<<
>>

Концепция трансформации в социальных науках

В социологии трансформационный подход разрабатывается последние сто пятьдесят лет. Ключевой работой в этой области мы считаем книгу Поланьи «Великая трансформация» («The Great Transformation»), которая была опубликована еще в 1944 г.

В своем исследовании трансформации доверия в России мы, так или иначе, придерживаемся идей Поланьи, хотя это и не означает, что мы полностью согласны с его концепцией. Однако главная идея такова: чтобы понять природу преобразований в России за последнее столетие, необходимо рассматривать суть происходящего как переход от традиционного

общества к современному, как переход от нерыночного к рыночному обществу (где, как ни странно, именно социализм выступает посредником).

Как соотносится трансформационный подход с социологией развития? Надо ли их противопоставлять? С формальной точки зрения противоречия нет трансформационный подход является частным, а не общим подходом, в отличие от теории развития. Если в анализе развития общества должна быть представлена вся цепочка последовательных преобразований, в том числе и вектор перемен, то трансформационный подход анализирует лишь один из этапов развития, т. е. частный вид преобразования. Таким образом, трансформация выступает структурным элементом развития. Но, в сущности, социология развития предполагает определенную методологическую установку — это не общая социология социальных изменений, которая вполне «всеядна» (см., например: Штомпка, 1996). Социология развития предполагает определенную логику — развитие рассматривается как диалектическое и, как правило, материалистическое (Социология развития..., 1999). В этом трансформационный подход существенно отличается от социологии развития. Сравнивая Поланьи и Маркса, можно сказать, что сходятся они только в одном — в критике капиталистического общества, но методологические основания у них совершенно различные.

Если у Маркса экономическая жизнь (труд) является материей общества вообще, то Поланьи считает это справедливым только лишь для современного общества. Хотя оба они одинаково ошиблись в своих прогнозах (или, скорее, в своих ожиданиях): «диалектический разум» опять оказался более хитрым, обманув в очередной раз проницательных теоретиков.

Трансформация досовременных обществ в современные, т. е. процесс модернизации занимает центральное место в социологии (Будон, 1998. С. 114). Да и сама социология как наука явилась на свет как теоретический ответ на процессы модернизации — современному обществу надо было ответить на вопрос: что оно собой представляет, чем отличается от старого общества, куда и зачем движется. Поэтому ситуация социологии особая — она стремится понять общество динамически, как общий тип, сравнивая примитивные, традиционные и современные его формы. В других общественных науках ситуация совершенно иная: например, в экономической науке современный тип общества (XVIII-XIX вв.) воспринимается как естественная модель общества, «экономический человек» считался и считается общим типом человека, никакого сравнительного анализа не предполагалось и, что особенно опасно, не предполагается (все «исторические школы» хозяйства, так или иначе, терпели фиаско в борьбе с господствующим направлением экономической науки). Поэтому экономическая наука (как уже довольно пожилая) исчерпала свои социальные методологические основания и далее, как мы считаем, может развиваться только на иной теоретической базе, в интеграции с прочими социальными науками, где динамический подход был заложен заранее как методологическая основа науки.

110

Еще в самом начале развития социологии Конт предложил динамическую модель — закон трех стадий. По этому закону, традиционное общество, основанное на теологии, религиозном восприятии мира, противопоставляется современному обществу, в основе которого лежит позитивизм — научный способ познания и освоения мира. «Метафизика» выступает необходимым, но все же промежуточным этапом движения от первого состояния общества ко второму.

Конечно, многие социологи (например Дюркгейм) были довольно критично настроены по отношению к закону трех стадий, но начало было положено. Далее Спенсер, рассматривая отличия «военных» и «промышленных» обществ, продолжил идею Конта о сравнительной перспективе обществ. Хотя «методологический индивидуализм» Спенсера абсолютно противоречил «социологическому холизму» Конта, динамический подход в социологии сохранился, приняв, правда, оттенок эволюционизма.

Маркс, разрабатывая теорию развития и формационный (а не трансформационный) подход, продолжил сопоставление докапиталистических и капиталистических обществ. Для него, в отличие от Спенсера, преобразования носят не эволюционный, а революционный характер. В их основе — противоречие как источник развития, и главное противоречие — между развитием производительных сил общества и социально-экономическим устройством последнего. В условиях капиталистического общества это противоречие принимает наиболее острый характер. Становится возможным не только изменение социальной организации данного общества, но и глобальное переустройство обществ вообще — прыжок из царства необходимости в царство свободы, когда общества, основанные на эксплуатации, уступят место обществам, основанным на коллективном труде. Таким образом, круг замкнется — первобытный коммунизм превратится в настоящий, предыстория общества закончится, уступив место настоящей истории.

