Этносоциология раскола: этнос и старообрядчество

Раскол приходится на исторический момент упадка традиционного общества в России, в которой нарастают западные влияния. В этот период в Европе как раз происходит фундаментальный переход от народа к нации, от Средневековья к Новому времени, от религиозного общества к секулярному, от сословных феодальных монархий к буржуазным режимам. В Европе идут процессы трансформации первой производной от этноса во вторую производную. Возникают национальные государства, построенные по иному принципу, нежели традиционные. Все это касается России только косвенно, но и отдаленных влияний столь фундаментальных этносоциологических процессов довольно для того, чтобы поколебать устои Московской Руси. Тем более, что в своем стремлении присоединить западные земли и защитить свои границы на севере и на юге Россия постоянно сталкивается с европейскими государствами и обществами.

Хотя реформы Никона трудно назвать модернизацией, но в его реформаторской деятельности есть рядчерт, которые насторожили старообрядцев — Никон берет для книжной справы (то есть исправления всех церковных книг по единому образцу) издания Киево-Могилянской духовной академии, куда проникли католические и европейские влияния. Евангелия же сверяются по греческим книгам, напечатанным в Венеции. Никон ставит перед собой и политическую цель: подстроить церковный устав и правила под единый образец, который стал бы общим и для великороссов, белорусов и малороссов.

Никон, по сути, стремится сделать единый русский народ из восточных и западных русских, объединив всех в области церковного обихода. Но поступая так, он берет за образец именно западнорусские обычаи (трехперстное крестное знамение, хождение вокруг алтаря противосолонь, обливательное крещение, лингвистическую форму киевского извода священных текстов и т. д.), а кое-что заново переводит с греческого. При этом он жестко настаивает на непогрешимости своих действий (в духе Римских Пап).

Старообрядцы воспринимают эти нововведения как влияние Запада, и, следовательно, ересь и даже как знак приближения прихода антихриста. Они смотрят на мир глазами Московской Руси, в полном соответствии с учением о Третьем Риме, не доверяют даже западно-русским христианам (слишком долго находившимся под властью «еретиков»), клеймят Брестскую унию — одним словом, проявляют все основные черты традиционного великорусского народа. Но этот великорусский народ, как мы видели ранее, сам стоит в этот момент перед серьезной трансформацией — перед лицом воссоединенных западных русских он должен либо перейти к русскому народу, т. е. преодолеть

себя, либо отшатнуться, закрыться, замкнутся в себе и превратиться в этнос. Точно также как белорусы и малороссы со своей стороны.

Никон и новообрядцы делают ставку на создание нового народа — русского (на основе населения всех трех составляющих Руси — Великой, Белой и Малой). Старообрядцы и их вожди, в частности, протопоп Аввакум, защищают старый порядок, устои Московской Руси, т. е. возглавляют великоросскую «партию». Но в данном случае великороссов надо понимать уже не как народ, а как этнос.

Показательно, что за Никоном следует политическая элита, царь, боярство, а также черное духовенство и подавляющее большинство епископов, элита церкви. Аввакум же находит поддержку в народных низах, в среде белого духовенства, в деревнях.

Поэтому старообрядчество в этносоциологической перспективе можно рассмотреть как одно из проявлений превращения великороссов из народа в этнос, которое затронуло далеко не все население и почти не затронуло элиту (случай боярыни Морозовой является исключением), но наряду с другими симптомами (например, зарождением хлыстовского сектантства практически в то же самое время) намечало вектор реверсивности в переходе от первой производной этноса к самому этносу.

Вплоть до настоящего времени старообрядческие поселения и семьи представляют собой самый богатый этнографический материал о культуре, одежде, обычаях и верованиях великорусского этноса.

Среди западных русских этносов старообрядцев не было и не могло быть, кроме тех, кто бежал на запад, как и во все остальные периферийные территории Российской Империи, спасаясь от преследований со стороны власти, принявшей новообрядчество. Так староверы проникли и на крайний запад, за границу Руси, и к казакам, а заодно, скрываясь от гонений, поучаствовали в освоении Сибири и Дальнего Востока. До сих пор старообрядческие деревни есть даже на Аляске.

И