<<
>>

3.10. РЕФЕРЕНЦИЯ

  Конечным пунктом внутринаучной трансдукции являются референты. На протяжении нескольких параграфов они маячили вдали как делаемая цель. Наивное убеждение, согласно которому исследователь #шеет непосредственный доступ к изучаемым явлениям, в свете многоэтапное™ трансдукции должно быть решительно отставлено в сторону.
Лора приступить к решительному штурму последнего бастиона внутри- теоретического дискурса иод названием «референты».

Английский глагол refer означает направлять, отсылать. Референты — это то, на что направлены все ранее рассмотренные этапы трансдукции. Их совокупность образует химическую реальность. Та часть трансдукции, которая имеет дело исключительно с нею, может быть названа онтологией. Онтологией обычно считают учение о бытии, т.е. некоторой реальности. С этой точки зрения учение о референтах является разновидностью онтологии. Но термин онтология несет на себе отпечатки самых различных философских учений, в том числе ,и метафизики, весьма далекой от запросов науки. Имея это в виду, мы считаем целесообразным называть этап трансдукции, оперирующий референтами, референцией.

Достаточно часто референты отождествляют с изучаемыми явлениями и фактами. Но такое отождествление не учитывает многие научные нюансы. Статус референтов вполне определенный, он входит в состав референции. Референты, по определению, ни в коей мере не противоречат каким-либо этапам научной трансдукции, в частности теории. Они представляют собой органичную часть трансдукции. Что касается фактов, то они вполне могут противоречить теории. В отличие от референтов они могут быть определены на языке устаревшей теории. Когда говорят об изучаемых явлениях, то имеют в виду предмет некоторого частного интереса, для компетентных суждений о котором следует привлечь представления и о фактах, и о референтах. По степени концептуальной зрелости референты превосходят и факты.

Итак, логика трансдукции привела нас к необходимости иметь определенную теорию референции. В этой связи резонно обратиться за помощью к философам, особенно к представителям аналитической философии, для которых тема референции является одной из излюбленных. Аналитики наиболее часто обращаются к следующим трем концепциям: теории дескрипций, каузальной теории и гибридной теории[229]. Все они вы-

двинуты в противовес менталистской концепции референции. В отличие от менталистов аналитики при обсуждении проблем референции исходят из определенности не ментальности (сознания), а языка.

Менталистская концепция референции восходит к именам Рене Декарта и Джона Локка, в XX столетии ее культивировали также феноменологи во главе с их лидером Эдмундом Гуссерлем. Менталисты считают, что слова являются знаками мыслей. Что именно существует, зависит от наших мыслей. Но наши мысли могут не соответствовать действительности. Если нас посетила мысль о флогистоне, то это не означает, что он действительно существует. Уже на данном этапе анализа очевидно, что менталистская концепция истины встречается с едва ли преодолимыми для нее трудностями. Это обстоятельство стало предметом глубочайших раздумий основателей аналитической философии Готтлоба Фреге и Бертрана Рассела.

Фреге пришел к выводу, что связь между словами и референтами опосредуется смыслами: слова — смыслы —референты. Его знаменитый пример относился к слову «Венера», референтом (значением) которого является сама планета, а смыслами «утренняя звезда» и «вечерняя звезда» (Венера видна на небосклоне и утром и вечером).

Рассел занял более радикальную позицию. Он считал, что вопреки Фреге референция обладает не тремя, а всего лишь двумя уровнями: слова — референты. Нет необходимости в таких сомнительных сущностях, как смыслы, ибо неясно, что они собой представляют. Но последовательный аналитик стремится к максимальной ясности. Итак, что же представляют собой слова, собственные имена или же, например, предложения? Рассел считал, что требование ясности вынуждает обратиться к предложениям.

Отдельные же слова обладают значимостью лишь в составе предложений. Предложения должны быть записаны в субъектно-предикатной форме: «5 есть Р». Субъект S обладает предикатом Р. Недопустимо укорачивать предложение lt;lt;S есть Р» до «5 есть / не есть», ибо не указан предикат, а это непозволительно. Например, такие предложения, как «Флогистон существует» и «Флогистон не существует», с позиций теории дескрипций являются бессмысленными, ибо противоречат правилам логики. Говоря о флогистоне, следует задать его признаки, которые могут быть определены экспериментально. С позиций теории дескрипций правильно записанными являются, например, такие два предложения: «Среди химических субстанций есть такая, а именно флогистон, соединение с которой приводит к горению» и «Среди химических субстанций нет такой, соединение с которой приводит к горению». Первое предложение ложно, второе истинно. Любое спорное предложение можно переформулировать в соответствии с теорией дескрипций, добиваясь ясной позиции. Что касается признаков, то они в том или ином виде, непосредственно или опосредованно, должны фиксироваться в эксперименте.