Идеи Маркса относительно сравнения досовременньгх и современных обществ были подхвачены в социологии Фердинандом Теннисом. Теннис разделяет исторический процесс культурной эволюции на две эры — эру общности и эру общества. Эра общности характеризуется социальной волей в форме единодушия, обычая и религии, ее социальным субъектом выступает народ. Экономической основой общности является совместный труд в сфере земледелия (а его формой — домохозяйство), социальной — родство, соседство и дружба. Взаимные отношения людей строятся на основе благодарности — вознаграждения от высшего к низшему, подношения от низшего к высшему.

Эра общества характеризуется социальной волей в виде конвенции, политики и общественного мнения, ее социальным субъектом выступает общество как таковое. Экономическая основа общества — это торговля, промышленность и деньги. Люди в обществе живут также вместе, «но пребывают не в существенной связи, а в существенной отдаленности друг от друга» (Теннис, 2002. С. 63). Только общность характеризует-

111

ся доверием и расположением людей друг к другу, взаимопониманием и добротой, а общество заставляет человека лишь выглядеть добрым и благородным, честным и справедливым — ведь ценность придается этим качествам лишь в виде приличий. «Ложь... становится характерным элементом общества» (Там же). Итак, заметим, что для Тенниса доверие — продукт досовременного общества, который в современном обществе заменяется недоверием и враждебностью.

В классической социологии (Дюркгейм, Вебер и Зиммель) вопрос о трансформации досовременных обществ в современные ставится в иной плоскости. В концепции французской школы социологии (Дюркгейм, Мосс, Хальб- вакс и др.) досовременные и современные общества различаются внутренней структурой социальных отношений: досовременные общества построены на фундаменте механической солидарности, а современные — органической, естественной (у Тенниса в терминологии все было наоборот). Причина трансформации — развитие разделения труда (как дифференциация людей и социальных групп), а само разделение труда объясняется, главным образом, ростом моральной и физической плотности населения (кроме того, Дюркгейм считал важным развитие городского образа жизни и городских религий для трансформации общественного сознания в современное состояние). В отличие от Тенниса и Спенсера, Дюркгейм полагал, что современное общество имеет свою мораль и нравственность (а следовательно, и отношения доверия). Отношения людей не регулируются только договором и расчетом, необходимы моральные основания самого договора — «договор о договоре». Причем мораль и нравственность современного общества построены по-другому — они предполагают независимость индивида, развитую личность, социальные отношения, построенные на различии людей и социальных групп.

Кроме того, нравственность современных обществ «...характеризуется тем, что она имеет нечто более человеческое, следовательно, более рациональное» (Дюркгейм, 1991. С. 378). Главная проблема современных обществ в отношении морали в том, что экономическая и социальная структуры трансформируются быстрее, чем нравственность и доверие. Прежние отношения доверия исчезают, но новые еще не успевают появиться. Выход Дюркгейм видел не в возвращении к старым формам морали (традиционной морали), а в создании и совершенствовании ее новой формы.

Метод Вебера, в отличие от метода Дюркгейма, основывается на исследовании трансформации не социальных структур (солидарности и т. д.), а общественного сознания и общественных ценностей. В отличие от Дюркгейма, Вебер не просто заявляет о новой морали современного общества, а анализирует ее, связывая с моральными ценностями протестантской церкви. Его интересует не столько мораль как явление коллективного сознания, а моральные качества индивида—совесть, долг, честь, которые руководят человеком в действии. Придание новой ценности материальной жизни — труду, профессии, экономичес-

112

кой деятельности — вот что отличает современное общество. Если раньше доверие было основано на вере, существовавшей в рамках этики коллективизма («братья по вере»), то теперь доверие выступает рациональной деятельностью. Вебер в своей малоизвестной работе «Протестантские секты и "дух капитализма"» приводит такой пример: человек, планирующий основать банк в одном из городов США, принимает баптистский обряд крещения («перекрещение»). Для чего? Дело в том, что все знают, что баптисты тщательно проверяют жизненный путь нового члена: «Посещение трактиров? Танцы? Театр? Карты? Неточность в выполнении денежных обязательств? Какие-либо иные проявления легкомыслия?» Поэтому сам факт принятия в члены секты является источником доверия к этому новому банкиру. Доверие давало кредит, доверие стало полезным и выгодным (как и честность). Постепенно исчезли секты, церковь перестала играть значимую роль, но рациональность и рационализированная этика поведения, заложенные в основание капиталистической системы, остались.

Доверие стало сугубо рациональной функцией современного общества.

