<<
>>

1. Кто такой Г.П. Щедровицкий?

Мне представляется, что одна из бесспорных заслуг Щедровицкого состоит в том, что он на протяжении всей своей творческой жизни пытался наладить совсем иной способ работы, пытался запустить механизм коллективного творческого поиска, в ходе которого происходит непрерывная переработка и ассимиляция выдвинутых идей, где ничего не теряется и имеет место постоянное критическое осознание пройденного пути.
Именно в этом, как мне кажется, он видел главную цель Московского методологического кружка (ММК), предполагая, что опыт его будет распространяться по всей стране. И аналогичные кружки действительно возникали, и в Москве, и в других городах, например, в Новосибирске. Именно эта цель привела его к идее организационно-деятельностных игр (ОДИ). Указанная стратегическая идея постоянно определяла характер его публичного поведения. Он упорно стремился к тому, чтобы заставить окружающих его людей рассуждать, заставить их мыслить, пробудить от интеллектуального сна. На конференциях и семинарах он всегда выступал возмутителем спокойствия, пытаясь обострить ситуацию, озадачить, вызвать дискуссию. Он подобно Сократу постоянно нарушал зеркально спокойную гладь интеллектуального болота. На это уходили силы и время, и ему поэтому, как и Сократу, не удалось полностью развить и завершить свои собственные теоретические концепции. Ему для этого не хватало спокойствия и тишины кабинета, но он и в принципе не был кабинетным ученым, его манили площади Афин. Построить и запустить в нашей тогдашней догматической философии механизм творческого поиска - это был грандиозный замысел. Его, разумеется, не удалось полностью реализовать, но это никак не отрицает его значимости. А как его можно было полностью реализовать в стране, в которой, если говорить о сфере социального знания, этот механизм систематически разрушали на протяжении многих десятилетий! Думаю, что задача, поставленная Щедровицким еще в конце 50-х годов, актуальна и сейчас.
Да, ему не удалось полностью эту задачу решить, но это не означает, что он сделал мало. Он оказал влияние на огромное количество людей, он создал мощное движение, которое в той или иной форме существует и сейчас. Именно с этой грандиозной стратегической задачей построить в нашей философии кухню творческого поиска и связан для меня в первую очередь облик Щедровицкого, облик его и как человека, и как мыслителя. Это не значит, что я пренебрежительно отношусь к его Георгий Петрович ГЦедровицкий идеям, которые он постоянно пропагандировал в своих докладах, лекциях и статьях. Ни в коем случае. Начиная с самых первых своих работ, он ставил интересные и принципиальные проблемы, предлагал интересные решения, резко выделяясь тем самым на фоне нашей тогдашней серой литературы. С его идеями можно соглашаться или не соглашаться, но нельзя пройти мимо них. Они как узловые железнодорожные станции: только здесь можно совершить пересадку. Конечно, чтобы полностью осознать значение работ Щедровицкого, надо воспринимать их в контексте того времени, когда они создавались. Надо вспомнить конец 50-х и начало 60-х годов, когда настольной книгой большинства философов был печально знаменитый «Материализм и эмпириокритицизм» и в литературе господствовала пошлая «ленинская теория отражения». Впрочем, в массовой философской литературе это продолжалось и в 60-е, и в 70-е годы. Мне лично очень повезло, ибо в Академгородке Сибирского Отделения АН, где я проработал более 20 лет, идеологический зажим был сведен к минимуму. И все же было время в начале 60-х годов, когда из-за идеологических обвинений мне пришлось уйти из философии и поступить на работу в Институт автоматики и электрометрии, где любезно согласились меня приютить. В 1981 году я переехал в Москву и начал работать в Московском университете. Когда я рассказал одному из своих коллег, что я собираюсь читать в курсе философии, он ответил категорически: «Здесь это абсолютно невозможно». На этом фоне работы Георгия Петровича - это цветущий оазис в пустыне.
Было бы очень интересно нарисовать этот контрастный пейзаж, но это не входит в мою задачу. Дело в том, что идеи Щедровицкого значимы и без этого контраста, хотя не так-то просто сказать, что именно он сделал. Не просто, если мы хотим провести некую жесткую канцелярскую инвентаризацию. Не претендуя на полноту, назову несколько направлений его работы, где он был, так сказать, зачинателем. 1. Он впервые в нашей литературе начал на микроуровне содержательный анализ знания, отходя от традиций формальной логики. Его попытка построить так называемую содержательно-генетическую логику, закончилась, как мне представляется, неудачей, но оставила после себя немало интересных проблем. По сути дела, в основе его работ лежала глобальная проблема - представить знание как объективное социальное образование. И здесь он не только опередил, но и превзошел К. Поппера. 2. Он построил генетическую типологию знаний, связав ее с проблемой перехода от описаний деятельности к изучению естественных процессов. Эта проблема до него вообще не обсуждалась в философской литературе, хотя она, по моему мнению, является одной из основных в эпистемологии и философии науки. 