,i Рассел обращал особое внимание на слово существование. В предложении «S есть Р» есть является всего логической связкой. р предложении «Существуют электронные орбиты» речь также идет jo существовании. Чтобы понять его подлинное содержание, надо рас- рматриваемое предложение переписать, например, следующим образом: .^Электроны движутся по орбитам, которые обладают признаком Р, фиксируемым в эксперименте». Существовать — значит обладать признаком, фиксируемым в эксперименте.

Следует отметить, что теория дескрипций неплохо корреспондирует с содержанием химии. Здесь признается существующим все то, что .является значением переменных, фигурирующих в законах и моделях. Представленные в языковой форме они как раз и являются дескрипциями. Но и теория дескрипций не лишена недостатков.

.              Знаменитый американский логик Сол Крипке заметил, что само

стоятельным референциальным значением обладают не только предложения, но и собственные имена.

Неверно считать, что собственные имена обладают значимостью исключительно в составе предложений, в которых речь идет о предикатах субъектов. Приведем на этот счет такой пример. В русском языке химическая субстанция со структурной формулой Н2О называется собственным именем «вода». Согласно теории дескрипций, описание воды должно содержать указание на некоторый признак: «Вода — это химическая субстанция, обладающая признаком Р». Но создается впечатление, что любой из признаков воды в определенных условиях отсутствует. В таком случае приведенная выше дескрипция оказывается не у дел. Крипке настаивает на «прикреплении» имен непосредственно к референтам. Первоначально это делают инициативные люди, а затем имена транслируются по цепям коммуникаций, которые сохраняют данные имена. В некотором роде можно утверждать, что существуют причины первоначального появления имени и его сохранения. Вот почему рассматриваемой концепции присвоено имя «каузальная теория референции». Кстати, оно довольно неточное.

Каузальная теория референции также встретилась со значительными трудностями. Она хороша в плане подчеркивания лингвистического разделения труда — одни именуют, другие передают имена по цепочке коммуникаций и т.д. Но ей явно недостает концептуальной заостренности. Научные исследования придают описаниям вполне определенное концептуальное значение. Вспомним наш пример с водой. С научной точки зрения невозможно избежать предложения «Вода — это

Н2О». Налицо дескрипция в чистом виде, которая разъясняет природу того, что должно быть названо водой. Мы можем долго называть водой похожую на нее субстанцию. Но в конечном счете будет установлена истина. Поэтому многие современные аналитики, в частности Г. Эванс, склоняются в пользу гибридной теории каузальности, сочетающей в себе достоинства как теории дескрипций, так и каузальной теории референции. Резюмируем: теория дескрипций хотя и потеснена, все же сохраняет в аналитической философии центральные позиции. Это характерно по крайней мере для таких наук, в рамках которых на первом месте находится не целеполагание, а описание, т.е.

для так называемых семантических наук.

Стремление философов-аналитиков полностью избавиться от ментальности оказалось явно чрезмерным. Никто из них не сумел доказать ее отсутствия. Внимание к сфере ментальности способно представить интерес даже для аналитического философа1, особенно если он небезразличен к тому, что происходит в головах людей, в том числе и в собственной. Таким образом, требование сведения референции всего лишь к двум уровням оказывается чрезмерным. С учетом менталей (мыслей и чувств) референция включает в себя по крайней мере три уровня: термины — мечтали — референты.

До сих пор мы рассматривали исключительно те теории, в которых признается актуальность референции. Но есть и такие концепции, в рамках которых эта актуальность отрицается. Виднейшим среди критиков теории референции является знаменитый американский философ Уиллард Ван Куайн. Он полагает, что референция непостижима[230] [231]. Куайн стремится обойтись минимальным набором реалий. Он признает лишь чувственные стимулы, язык и линии поведения. Вся семантика перекачивается в прагматику. Язык открывает доступ к линиям поведения, но не к референтам. Он готов признать атомы и электроны теоретическими сущностями, но не онтическими[232]. На наш взгляд, Куайн, рассуждая в рамках Прагматических установок, слишком поспешно отказывается от анализа того, что происходит непосредственно в естествознании, в частности в химии. Пытаясь доказать непостижимость референции, знаменитый философ рассуждает следующим образом. «Когда мы утверждаем, чтох есть Р, мы приписываем общий термин «Д» некоторому объекту х. Теперь мы переинтерпретируем* в новый объект и будем говорить, что * есть/от Р, где «/» представляет функцию замещения... Осуществляемое изменение является двойным и радикальным. Устраняются первоначальные объекты и изменяется интерпретация общих терминов»[233]. В соответствии с предлагаемым замещением собака превращается в область пространства, занятую ею навсегда. Собака перестает существовать.

