции, способной обеспечить до- ; статочно обоснованную аргументацию права высшей власти для децентрализаторов, обусловила возрождение в Монголии буддизма в ла- - маизированной форме. Другим фактором, способствовавшим успехам ламаизма, было то, что и формальный глава Халхи (дзасакту-хан), и его политический противник (тушету—хан) стремились объединить под своей властью большее число земель, поэтому оба использовали ламаистскую церковь в качестве интегрирующего фактора в регионе, где господствующей религией был шаманизм. Чтобы держать^ под надежным контролем зарождавшийся при их покровительстве институт - церковь, феодалы вливались в ее высшие слои:-они посвящали духовной деятельности своих сыновей или ближайших родственников, отправляли учиться в Тибет, где им присваивали высший духовный ти— ту л "хутухта". - , . Первым в Халхе, в кочевьях дзасакту—хана, появился представитель красношапочников /120, с. 48/, родственник, джалханцза-хутухта /6, с. 74/ (в 1631-1654 гг.), т.е., как и во Внутренней Монголии, в Халхе красношапочники начали закрепляться при дворе номинального главы. В свою очередь, тушету-хан в 1635 г. сделал своего сына ламой, а в 1649 г. привел торжественную церемонию освящения . монастыря Ширету-Цаган-нур и возведения сына на кафедру в качестве настоятеля этого монастыря. В этой церемонии, инициатором которой был, несомненно, тушету-хан, приняли участие феодалы четырех халхаских хошунов, что являлось признанием лидерства ту- шету-хана в восточном крыле и духовного авторитета его сына как духовного деятеля. Оба светских лидера (формальный и неформальный) имели при себе родственников - хутухт, но тушету-хан, проведя церемонию освящения монастыря в присутствии пердставителей халхаских хошунов, первым сделал реальный шаг к тому, чтобы использовать ламаио- скую церковь в качестве интегрирующего центра. Эта попытка туше- ту-хана лидировать в духовной сфере выдвижением своего сына вызвала ответную реакцию дзасакту-хана, который не желал уступать : позиций: сразу после предпринятых тушету-ханом шагов он пригласил к себе ойратского Намхай Чжамцо. «Тогда халхаский Засакту-хан прислал посланца Улабу Санджина пригласить /Зая-пандиту/-Ч На исходе года дракона (1640) по окончании наган сара - года змеи (1641), весною выехал /Зая-пандитаУ из Толор Цорго. От Засакту- хана его пригласил Тушету-хан. От Засакту-хана и Тушету-хана его пригласил Маха самади Дэцэн-хан. Удовлетворив учением избранных, СЗая- пандита/ сделался ламой трех ханов семи хошунов... Хан (дзасакту- хан. — Т.С.) приказал давать Зая—павдите ежедневно по три барана и 30 подвод и поднес ему звание "рабжамба Зая-пандита"» /54, с. 7-8/. Приглашение дзасакту-ханом зая-павдиты в свои кочевья и наименование его 'ламой трех ханов семи хошунов" - акт непризнания им лидерства в духовной области за сыном тушету-хана, будущим джебцзун-дамба-хутухтой. ' Несмотря на высокий духовный авторитет, котрый имел зая-пан— дита в монгольском мире, эта Инициатива дзасакту-хана не смогла направить формирование халхаской церковной организации по нужному ему руслу, т.е. под его непосредственным контролем. И основной причиной этого было не возвращение зая-павдиты в ойратские кочевья, а характер политической организации Халхи. Тушету—хан энергично стремился к власти над всей Халхой, а дзасакту-хан, хотя и пытался сохранить за собой звание номинального ее главы и подтвердить его, никогда реальной властью не обладал. Независимое от него владение (тушету-ханов) возникло не только в левом (восточном) крыле во главе с Абатай-ханом, но И на территории, относящейся к его (дзасакту-хана) управлению, - в правом (западном) крыле - владения Алтын-ханов Западной Монголии. Смерть дзасакту-хана Норбо (1661) породила острую борьбу за власть между его потомками. Это ослабило дзасакту-ханавский аймак, и переход его подданных к тушету- хану усилил позиции последнего. Политическая организация Халхи XVI—XVII вв., характерная для периода феодальной раздробленности, определила структуру зарождавшейся церкви - административно не связанные между собой монастыри.
<< | >>
Источник: Скрынникова Т.Д.. Ламаистская церковь и государство. Внешняя Монголия. XVI - йачало XX века. - Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние. - 104. 1988

Еще по теме ПОЛИТИЧЕСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ ХАЛХИ:

  1. РАЗДЕЛ 4. Структурно-функциональная организация и типология политических систем и политических режимов
  2. Начало радикального движения, политические организации
  3. 4. Документы немецких политических партий и организаций
  4. 3. ПОЛИТИЧЕСКАЯ, СОЦИАЛЬНАЯ И ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ АРИЕВ ВРЕМЕН «РИГВЕДЫ»
  5. Р А З Д Е Л II СИСТЕМА СОЦИАЛЬНЫХ И ПОЛИТИЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЙ СОВРЕМЕННОГО ИНФОРМАЦИОННОГО ОБЩЕСТВА КАК СРЕДА ОРГАНИЗАЦИИ И ПРОВЕДЕНИЯ ТАЙНЫХ ОПЕРАЦИЙ ИНФОРМАЦИОННО-ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ ВОЙНЫ
  6. Тема 1.4. Основные признаки политической (государственной) власти. Политическое господство и легитимность
  7. 3 Изменения в политической системе в конце XIX - начале XX в.в. Политические партии и развитие избирательного права
  8. § 20—21. Политическое сознание и политическое поведение
  9. §15. Политическая система и политический режим
  10. 1. Политика, ее роль в жизни общества. Структура политической сферы. Политическая система общества
  11. Глава 48 ВЗЫСКАНИЯ ПО ИСПОЛНИТЕЛЬНЫМ ДОКУМЕНТАМ С ГОСУДАРСТВЕННЫХ ПРЕДПРИЯТИЙ, УЧРЕЖДЕНИЙ, ОРГАНИЗАЦИЙ, КОЛХОЗОВ, ИНЫХ КООПЕРАТИВНЫХ ОРГАНИЗАЦИЙ, ИХ ОБЪЕДИНЕНИЙ, ДРУГИХ ОБЩЕСТВЕННЫХ ОРГАНИЗАЦИЙ
  12. 6. Трудовые отношения при смене собственника имущества организации, изменении подведомственности организации, ее реорганизации
  13. Трудовые отношения при смене собственника имущества организации, изменении подведомственности организации, ее реорганизации
  14. Статья 400. Процессуальная правоспособность иностранной организации и международной организации
  15. ОРГАНИЗАЦИЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ЭКСТРЕМИСТСКОЙ ОРГАНИЗАЦИИ (ст. 2822 УК РФ).