В неоклассической социологии трансформация досовременных обществ в современные рассматривается в иной перспективе. В работе Парсонса «Система современных обществ» акцент делается на процессе системной дифференциации. Современные общества отличаются от досовременных тем, что в ннх функциональные подсистемы (экономика, политика, культура, собственно социальная подсистема) структурно дифференцированы — отделены друг от друга, относительно самостоятельны и самодостаточны. Экономика одной из последних выделяется из общества, и после этого окончательно формируется система современных обществ. Карл Поланьи идет в этом плане дальше и разрабатывает концепцию «включенности»: если в досовременных обществах экономика была включена в общество как его подсистема (и определялась социальными, моральными и религиозными факторами), то в современных обществах экономика не просто выделяется нз общества (как считал Парсонс), но и подчиняет постепенно себе все общество — теперь общество «включено» в экономическую систему. Так происходит процесс трансформации с точки зрения Поланьи. Но существует и вторая его ступень — общество в XX в. начинает защищаться от господства экономики и рынка. Политическое (государственное) регулирование рыночной экономики — вот одни пример сопротивления общества экономике. Развитие профсоюзного и рабочего движений, система коллективных договоров — другой пример сопротивления труда рыночной экономике. Наконец, капитал также стремится вырваться из рыночной экономики: введение институтов центрального банка, отказ от политики золотостандартного регулирования национальных валют — все это выводит капитал из сферы рыночного регулирования. При любой возможности н бизнес стремится освободиться от рыночных правил игры, превращаясь в монополистическую форму организации.

Однако неоклассическая социология все же не ставит вопроса о смене общества модерна новым состоянием общества/обществ. Парсонс первым четко заявил в 1970-х гг., что мы живем в эпоху современности и, что более важно, нет никаких оснований для того, чтобы принципы социальной и экономической организации современности изменились в ближайшем будущем. Постклассическая социология (Лиотар, Бодрийар и др.), наоборот, заявляет, что основания современности уже разрушены и общество вступило в совершенно новый этап своего существования. Таким образом, теперь современность сравнивается не с досовременными обществами, а с постсовременны- ми. Постмодернистская теория предполагает не просто новый этап (состояние) в развитии общества, но, прежде всего, функциональное разъединение современного и постсовременного — это касается и состояния знания, и рациональности, и состояния культуры и общения, и состояния экономики. Историчность утрачена — прерыв постепенности состоялся. Все, что далее следует, даже не может быть включено в понятие истории (какой мы ее знаем).

Другие представители постклассической социологии (Гидценс, Хабермас, Ритцер и пр.) не столь категоричны в анализе современности. Они также отмечают новые черты в организации современности (например, Валлерстайн определяет социологию не как науку об обществах, а как науку о мировом обществе — тенденции глобализации не могут не изменить основ знания общественной организации), но для них нет абсолютно нового. Скорее, они говорят не о постмодерне, а о «позднем модерне» (Хабермас, Гидценс)”. Главная характеристика модерна — это господство экономического в обществе, и несмотря на новые формы, постмодерн вряд ли преодолевает это господство, скорее, оно приобретает все более глобальный и всеохватывающий характер.

Итак, трансформационный подход в социальной теории, вопреки кажущимися фундаментальными различиям представляет собой некое методологическое единство. По крайней мере, каждое направление в социальной теории разрабатывает эту тему. Теперь нам предстоит разобраться с трансформацией российского/советского общества, уделяя особое внимание трансформации доверия. 

<< | >>
Источник: Ю.В. Веселов, Е.В. Капусткина. Экономика и социология доверия. 2004

Еще по теме Концепция трансформации в социальных науках:

  1. Социальная трансформация
  2. Трансформация социальных стратегий на рубеже тысячелетий
  3. КРИЗИС «ИДЕНТИЧНОСТИ» В ОБЩЕСТВЕННЫХ НАУКАХ
  4. § 2. Марксистские концепции социальной революции
  5. 5. Социально-политическая концепция
  6. § 3. Немарксистские концепции социальной революции
  7. § 2. Концепция социального контроля П. Бергера
  8. 2. Организация опыта в обобщающих науках
  9. Глава десятая. Дифференциация и целостность в общественных науках
  10. 5. Социология марксизма. Материалистическое понимание истории. Концепция общественно-экономической формации и социальной революции
  11. 3. ЮРИДИЧЕСКОЕ СОДЕРЖАНИЕ КОНЦЕПЦИИ ГОСПОДСТВА ПРАВА: ЦЕЛИ, СТРУКТУРНОЕ НАПОЛНЕНИЕ, НАПРАВЛЕННОСТЬ РЕГУЛЯТИВНОГО ВОЗДЕЙСТВИЯ, СВЯЗЬ С ДРУГИМИ СОПОСТАВИМЫМИ ПО СВОЕЙ СУЩНОСТИ КОНЦЕПЦИЯМИ
  12. ТРАНСФОРМАЦИЯ
  13. Глобальная трансформация
  14. III.«Проблема одновременности»: тройная трансформация