То же самое, надо полагать, относится, например, к атомам. Такого рода рассуждения не соответствуют статусу химического знания. Атомы остаются атомами, какие бы преобразования ни проводили с их теоретическими образами. Внутринаучная трансдукция не может проводиться безотносительно к природным реалиям, ибо они вносят в нее свой вклад.

Аналитические философы в своем стремлении разрешить проблему референциальности сужают число рассматриваемых уровней, каковых, например, у Рассела всего два. Если же мы обратимся к современной химии, то обнаружим не два, а по крайней мере восемь уровней: 1) принципы; 2) законы; 3) спецификации; 4) концептуальные модели; 5) компьютерные модели; 6) объектно-предметные модели; 7) эксперимент; 8) референция. Многообразие внутринаучной трансдукции не согласуется со скаредностью аналитиков. Наука значительно более многообразна, чем это кажется тем философам, которые не вникают достаточно основательно в ее специфику. Опасаясь научных фантазий, аналитики стремятся к простоте. Чем больше уровней трансдукции, тем вероятнее ошибки. Хорошо известно, что переход от одного уровня трансдукции к другому всегда связан с преодолением многочисленных трудностей. Трудно совершить даже один переход, но в нашем случае их семь. Но действительное положение дел оказалось далеко не столь удручающим, как это кажется на первый взгляд. С современной точки зрения расселовская схема двухуровневой референции термины —референты представляется наивным и утопическим желанием одним прыжком преодолеть многокилометровую плоскость. Сильно преувеличенными оказались страхи перед невозможностью согласования друг с другом отдельных уровней трансдукционного ряда. Оказалось, что все вместе они образуют органическое целое. Референция как таковая следует непосредственно за экспериментом, но это не исключает и дальние ее горизонты. По сути, трансдукция представляет собой многокаскадный процесс прояснения природы референтов. Итог получается в самом конце.

Значительный интерес представляет характер взаимосвязи различных уровней трансдукции. Каждый из них состоятелен не сам по себе, а лишь во взаимосвязи со всеми другими уровнями трансдукции, в первую очередь с ближайшими. Рассмотрим, например, любые три уровня трансдукции: А, В, С. Они образуют определенную концептуальную линию. Скептик всегда найдет аргументы, необходимы для обоснования невозможности перехода А —gt; В -gt; С. Но Б и С придуманы именно такими, чтобы этот переход состоялся. Скептик сомневается в самой возможности перехода от одного уровня трансдукции к другому. Он не учитывает важнейшего обстоятельства, а именно, что сама химия является многоэтапным процессом трансдукции. Если состоялась химия, то в результате имела место и трансдукция. Несостоятельно признавать химию и вместе с тем отрицать трансдукцию, в том числе и этап референции, который приводит к выделению референтов.

Последовательно проведенная референция свидетельствует о том, что каждый из референтов представляет собой совокупность свойств и отношений, причем таких, к которым применимо понятие класса. Именно потому, что все массы химических объектов тождественны друг другу и, следовательно, в соответствии с этим признаком образуют некоторое множество (класс), их допустимо обозначать одной переменной mi. Представление о классах свойств и отношений пронизывает все уровни трансдукции, от принципов до референтов. Это же представление характерно и для теории дескрипций, составляющей ядро референции в области химии.

В заключение параграфа обсудим вопрос о референтах как природных естественных феноменах. Мало кто сомневается в существовании химических явлений в эпоху, когда еще не было людей. Создается впечатление, что это обстоятельство невозможно согласовать с положением о научном характере химии. Референты — это конституенты химии как науки. Но совпадают ли они в этом своем качестве с чисто природными реалиями, существующими где-нибудь в заброшенной части Вселенной независимо от людей? На этот вопрос по-разному отвечают, например, берклианцы, марксисты и сторонники тезиса постпозитивистов Т. Куна и П. Фейерабенда о теоретической нагруженности референтов. Джон Беркли утверждал, что существует лишь воспринимаемое людьми. Этот тезис, по сути, опровергнут теорией дескрипции, согласно которой существует то, что обладает свойствами и признаками, которые могут быть воспринимаемы. С этой точки зрения химические объекты, недоступные восприятиям людей, тем не менее могут существовать.

