<<
>>

ЭТНОНАЦИОНАЛИЗМ И ИДЕОЛОГИЧЕСКОЕ ПРОИЗВОДСТВО ЭТНИЧЕСКИХ КОНФЛИКТОВ

Участие интеллектуалов в идеологическом производстве конфликтов носит, как правило, опосредованный характер. Воздействуя на массовое сознание (прежде всего через СМИ) и на дискурс политической элиты (через институты политического консультирования), они в состоянии резко увеличить конфликтогенный потенциал общества.

Однако это воздействие вполне может быть и непосредственным. Идя во власть или сотрудничая с властью, интеллектуалы сами являются частью властных структур 20. Но логика их поведения как части машины власти уже задана их понятийным словарем. Это, в свою очередь, влечет за собой вполне определенную реакцию со стороны других участников политического действия. Как отмечает вдумчивый исследователь, «...воспринятый язык накладывает определенные ограничения и задает ориентиры; организованные группы и персоны, участвующие в конфликтных ситуациях, оказываются в состоянии заранее догадываться о том, каким образом официальные структуры могут или не могут реагировать на меняющуюся обстановку и какого рода требования следует выдвигать для достижения своих целей. Иными словами, при известных обстоятельствах официальный дискурс может послужить даже вопреки желанию его инициаторов приглашением к конфликту или фактором, провоцирующим агрессию»21.

Продуцируемые в интеллектуальном поле теории вполне органично становятся фактором политического поля. Теории (психологические, «геополитические», культурфилософские и философско-исторические, этнографические) концептуализируют мифологемы массового сознания, придают форму аморфным страхам и видимость научной обоснованности примитивным ксенофобиям и идиосинкразиям. В особенности это касается исторического знания. Ученые, занятые прослеживанием «истории конфликта», выстраивают континуум там, где на деле имеет место дискретность. В основе их метода лежит по сути ретроспективная телеология. Задним числом подводя «историческую базу» под произошедший конфликт, они создают видимость его неизбежности.

Конфликт начинает выглядеть как запрограммированный — предрешенный этнокультурной несовместимостью конкурирующих друг с другом групп. Если они какое-то время (скажем, несколько десятилетий или столетий) мирно сосуществовали и взаимодействовали друг с другом, то в рамках ретроспективно-телеологических построений это выглядит лишь затянувшимся перемирием в вечной битве. Если в данный момент перед нами бесконфликтное совместное бытие разных этнических групп, то верить в эту бесконфликтность нельзя. Просто конфликт еще не созрел и не вылился на поверхность.

Следуя такой логике, ученые вольно или невольно легитимируют этническую вражду. Любопытно, что львиная доля таких ретроспективно-телеологических публикаций возникает после состоявшегося конфликта22. Более того, усилия интеллектуалов по легитимации этнического размежевания стократно возрастают, если происходит институционализация этничности, ее оформление в государствообразующую структуру. Так, после распада Югославии загребские лингвисты усердно занялись историей хорватского языка, а их белградские коллеги — историей сербского. После 1992 г. опубликовано немало исследований украинских историков об истории Украины, в которых украинцы предстают как культурно-антропологическая целостность, не имевшая с русскими почти ничего общего и методично двигавшаяся к национальной государственности.

Итак, роль интеллектуалов в продуцировании этнических конфликтов связана с их вовлеченностью в воспроизводство этноцентристских стереотипов мышления, находящих воплощение в соответствующих политических решениях. В постсоветском пространстве трагические последствия имел, в частности, вмонтированный в государственную идеологию этнонационализм с его представлением об этносах как субстанциях и самостоятельных субъектах социального действия. Из этих постулатов этнонационализма логичным образом вытекает концепция «национального самоопределения», интерпретируемого как самоопределение этнической группы. Концепция этнического суверенитета, в свою очередь, влечет за собой деление населе ния «национальной» территории на представителей «коренной» и «некоренной» нации, а значит — различие в их правах.

Последовательный критик этой доктрины В. Тишков не раз отмечал, что этнонацио- нализм лежал в основе советского государственного устройства и явно или неявно легитимировал этноцентристские политические практи- ки23. Как ни прискорбно, но в российском политическом дискурсе националистическое представление о суверенитете разделяли как «национал-патриоты», так и «демократы». Не удивительно, что российская интеллектуальная и политическая элита оказалась в начале 90-х годов столь беспомощной перед лицом «парада суверенитетов»: суверенизация на этнической основе («самоопределение народов») казалась тогда самым правильным шагом на пути преодоления тоталитарного прошлого. «Мы не прибавим себе свободы, отняв ее у других» — в таких буквально категориях «Московские новости» комментировали в ноябре 1991 г. решение российского Верховного Совета об отмене указа президента о введении чрезвычайного положения в ЧеченоИнгушской Республике 24. Редакционная коллегия полагала само собой разумеющимся, что обретение свободы и политический суверенитет — одно и то же. При этом никто почему-то не интересовался отношением самих жителей республики — ингушей, русских, армян, выходцев из Дагестана — к возможному суверенитету. Не сомневалась тогдашняя либеральная общественность и в единодушии этнических чеченцев (хотя, согласно опросам, проведенным в октябре 1991 г, среди них до 40% были против дудаевского варианта свободы)25.

<< | >>
Источник: М. Брилл Олкотт и И. Семенова. Язык и этнический конфликт . — М.: Гендаль. — 150 с.. 2001

Еще по теме ЭТНОНАЦИОНАЛИЗМ И ИДЕОЛОГИЧЕСКОЕ ПРОИЗВОДСТВО ЭТНИЧЕСКИХ КОНФЛИКТОВ:

  1. 12.5. Этнонационализм как основной фактор этнического риска и этнической неприязни. З.В. Сикевич
  2. Этнические конфликты и их правовая квалификация
  3. Этнический конфликт: природа, типология, проблемы регулирования
  4. Этнические конфликты в условиях археомодерна
  5. § 5. Этнические и национальные конфликты в современной России
  6. § 3. Этнические конфликты
  7. Георг Эльверт: этнические конфликты и «рынки насилия»
  8. М. Брилл Олкотт и И. Семенова. Язык и этнический конфликт . — М.: Гендаль. — 150 с., 2001
  9. Пример этносоциологического анализа этнического конфликта: две чеченские комоании 1990-х и 2000-х годов
  10. Т.Е.Савицкая ЭТНИЧЕСКИЙ ШОК: ПОИСК КУЛЬТУРНЫХ ОСНОВАНИЙ СОВРЕМЕННОГО ЭТНИЧЕСКОГО ЭКСТРЕМИЗМА
  11. Глава Ш ЭТНИЧЕСКИЙ СОСТАВ НАСЕЛЕНИЯ КАК ВАЖНЕЙШИЙ ЭЛЕМЕНТ ЭТНИЧЕСКОЙ СИТУАЦИИ