3. Он впервые в нашей литературе начал закладывать основы так называемой теории деятельности. И если мы сейчас постоянно говорим о деятельностном подходе, то это у нас идет не от Вебера или Парсонса, а от Щедровицкого. Он, в частности, построил детальную картину процессов воспроизводства социальной деятельности, чем до него на таком уровне тоже никто не занимался. 4. Именно в работах Щедровицкого закладывались основы современных исследований систем с рефлексией. Мне представляется, что он пошел здесь по неправильному пути, но это вовсе не отрицает значения его постановочных работ. 5. На фоне господства так называемого «диамата» он выдвинул идею построения новой методологии как особой формации мышления. С ним можно не соглашаться в конкретных деталях, но нельзя не признать того факта, что он расчистил в этой области путь для дальнейших исследований.
Вспомним для контраста имевшие тогда место в нашей литературе жалкие попытки выделить методологии разного уровня с единственной целью, оградить от претензий диамата такие, например, направления, как системный метод. Я перечислил далеко не все, я думаю, что этого просто невозможно сделать, ибо, по моим воспоминаниям, даже тривиальное различение объекта и предмета пришло к нам с семинаров Щедровицкого. Его наследие многогранно. Во-первых, это идейное содержание его работ: вопросы и проблемы, которые он ставил, варианты их решения. Надо при этом иметь в виду, что он работал в очень широком диапазоне, внеся определенный вклад не только в философию, но и в целый ряд других социальных дисциплин. Во-вторых, это стиль его мышления, который достаточно своеобразен и вполне заслуживает исследования. В-третьих, это история ММК, зафиксированная не только в памяти непосредственных участников, но и в огромном количестве магнитофонных записей, а также в работах учеников Щедровицкого. Думаю, что все это представляет собой очень интересный, хотя и сложный материал для психолога или социолога науки. В частности, на этом материале можно написать прекрасную работу в стиле case-studies, которая существенно дополнит картину состояния умов в России второй половины прошлого века. Наконец, в-четвертых, перед нами яркий образец жизни, целиком отданной мышлению, и это, по моему глубокому убеждению, тоже представляет собой социокультурную ценность. Щедровицкий говорил, что мышление - это образ жизни, и не только говорил, но и продемонстрировал это на своем собственном опыте. К сожалению, у нас нет пока ярких воспоминаний о Георгии Петровиче, характеризующих эту сторону его личности. Мне его работы чем-то отдаленно напоминают философию античности. В жизни моего поколения сложилась ситуация, когда рухнула мощная традиционная парадигма, парадигма, подкрепленная штыками. Она рухнула не потому, что появилась новая, а потому, что старая вдруг обнаружила свою полную несостоятельность и откровенно полицейскую природу.
Это не связано с перестройкой, это произошло уже в 50-е годы. Во всяком случае, это произошло для некоторых, о которых я и буду говорить. Старая парадигма зашла слишком далеко в своем отрицании новейших в то время направлений в развитии науки: это и кибернетика, и генетика, и квантовая механика, и теория относительности, и математическая логика... Она зашла слишком далеко в своем откровенном догматизме и начетничестве. И вот мы вдруг оказались в положении детей, впервые созерцающих мир. Раньше этот мир был отгорожен мифом, но шоры упали с глаз. И для работ Щедровицкого, как и для древних греков, характерна некоторая детская свежесть взгляда и вера в то, что мы вот-вот все поймем и объясним. В пятидесятые годы мы верили не столько преподавателям, сколько своим однокашникам. Я помню, как жадно мы, студенты философского факультета Ленинградского университета, ждали в 1953 году дипломную работу В.П. Бранского, ибо пошел слух, что он построил там систему категорий. Мы ждали друг от друга открытий, мы просто не предполагали возможности другой жизни. Мы не делали себе никакой скидки на возраст, мы не признавали старшее поколение, не признавали его авторитет, мы всю ответственность за развитие отечественной философии каким-то образом взваливали на себя. Частично это характеризует целое поколение, но в первую очередь относится именно к Щедровицкому. И это совершенно не свойственно тем студентам и аспирантам, которых я наблюдаю сейчас. Теперь у нас другая ситуация.
<< | >>
Источник: Розов М.А. Н.И. Кузнецова. Философия науки в новом видении. 2012

Еще по теме 1. Кто такой Г.П. Щедровицкий?:

  1. I. КТО ТАКОЙ ТИРАН
  2. Кто такой руководитель?
  3. ГЛАВА 2 КТО Я ТАКОЙ?
  4. Вопрос 24 КТО ТАКОЙ МЕНЕДЖЕР?
  5. КТО Я? КТО ПЕРЕДО МНОЙ?
  6. КТО Я? КТО ПЕРЕДО МНОЙ?
  7. КТО Я? КТО ПЕРЕДО МНОЙ?
  8. 9.18. Почему такой высокой была цена победы советского народа в Великой Отечественной войне?
  9. Как вступить в клуб инвесторов или создать такой клуб
  10. Лидер - кто он?
  11. КТО БЫСТРЕЕ ПАДАЕТ?
  12. КТО ОБЪЕДИНИЛ ЕГИПЕТ?
  13. ТЕСТ "КТО ВЫ?"
  14. Кто виноват?
  15. Кто потеряет?