Марксисты полагают, что химические явления существуют независимо от людей. Это не так уже постольку, поскольку многие химические субстанции синтезированы людьми, в естественных природных условиях они отсутствуют. Еще один недостаток марксистской точки зрения состоит в том, что никак не артикулируется научный характер познания химической реальности. В отсутствие его анализа утверждение о существовании химических явлений независимо от людей является всего лишь декларацией. Если вопрос ставится научно, то непременно следует обратиться к химии и лишь после такого обращения определять статус химической реальности.

Постпозитивисты, как правило, настаивают не только на теоретической нагруженности референтов, но и на несоизмеримости различных химических теорий. Согласно их логике, референты (R,) всегда имеют место в рамках определенных теорий (Та, 7amp;, Т(). Причем в качестве таковых (Ra, Rb, Rlt; ) они не соизмеримы друг с другом. Невозможно получить представление о референтах как таковых, они всегда являются теоретическими образованиями. Лишена смысла постановка вопроса об искажающем влиянии теории на естественно существующие химические явления, ибо о последних нам ничего не известно. Но тезис о несоизмеримости теорий излишне претенциозен, именно поэтому мы ранее рассматривали так называемый интерпретационный строй химии. В его рамках между Ra, Rb и R, сохраняется определенная преемствен- ¦ ность, которая свидетельствует о росте наших знаний о референтах, i в частности о химических референтах. Самые рафинированные знания содержатся в наиболее развитой науке. Но даже в этом случае сохраняется научно-теоретический характер референтов. Таким образом, вопрос о возможном искажении химических явлений знанием остается в силе. Но действительно ли имеет место искажение реального положения вещей? На этот вопрос следует дать отрицательный ответ. Само представление об искажении действительного положения вещей имеет смысл только тогда, когда есть возможность сравнивать теории. Но соответствующие изъяны приписываются лишь недостаточно развитым теориям. Что же касается самой развитой теории, то она остается вне подозрений, ибо нет возможности выявить ее ошибочность. Осознается проблемный характер самой развитой теории, но не ее ошибочность. Известный выход из проблемной ситуации можно видеть в том, что ряд Ra — Rb— Rc обладает некоторым инвариантным содержанием, которое, мол, как раз и свидетельствует об объективном положении вещей. За два последних века химия претерпела множество модификаций, но оставалось в силе положение о реальности атомов. Допустимо ли в этой связи утверждать, что факт реальности атомов безуслойен, т.е. имеет не научный, а естественный характер? Увы, в конечном счете мы вынуждены ориентироваться на самую развитую теорию, иного не дано. Нам не остается ничего другого, как утверждать, что химический мир является таким, каким он предстает в самой развитой науке. Считать по-

другому — значит совершать метафизическую ошибку, заключающуюся в неправомерном выходе за пределы науки в туманную метафизическую даль. Это понимал уже Иммануил Кант, который настаивал на непознаваемости вещей в себе. Канта часто обвиняли в том, что он агностик, т.е. признает существование вещей, которые в принципе непознаваемы. Это утверждение не соответствует действительности. Дело в том, что в системе Канта термин «вещь в себе» не является собственным именем некоторого класса вещей. Знаменитый философ не утверждал, что существуют вещи в себе, которые непознаваемы. Он утверждал другое: грубую, причем двойную философскую ошибку совершает тот, кто, во-первых, признает существование вещей в себе, во-вторых, считает их познаваемыми.

Итак, референция представляет собой важнейший этап внутри- научной трансдукции. Она знаменует собой заключительный образ изучаемых явлений. В самой развитой научной концепции референты предстают такими, каковыми они действительно являются. 

<< | >>
Источник: Канке В.А.. Философия математики, физики, химии, биологии : учебное пособие. 2011

Еще по теме 3.10. РЕФЕРЕНЦИЯ:

  1. Общая концептуальная схема действия
  2. Предметный указатель
  3. 5.4. Стоимость воспроизводства и плата за природные ресурсы
  4. 5.3. Сравнительная экономическая оценка природных ресурсов
  5. 5.2. Абсолютная и экономическая оценки
  6. 5. ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ОЦЕНКА ПРИРОДНЫХ РЕСУРСОВ
  7. 5.1. Содержание экономической оценки
  8. 4.3. Основные направления научно-технического прогресса и их влияние на охрану окружающей среды и рациональное природопользование
  9. 4.2. Оценка ущерба от загрязнения окружающей среды
  10. 4. ПРИРОДОПОЛЬЗОВАНИЕ И НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКИЙ ПРОГРЕСС
  11. 4.1. О критерии решения экологических проблем